Глава 14

Вечер, который Беседина провела в обществе своего нового поклонника, оставил у нее хорошее впечатление. Она видела, что Ковалев не на шутку расстроен, и в душе ликовала от сознания того, что ей удалось отомстить ему, пробудить у него чувство ревности. Однажды, улучив момент, она самым искренним образом улыбнулась ему, давая понять, что она тоже способна увлечься. На следующий день, в воскресенье, она с легким сердцем также пришла на танцы и решила продолжить свою игру. Но когда вечер был в самом разгаре, а Ковалева все не было, она поняла, что ее карта покрыта самым неожиданным и небитым козырем. Продолжать игру было не с кем, и она, охладев к своему новому кавалеру, собралась и ушла домой. Всю неделю она размышляла над тем, как ей поступить, что предпринять для того, чтобы он перестал танцевать с этой девчонкой, у которой она стала замечать и красоту нарядов и прелесть улыбки. Ничего не придумав, она провела следующие два вечера в обществе своей подружки и лишь изредка танцевала с парнями.

Между тем приближался Новый год и в ДК намечался большой бал. Таня чувствовала, что ей нужно что-то предпринять. Если новогодний бал пройдет также бесцветно, как все обычные дни, то и весь год будет таким же серым. За последние дни она воспроизвела в своей памяти все, что было связано с Ковалевым, и в ее воображении возник образ симпатичного, умного, доброго и гордого парня. "Он не подходит ко мне потому, что не может простить меня. Но это же правильно. Так должен поступать всякий уважающий себя человек. Он не должен забыть меня, но где гарантия, что он не может полюбить и другую. Ведь прошло достаточно много времени с тех пор, как мы не встречались, а время в размолвке не лучший союзник любви. Она скрывала от подружки свои чувства, потому что не хотела, чтобы та осудила ее, но сейчас не выдержала и все ей рассказала. Подружка отнеслась к ней с сочувствием и подала мысль самым простым способом преодолеть пропасть, разделявшую их.

- Писать ничего не надо, - настаивала она. - Это будет слишком... Ты возьми и пригласи его на белый танец. Он поймет, что ты изменила свое отношение к нему, станет приглашать тебя, а потом и проводит.

- Легко сказать, пригласи. А как это сделать? Он должен был сильно переживать наш разрыв. Ведь он любил меня.

- Если любит, то простит, - не задумываясь, ответила девушка. - Но очень странно, что я об этом совсем не догадывалась. Мне казалось, что между вами все давно кончено. А между прочим, он симпатичный, и я бы сама с ним не прочь задружить... Это, конечно, я в шутку, но тебе советую поторопиться. Эта девчонка может опутать его. У него такая яркая куртка, что он невольно привлекает внимание, честное слово.

- Наверно на этой куртке помешалась и я сама, но поверь, он настоящий парень, и жаль, что я поняла это только теперь. Хотя, может быть, прежде он был немного другим и потому у нас все так получилось глупо.

- А мне кажется, что человек не может быть сегодня одним, а завтра другим.

- Может, ты и права, но, поверишь, я не могу сейчас ни о чем нормально думать. Вот болтаю с тобой о чем попало, а сама соображаю: что бы сказал по этому поводу он. Или ты, например, рассказываешь какой-нибудь случай, а я сопоставляю с чем-нибудь таким, что было между нами.

- Ну, это уже помешательство, и мой тебе совет, не тяни.

- Что ж, будь по твоему. На балу я его приглашаю. Посмотрим, как отреагирует на это его госпожа...

