Но едва я принял утренний туалет и напился относительно чистой воды у бережка, раздалось жуткое шипение и я резко обернулся. Котёнок запрыгнул на поваленный ствол, взъерошил шерсть на загривке и смотрел куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, я ничего не увидел, сколько ни всматривался. Но никаких других подсказок больше мне не надо было. Я метнулся к малышу, схватил его и дал такого стрекача вниз по течению, что от моей скорости тренер по физподготовке, вечно ходящий с секундомером на шее, просто упал бы в обморок. Сказал бы мне потом, что я не тот вид спорта выбрал для реализации своего потенциала и попытался бы сплавить в лёгкую атлетику...

Остановку я сделал спустя очень много времени. Даже не могу сказать точно через сколько. Бежал я без оглядки вдоль берега пока не начал задыхаться. Реально. Меня как будто скрутило, я закашлялся и почувствовал, что не хватает кислорода. Полетел кувырком и потом долго лежал, стараясь отдышаться. Котёнок успел спрыгнуть при падении и теперь ходил кругами вокруг меня, обеспокоенно мурлыча и обнюхивая лицо.

- Эка я дал жару, - пробормотал я, когда вновь обрёл возможность говорить. - Сколько кэмэ отмотал... Ты не знаешь?

Ответ на риторический вопрос я не получил и уселся на колени, продолжая восстанавливать дыхание. Темп я реально задал слишком быстрый. В своём мире в таком темпе я бы пару минут смог бежать, не больше. А тут... Да уж, поработали надо мной, поработали...

Я поднялся на ноги, осмотрелся, внимательно высматривая отвратительные рожи между деревьев, но понял, что свой гандикап я заработал. Теперь надо продолжать движение и не останавливаться.

- Идём, малый, - сказал я котёнку, который не сводил с меня взгляда. - До самых сумерек не будем останавливаться. И ночевать сегодня придётся на дереве...

...Остановился я только тогда, когда верхушки деревьев начали окрашиваться оранжевым цветом заката. Вымотался жутко, но ни о рыбалке, ни о кострах даже не думал. Хоть желудок настойчиво требовал пищи, ничего искать я не собирался. Меня волновал лишь ночлег. Пока совсем не стемнело, я выпустил котёнка, который сразу где-то исчез, и ходил между деревьев, высматривая место в ветвях, где можно было бы обустроиться с относительным комфортом. Стоять на ветках всю ночь мне не хотелось и я перебирал варианты в хвойных деревьях. В итоге высмотрел неплохое местечко в дереве похожем на гигантскую сосну, но забраться на него было проблематично - ствол метров на 5 вверх был без единой ветки. Пришлось щитом вырезать ступеньки, аккуратно проводя горизонтальную черту и сверху под углом в 45 градусов, и постепенно взбираться. Нарезав кучу таких ступенек и изуродовав бедное дерево, я добрался до нужных веток и осмотрелся. Действительно место было удачное. Несколько веток вычурно переплетались, образовывая лежанку, и немного качались под ветром. Я осторожно умостился на них и впервые за день облегчённо выдохнул - идеально. Иголки не впивались в тело, а хвойный запах, к которому я, казалось, привык за последние дни, чувствовался особенно сильно.

Я вновь прислушался к звукам природы и услышал крики птиц. Они орали, словно их кто-то потревожил и я понимал кто. Но всё же, даже несмотря на то, что я их слышал, на землю спускаться и ночевать там не собирался. В последнее время я что-то подрасслабился и сегодня утром мог бы за это поплатиться, если бы не малютка. Он вовремя поднял тревогу. И хоть я не заметил никого опасного в округе, доверял ему на все сто. Те твари были хамелеонами и я вполне мог их не заметить. Но чуйку котёнка им не обмануть.

В животе опять забурчало и я понял, что завтра кровь из носа надо что-то съесть. Иначе организм начнёт есть сам себя. Тело будет дряхлеть и высыхать, а иммунитет слабеть. Если не потреблять калорий, я быстро превращусь в развалину и никакая регенерация меня не спасёт. А "развалине" не выжить в этом лесу - гори он синим пламенем...

Ветки выше зашевелились, но страх, ими порождённый, исчез, едва я увидел того, кто там лазил. Уилсон без проблем балансировал на тонких ветвях и уверенно спускался вниз, сжимая в зубах очередную добычу. Последние лучи солнца сопровождали его и я с удовольствием наблюдал за тем, как он передвигается. Нет никаких сомнений, что он рождён для того, чтобы лазать по деревьям. Внизу, на земле, он лишь гость. А здесь в ветвях его дом. Он тут словно рыба в воде.

