- Да что ж это за контра такая, - заревел в бешенстве чемпион угольного фронта, - да я же лично на глазах всей шахты, собственными руками сто две тонны чистейшего антрацита наколупал. Да я сейчас же отбойным молотком в муку эту рыжую падлу передолбаю!
- О вашем отбойном молотке мы потом как-нибудь потолкуем, невозмутимо отреагировал Чумайс. Но все же хочу я понять: у вас что же, молоток в четырнадцать раз тяжелее был или лопата в четырнадцать раз длиннее, чем у других забойщиков на шахтах Донбасса? Прямо Гулливерия какая-то получается. Представьте на минуту, что у вас всё вдруг сделается в четырнадцать раз большим, чем у других нормальных людей. Да с вами, уверяю, родная жена перестанет дело иметь. Вы как-то остепенитесь, перейдите на нормальные человеческие мерки.
Здесь уже не выдержал сам Василий Иванович, весь затрясся от гнева, подскочил к распоясавшемуся Чумайсу и заорал клокочущим голосом:
- Ты это брось, сволочь, перестань перед заслуженными людьми дуру ломать. У тебя денег в миллион раз больше, чем у любого из нас, и ничего, поди не дюже страдаешь, не торопишься переходить к нормальным человеческим меркам. Только запомни: одно дело - украсть много больше и совсем иное дело - быть первым в бою или ударником в тяжком труде. Люди, не щадя своих сил, геройски ишачили на благо дивизии, ты же, подлец, паразитом прожил всю жизнь и теперь позволяешь нагло издеваться над знаменитым шахтёром. На какое же снисхождение ты можешь рассчитывать от приглашённых почётных людей?
У Алексея Стаханова после жарких перебранок прямо на глазах у всех присутствующих конвульсивно задергались щёки. Неожиданно он начал торопливо хватать губами воздух, как выброшенный на берег карась, и принялся, теряя равновесие, бессильно клониться набок. Петька с командиром вовремя подхватили его и на руках оттащили в тенёк под сосну. Распахнули ворот холщёвой рубахи, прыснули в лицо холодной водой и, убедившись, что дышит, что жив знаменитый шахтёр, передали на попечение подоспевшему денщику, а сами вернулись обратно к пеньку. Командир грозно посмотрел на рыжего, доживающего последние минуты, проходимца и молча уселся на лавку, положив руку на плечи Паши Ангелиной.
- А я вам вот что без обиды скажу, Василий Иванович, - не унимался Чумайс, - такому передовику, как ваш орденоносный Стаханов, пусть хоть он и приморился немного, известный автопромышленник Форд и к воротам завода на сто верст не позволит приблизиться. На хорошо отлаженном производстве нет места шустрилам и выскочкам, они только делу вредят, сбивают работу большого конвейера. Вы же, когда поднимаете эскадроны в атаку, строго караете, если какой-нибудь всадник нарушит порядок в строю? Так же и нарушителей дисциплины труда, не признающих принятых норм, не в красные директора, а на каторжные работы отправлять полагается, там свою дурь пусть выказывают.
- Может, и меня на каторгу отправить положено за то, что я дни и ночи из трактора не вылезала? - размахивая серпом, покатила бочку Паша Ангелина. - Я же из-за таких вот сволочей бабьего счастья не ведала, насквозь солярой пропитана, до сей поры соседская детвора в спину керосинкой вонючей с издёвкой зовут. Вот и дождалась благодарности за весь мой бессонный героический труд. Интересно, а что бы ты жрал без меня, рыжая сволочь, чем требуху набивал целый день ненасытную? По твоей гладкой роже безошибочно видно, что пожрать ты совсем не дурак. Думаю, Алёшка Стаханов меньше в забое угля нарубал, чем ты чёрной икорки да с хлебушком беленьким слопал. Мы без тебя, как без сраных штанов, до коммунизма дотопаем, ты же, скотина, с голоду подохнешь без нас.