К такой мысли Таня приходила и сама, но две-три недели назад она ее отвергала. Теперь же в этом она видела единственный выход и связывала с этой инициативой большие надежды. Услышав от подруги слова, совпадающие с ее намерениями, она еще больше убедилась в правильности своих рассуждений и, отправляясь на бал, продумывала все детали этого шага. Едва она вошла в празднично украшенный зал и увидела Ковалева, ей показалось, что он догадывается о ее намерении. Он, как нарочно, ни на шаг не отходил от своей подруги, в обществе которой приглашать его на танец ей не хотелось. Ее постоянное присутствие начинало беспокоить и раздражать Таню. Уже было одиннадцать часов вечера и прозвучали два дамских вальса, а возможности подойти к нему не было. Раздражение сменилось безысходными муками и страхом перед недоброй судьбой, преодолеть которую не представлялось никакой возможности. Она ходила из одного конца зала в другой, не спуская глаз с Ковалева, а тот, как будто, прятался за своей подругой. Когда зазвучал очередной дамский вальс, вконец расстроенная, она вдруг наткнулась на своего соседа Костю Бессонова и у нее мелькнула оригинальная мысль.

Подозвав его пальцем, чтобы не услышала его подруга, она тихонько сказала:

- Сделай-ка для меня доброе дело.

- Какое изволите?

- Отзови Сашку в сторону, ну и пошепчи ему что-нибудь там. Понимаешь?

- Не совсем... Но, впрочем, это я смогу. Наблюдай, я сейчас, мигом... Он подошел к Ковалеву и отозвал его в сторону.

Помедлив минуту, Таня решительным шагом направилась к ним.

- Разрешите пригласить вас на танец? - услышал Ковалев где-то близко, но сзади. Он обернулся, внимательно посмотрел на Таню, и, выдержав паузу, отрицательно покачал головой. Отвернувшись, он продолжал что-то говорить Косте, но тот удивленно уставился на него и не слушал. Его не понимающий взгляд скользил между Сашей и Таней, и Ковалев, заметив это, вновь обернулся. Таня еще стояла. Она была растерянна, и краска стыла заливала ее лицо. Ковалев резко развернулся и решительным шагом вышел из зала. Когда он вышел на улицу, все его тело дрожало, как в лихорадке. Он прошел по морозному воздуху в сквер и стал ходить взад и вперед.

Мысль отказать Тане на танцах появилась у Ковалева еще в первые и самые ужасные недели после разрыва с нею. По ее отношениям с Вадимом он знал, что потерянную любовь можно вернуть. Такое может случаться не часто, и тем не менее он был убежден, что обязательно наступит время, когда ей захочется пригласить его на танец. Не может быть, думал он, что всякие отношения можно разорвать за один вечер. Если людей не сводит судьба, то они все равно должны в той или иной форме проявлять снисхождение к своей жертве и искать пути к примирению или прощению. Формы эти представлялись Ковалеву самыми разными, но наиболее подходящей в ситуации танцев он предположил именно эту. Он понимал, что причиною всему был Вадим, но считал себя виновным в том, что чрезмерно убедил Татьяну в своей верности и любви. Почему эта чрезмерность вредна, он тогда еще не понимал. Он это понял позднее, но уже тогда он поставил перед собой задачу разубедить ее в этом, и в качестве главного и наиболее сильного аргумента он выбрал отказ. Теперь он видел, что не ошибся, что событие, которого он ждал более полугода, состоялось, и он вышел из него победителем. Нелегко оттолкнуть человека, о котором думаешь каждый день, а то и ночь напролет; но он делал это во имя того, чтобы быть достойным ее, и рассудок его одержал здесь над чувствами самую внушительную победу. Его тело дрожало, а зубы начали выстукивать дробь, но он ощущал огромное облегчение, словно большая тяжесть свалилась, наконец, с его плеч. Он ликовал, глаза его блестели, а мозг лихорадочно перебирал в памяти наиболее впечатляющие моменты прошлого и строил самые радужные планы грядущего. Когда он возвращался в вестибюль, то едва не столкнулся с Таней, уже покидающей танцевальный зал. Этот зал превратился по стечению обстоятельств в настоящую арену душевных баталий, и она покидала его, потерпев поражение. Однако сквозь влажный блеск ее глаз просачивалось негодование.