Котёнок спустился вниз, нашёл себе местечко поодаль, словно понимал, что мне не особо приятно смотреть, как он потрошит птичку, и принялся за дело.

- От чёрт, - беззлобно выругался я. - Сам от горшка два вершка, а куда лучший охотник, чем я. Тебе-то хоть удаётся прокормить самого себя. Не то что мне... Правда, всё равно я бы не стал жрать сырую птицу, даже если бы поймал. Вот так вот.

Очередной хруст костями был мне ответом и я понял, что ему некогда разговаривать. А потом понял, что он вообще не умеет разговаривать и потёр виски: плохо дело. Я уже даже не задумываюсь на тем, с кем говорю и о чём. Мне даже не нужно от него, чтобы отвечал. Главное, чтобы слушал. Если он не будет меня слушать, я начну слушать самого себя. Я потом, гляди, и отвечать начну. Начну разговаривать сам с собой, как будто веду диалог, и это меня совсем не радует. А точнее - очень пугает. Пугает, потому что я уже не могу контролировать это процесс и неизвестно как скоро вообще перестану обращать на это внимание.

Я плотнее закутался в ветровку, благодаря небеса за то, что даже ночи здесь тёплые и попытался заснуть. Место я подобрал отличное, а потому упасть не боялся. Но сон не шёл. Пустой желудок урчал и затыкаться не собирался. Я ёрзал и пытался устроиться поудобнее, но всё было без толку пока отужинавший и принявший вечерние ванны котёнок, ориентируясь в темноте, как при свете дня, не почтил меня своим вниманием. Он нагло залез мне на грудь, покружился вокруг своей оси, словно изучал новую кровать, а потом свернулся тёплым клубком.

- Ну ты и наглец, - усмехнулся я. - Нажрался и спать? А я тут помирай с голоду? Может, мне тебя использовать, как подушку, а не тебе меня, как одеяло?

В тот же момент что-то произошло. Визуально ничего, но что-то изменилось. Мой разум словно что-то окутало. Какой-то наркотический кокон, вызывавший чувство полного умиротворения и расслабленности. Желудок всё так же урчал, но я глупо улыбался сам себе, ощущая совершенно непередаваемые эмоции. Ушла усталость, ушёл голод. Я как будто погружался в мягкое облако удовольствия. Глаза закрывались сами по себе и я чувствовал, что куда-то проваливаюсь. Где-то на задворках разума молнией пронеслась удивительная мысль и я нашёл в себе силы посмотреть на котёнка. Он не отводил от меня своих больших жёлтых глаз и взглядом, казалось, убаюкивал.

- Неужели ты?.. - язык подчинялся с трудом, но всё же я смог выдавить из себя пару слов. Но ответа я не дождался и в следующее мгновение уже спал.

Очнулся я от радостного птичьего чириканья, которое в следующий же момент перешло в предсмертный вскрик, а потом в хрип. Мелькнувшая паническая мысль заставила меня вскочить и я чуть не полетел вниз. Неудачно пошевелился на ветках, но успел ухватится и удержать равновесие. Поколол руки, но спас себя от падения. Грохнулся бы с такой высоты - точно бы что-то сломал. А этого мне совсем не хотелось. Несмотря на невероятную регенерацию, неизвестно чем бы закончилось такое падение.

Я выругался и принялся озираться. Виновницу моего пробуждения... Вернее виновницу и виновника я обнаружил быстро. Котёнок смачно хрустел тонкими костями, разбрасывая во все стороны перья бедной птички. Он сидел у моих ног и, казалось, не обращал ни на что внимание.

- Эй, Уилсон, я из-за тебя чуть не шмякнулся, - погрозил я ему пальцем. - Охоться в следующий раз где-нибудь в другом месте. Хищник, блин...

Ответом мне было очередное похрустывание и мой желудок опять заурчал. Хоть вид распотрошённой птички не вызывал аппетита - скорее наоборот, - но я тут же вспомнил, что ел в последний раз очень давно. Вернее, забыл, когда ел в последний раз. И скоро я дойду до такого состояния, что буду готов присоединиться к скромной трапезе котёнка и не поморщусь при этом.