Чумайс, однако, со спокойной невозмутимостью высказал предположение, что для приличной женщины гораздо полезней не по пашне на тракторе гонки устраивать, а дома детворой заниматься да за мужем с любовью смотреть. И вообще выразил убеждение, что в иных благополучных дивизиях прекрасно и без трактористок обходятся, доверяют это дело в мужские надёжные руки. Всё же приятней, когда от собственной жёнушки пахнет домашним борщом и печёными булками, нежели дизельным топливом. Последним заявлением рыжая каналья окончательно вывела из себя непревзойдённую укротительницу керосиновых коней. Чапай на всякий случай даже присмотрел местечко для неё в тени под сосной.
- Вы что же, хотите сказать, что все наши героические пятилетки мы напрасно трудились, зря не щадили намозоленных рук? - едва владея собой, спотыкающимся голосом, при выпадающих из стационарных орбит ошалевших очах, поинтересовалась Паша Ангелина. - Может, я и на свет народилась напрасно, разве только для того, чтобы такая мерзость, как ты, надругалась над моим честным трудом? И сколько ещё должно продолжаться это неслыханное издевательство?
- Да почему же напрасно родились и что вы такое городите, - искренне засокрушался Чумайс. - Всё, что вы героически наработали своим бескорыстным трудом, теперь в самый раз для хороших людей пригодилось и служит довольно исправно. Сами судите: ребята яхтами свежими обзавелись, пляжи песчаные на Лазурном берегу прикупили. Мы всегда с большой благодарностью вспоминаем про вас. Но, как я понимаю, вы своё получили сполна. Вспомните восторг пятилеток, вспомните счастье осмысленно прожитых лет, когда не грозит сжечь позор за бесцельно потраченные годы. Вы же все закалились, как сталь, вам не очень с руки, должно быть, рядиться в золотые оковы капитализма? Каждый должен уметь делать в жизни свой выбор. Вот вы забавлялись игрой в строительство коммунизма, дозвольте теперь и нам игрой в капитализм самую малость, хоть чуток поразвлечься.
Тут взбесился не на шутку Чапай, выскочил из-за стола, левой рукой вцепился в бинокль, правой ухватился за шашку и, играя желваками, огласил свой непреклонный вердикт:
- Вот подлец. Я для чего пригласил вас, товарищи? Не тебе, Паша, объяснять, какою ценой достались народу богатства дивизии. А вот эта белогвардейская контра растащила заводы и фабрики по своим безразмерным карманам и оставила весь личный состав в дураках. От вас хотел получить добрый совет, как поступить с этой гадостью. Может, заключить по чести какое-нибудь справедливое соглашение, чтобы поделился, ворюга, с бойцами своими доходами. Теперь убедился решительно: с пленной сволочью негоже заключать никаких мировых соглашений, шлёпну мерзавца из собственного нагана и шашку поганить не стану. Свистни, Петруха, сейчас же Кашкета, пускай яму возле помойки копает.
Под занавес командирского негодования в глубоком кармане его габардиновых галифе прозвучала музыкальная заставка "Смело товарищи в ногу". Никаких сомнений быть не могло - звонил командарм, лично Михаил Васильевич Фрунзе. Резвым аллюром пробежав по всему списку незакрытых проблем, Чапай сфокусировался на самом узком, воистину предательском месте.
Дело в том, что дивизия хронически недопоставляла поредевших числом православных священников в почётную группу паломников, на зимнюю заготовку дровишек. О чем неоднократно ставилось на вид не только товарищу Фурманову, но и самому комдиву Чапаю. Все паломники каким-то непостижимым образом исчезали на широких сибирских просторах, как капли дождя в пустынях Синая, не подавая, хотя бы в молитвах, малейших признаков жизни. Фурманов заверял любопытного протоиерея Наума, что православным священникам больно уж нравится на сибирском раздолье и никто не изъявляет желания возвращаться обратно домой. Дело дошло до того, что благочинный то ли по недомыслию, то ли от зависти притащил комиссару список, в котором под первым номером поставил себя самого. Дмитрий Андреевич посмотрел на одуревшего протоиерея таким уничтожающим взглядом, что тот со скоростью скачущего от Святого Духа сатаны вычеркнул свою фамилию из привилегированных чемпионских рядов.
