Тем не менее, пока Китай предпочитает возглавлять лигу «регионалов» и крайне осторожен в проявлении своих геополитических амбиций.
Великобритания. В настоящий момент, если отбросить конспирологические теории, Лондон не является самостоятельным геополитическим игроком. Выгоды от следования в кильватере США были достаточно значительными, и нужны воистину большие потрясения и геополитические сдвиги для того, чтобы Англия покинула парадный строй американских сателлитов. Пожалуй, только былые заслуги Лондона, как исторической столицы мировой геополитики, заставили меня включить его в этот список. На данный момент – это даже не региональный игрок, хотя и обладающий соответствующим потенциалом в виде ядерного оружия, авианосцев и места в Совете Безопасности ООН.
Вероятно, мне могут напомнить о военном конфликте Великобритании и Аргентины, в котором первая довольно неплохо себя проявила. Но будем откровенны – инициатива к конфликте исходила исключительно от Аргентины, и все действия Лондона были лишь реакцией на активность Буэнос-Айреса. Соответственно, если быть последовательными, мы скорее Аргентину должны занести в список значимых геополитических игроков. Что, конечно же, было бы не совсем верно – Аргентина, несмотря на свой неплохой потенциал, находится глубоко на обочине мировых геополитических процессов, и ещё дальше от центров их формирования. Тем дальше от них, соответственно, и Великобритания.
Сейчас мы присутствуем при довольно интересной, с исторической точки зрения, трансформации – Великобритания, несколько столетий бывшая законодателем мод в вопросах геополитики, постепенно превращается в объект геополитических устремлений других государств. И весьма вероятно, что несколько ближайших десятилетий пройдут под знаком перманентного давления на Лондон со стороны Москвы, целью которого будет, по меньшей мере, превращение Англии в аналог современной Ирландии – страны, ни на что не влияющей, никуда не влезающей и тихонечко живущей на краю Европы.
Однако, нельзя не отметить следующее – из всех «регионалов» именно Англия обладает наибольшим (и наилучшим) геополитическим потенциалом. Это такие инструменты, как военные базы далеко за пределами коренной территории – достаточно вспомнить Гибралтар, и все станет ясно – и собственный авианосный флот, способный решать некоторые региональные задачи, в том числе и против довольно вооруженных противников. То есть, мы не имеем права говорить об отсутствии значимости – скорее, речь идёт об отсутствии инициативы и целеполагания, предполагающего самостоятельную, в отрыве от США, геополитическую повестку.
Франция. Строго говоря, Париж был серьёзным геополитическим игроком только во времена Наполеона. Все остальное время, даже время колониальных завоеваний, он провел вяло и свой потенциал почти не использовал. В настоящий момент – даже не региональный игрок, геополитическое значение которого можно хоть как-то заметить лишь по его роли в европейских структурах и при голосованиях в Совбезе ООН.
Израиль. Важный региональный игрок. Военная сила, политическое влияние, экономическая самостоятельность, расположение в стратегически важном, хотя и непростом, месте.
В настоящий момент к традиционной геополитической задаче Израиля, а именно к необходимости не допустить слишком значительного усиления арабских государств региона, добавилась ещё одна – сдержать Турцию и не позволить ей превратиться в самого мощного регионального игрока. Также актуальной является и ядерная программа Тегерана, реализация которой может стать сильнейшей из прямых угроз существованию Израиля.
Строго говоря, нельзя сказать, что Израиль готовится к каким-то крупным географическим завоеваниям. В своё время он ограничился достаточно небольшими приобретениями, вроде Голландских высот и палестинских территорий, преследуя скромные, хотя и важные, цели – прежде всего, безопасность своих границ. В то же время, некоторые действия Израиля по поддержанию «статус-кво» выходят далеко за его границы и недвусмысленно показывают, как далеко это государство может зайти в отстаивании своих национальных интересов. В качестве примеров можно привести, наверное, операцию израильских ВВС по уничтожению ядерных объектов Саддама Хуссейна или сравнительно недавнюю операцию МОССАД по уничтожению иранских газовых центрифуг, которую, без преувеличения, можно назвать самой дерзкой, самой эффективной и самой впечатляющей диверсией за всю историю спецслужб.
То есть, эта страна достаточно четко представляет себе, какие цели и задачи стоят перед ней, и имеет как силы, так и политическую волю для их решения. Вероятно, сейчас ни один кризис на Ближнем Востоке нельзя рассматривать, сбросив со счетов реакцию Израиля и его возможные ответные действия. Именно поэтому мы совершенно однозначно можем занести Израиль в список важнейших региональных геополитических игроков, способных, при некоторых раскладах, оказать влияние и на ход общемировых процессов.
Турция. Близкий сосед Израиля, имеющий, вероятно, ещё более удачное географическое расположение. Контроль важных морских проливов, соседство с Закавказьем, близость к ближневосточному «клубку» проблем – все это предполагает, что Турция потенциально может быть важным региональным игроком.
Более того – ситуация усугубляется стремлением Анкары вернуть себе хотя бы часть того исторического ареала и влияния, которые она имела раньше. Кроме того, нельзя не признать определенные экономические успехи этого государства, а также довольно значительную военную мощь, которой в регионе может что-то противопоставить только Израиль и Россия.
Геополитические амбиции Турции распространяются довольно далеко, и понятие «пантюркизм» возникло не на пустом месте. В настоящий момент Анкара разрывается между попытками усилить своё влияние в тюркоговорящих странах, таких, например, как Азербайджан и некоторые государства Средней Азии, и не поссориться с более крупными геополитическими игроками, имеющими в данном регионе свой интерес. Кроме того, важную часть политической повестки Турции составляет стремление не допустить признания геноцида турками армян, что может привести к появлению как финансовых, так и территориальных претензий со стороны Армении.
Важнейшей же частью геополитической – а также просто политической, военной, экономической и т. д. – повестки Анкары является курдская проблема и стремление не допустить большого усиления курдов, а особенно создания, в каком бы то ни было виде, курдского государства. Объясняется это просто – курды составляют значительную часть населения Турции и компактно проживают на значительной части территории этого государства. Кроме того, за пределами Турции, а именно в Ираке, Сирии и Иране проживает ещё несколько десятков миллионов курдов, которые, на данный момент, являются крупнейшим разделенным народом, не имеющим своей государственности. Не допустить создания единого курдского государства – важнейшая геополитическая задача Анкары. И подобного развития событий в Турции боятся даже больше, чем усиления любой, не курдской, террористической группировки.
Вероятно, именно эта задача является ключом к пониманию турецких устремлений в Сирии и северном Ираке. Напомню, что Турция уже неоднократно вторгалась в иракский Курдистан, проводя там военные операции и уничтожая курдские группировки, которые, по мнению Анкары, могут представлять хоть какую-то угрозу Турции или её долгосрочным государственным интересам.
Кроме того, не стоит забывать и о членстве Турции в НАТО. Да, в последнее время связь Турции и государств альянса несколько, скажем так, ослабла. Но определенные союзнические обязательства перед Турцией сохраняются и она, вероятно, сознает свою ответственность. То есть, решая свои собственные геополитические задачи, она является и частью более глобальных геополитических процессов, что накладывает на её действия определенный отпечаток.
