Вне всякого сомнения, в доперестроечные времена христианство в целом, по всем конфессиям, пребывало в более крепком духовном стоянии, невзирая на жесточайшие репрессии и провокации со стороны властей. Курс на удушение религиозной жизни в стране ни от кого не скрывался. Мне приходилось встречаться в лагерях, отнюдь не пионерских, с людьми, имевшими мужество и светлую честь пострадать за веру Христову, большей частью протестантского исповедания. Это были в высшей степени порядочные ребята, несли себя они очень достойно.
Прекрасно помню свои первые посещения церковных собраний у баптистов, субботников. Молитвенные дома были маленькими, не в пример нынешним хоромам. Людей всегда набито до упора, но дух веры стоял такой, что ты невольно проникался уважением к этим отчаянным людям. Разбойная политика властей по отношению к верующим, конечно, делала свое дело, в том смысле, что люди крепчали верой, действуя наперекор властям. Сегодня всё дозволено, желаешь в баптисты - милости просим, приглянулись харизматы - и туда дорога открыта, однако все без исключения христианские общины во многом утратили нечто чрезвычайно важное, животворящее церковную жизнь. Всё-таки главная истина Христова постигается не в смирении, но именно в борьбе. Прежде всего, конечно, в поединке с самим собой, в советские же времена - в немалой степени и в поединке с государством.
Всё сказанное в полной мере относится и к Православной Церкви. Кому не известно, что священников под страхом отлучения от службы принуждали подписывать унизительно грязные обязательства, фактически все они оказывались заложниками своего положения. Приходилось обладать недюжинной верой, чтобы при этом нести подлинное достоинство православного духа. Были священники - об этом тоже свидетельствую с чистой совестью, - которым и в тех людоедских условиях удавалось сохранять порядочность и благопристойность.
А вот о своей горемычной доле, о бесконечных подсматриваниях, подслушиваниях, о беспардонных наездах со стороны властей в связи с моей работой в церкви поведаю отдельно, на следующих страницах. Когда встречаешь в наших храмах узнаваемую мерзость, которая исступленно боролась с церковью, отравляла ей жизнь, а сегодня в первых рядах идёт под благословение, просто начинаешь терять голову. Иначе как бесовщиной подобное преображение не назовешь. Они лезут изо всех щелей как тараканы, прут так нагло и бесцеремонно, что нам сквозь них уже не протиснуться. Люди, которые буквально теплом своих тел отогревали, не позволяли заглохнуть церковной жизни в стране, опять никому не интересны.
Старые священники рассказывали, что большим негодяем по части издевательств над церковью был Никитка Хрущёв. На поприще закрытия и уничтожения храмов, по количеству уволенного за штат духовенства он, якобы, перещеголял самого Сталина. В ряду всяких сумасбродностей Хрущёв прослыл большим любителем незаслуженно присваивать звание Героя Советского Союза всевозможным заморским, большей частью экзотическим, лидерам. Ведь то было время широкой деколонизации малых стран Азии и Африки. Если поднимался вопрос о свободе какого-нибудь Манолиса Глезоса, затаившегося с берданкой под пальмою, то возмущению нашему не было предела, а уж звезду героя - отдай и не греши. Кого только Никита Сергеевич не награждал!
По этому поводу остроумцы сочиняли забавные анекдоты. Шутники предлагали первому секретарю ЦК очередные подходящие кандидатуры на соискание почётного звания. В частности, удачно предлагалось посмертно присвоить звание героя последнему императору всея белая, малая, серая и т.д. за создание революционной обстановки в России.
В этом анекдоте присутствует большая ирония, но есть и огромный здравый смысл, гораздо более убедительный, нежели нынешнее причисление последнего императора к лику святых. С точки зрения обыкновенной человеческой морали объявление Николая Романова святым так же глумливо и подло, как если бы Михалку Горбачёва признали трижды героем развалившегося Советского Союза. А за то, что этот несостоявшийся тракторист умудрился в кратчайший срок загнать страну в долги за сотню миллиардов долларов, можно было спокойно вручить и пару орденов Победы.
Для тех, кто запамятовал, рассказываю последовательно. В своё время великому князю Николаю Романову с величайшей торжественностью и клятвенными заверениями были вручены бразды правления государством Российским, весьма благополучным, очень богатым государством. Правление это, как известно, закончилось позорнейшим отречением от престола, от священных императорских обязанностей. Подобное деяние, по всем нравственным меркам, рассматривается как подлейшее предательство своего народа.
Не хочу вспоминать всех гнусностей, связанных с убиением бывшего императора и унизанного бриллиантовыми побрякушками его семейства. Что тут скажешь? Каждый берёт с собой в большую дорогу всё самое нужное, самое дорогое. Например, когда чекисты извлекали последнего насельника Киево-Печерской лавры, на деликатное приглашение "собирайся, скотина" тот спокойно ответил: "Давно собрался". Монах тотчас же покинул келью в чём лихо застало, не прихватив с собой даже запасных подштанников. Вот только за один этот поступок лаврского старца вполне можно причислить к лику святых и с благодарностью молиться ему до конца Богом отмеренных дней. Между тем я никак не возьму в толк, в чём, собственно говоря, состоит христианский подвиг, в чём высокая духовная доблесть императора Николая Романова.
Святоотеческое предание для причисления человека к лику святых выдвигает ряд вполне определённых требований, связанных с трудами на благо процветания церкви Христовой. Является ли великим духовным откровением поступок христианина, когда он бросает на произвол судьбы свой народ, свою церковь, втянув их предварительно в бестолковую, позорно проигранную войну, стоившую миллионы жизней наших соотечественников? Это что, деяние, сопоставимое с житийным подвигом Сергия Радонежского или Серафима Саровского?
Могут возразить: дескать, да как же, ведь он был так бесчеловечно расстрелян. Хотел бы я знать что-нибудь о человеческих способах казни людей. Скажите на милость, каким образом убиение Николая отличается от расстрела моего дедушки, тут что, пули были слаще? Или от казни политзаключенных в задраенных трюмах на Белом море, по известному тургеневскому сценарию. Когда вся вина этих людей состояла лишь в том, что они имели несчастье жить и родиться в стране, управляемой царем-недоумком. А не приходит ли часом в голову, что весь этот несусветный кошмар, обрушившийся на наше Отечество, является прямым следствием преступно-бездарного владычества российского императора? Говоря по совести, чучело этого, с позволения сказать, горе-святого следовало бы водрузить где-нибудь на людном месте, чтобы было куда плюнуть в сердцах и чтобы будущие властители российского трона непрестанно ощущали тяжкую ношу полноты ответственности за долю Отечества.
Не разделяю щенячьего восторга по поводу благозвучных фамилий из разряда Юсуповых или Голицыных, которые, обладая огромной властью, в бесконечных интригах и гульбищах, вплоть до придворных сафари на Распутина и Столыпина, просвистали великую страну и ввергли подопечный народ в братоубийственную бойню. Не желаю знать, как тендитные графинюшки становились в Парижах чёрными кухарками, тем более что многие из них благополучно уперли из России приваловские миллионища и неплохо устроили личную жизнь. Поэтому никак не могу умиляться при виде их высокомерных наследников, присвоивших себе право судить и рядить наше Отечество. Извиняться не мы должны перед ними, но это они обязаны принести публичное покаяние за преступно бездарное руководство страной вместо потешной демонстрации нам краплёных картонных королей.
