— Милен, времени почти нет. Я сейчас уже еду из аэропорта. Буду у тебя в течение часа. Собирайся.

— Ч-что? — опешила и чуть не выронила телефон.

— Мил, я говорил, что постараюсь быстрее управиться с делами и сразу тебя заберу… Или ты передумала? — уточнил Шлема.

Я вообще думать об этом не хотела, но нельзя же в таком признаться. Да и последние события меня не позиционировали как благочестивую невесту.

Уже было начала бормотать сомнения, как в голове прогрохотало: «Так что лучше выходи за Шлему и заканчивай задом передо мной вилять!»

Вновь едва не захлебнулась обидой, смахнула кипучую слезу и рьяно кивнула:

— Конечно, нет. Уже собираюсь!

Глупо? Возможно, но раз Градову плевать, я не отступлю!

— Отлично! — возрадовался Эпштейн.

Моя тварь предостерегающе ощерилась.

«А ты су***лучше молчи, — с угрозой одернула вторую ипостась, ведя, по сути, бестолковый внутренний разбор. — По твоей слабости на передок страдаю я! Из-за твоих низменных порывов меня вечно раздирает на части. Я устала от маятника эмоций! Мне нужно спокойствие, уважение и стабильность. С Градовым этого не видать, а Шлема… он как раз тот, кто это может дать!»

— Только, — опомнилась, чуть не сбросив вызов, — дети в школе.

— Дети? — прозвучало как-то отстранен но. — Их вещи тоже собери, а мы за ребятами заедем.

— В школу? — уточнила с сомнением.

— Конечно! — заверил без раздумий Эпштейн.

Меня уговаривать не надо, девочка взрослая — вещи побросала в сумки довольно быстро. Большую часть из того, что прихватила из прошлого места жительства, решила вообще оставить. Раз уж у нас намечалась новая жизнь, значит, найдутся деньги и на новые безделушки.

Только спустились, Светлана Георгиевна засуетилась:

— Как же это вы? Куда? А Демьян в курсе?

— Мой жених уже едет, — пояснила я мягко. — С Демьяном был уговор, что я у него живу до приезда Эпштейна. Поэтому… он вздохнет свободно. Впрочем, как и Елиния.

— А Святослав? — домоправительница посерьезнела. — Он знает?

— Нет, — чуть помедлила. — И мне кажется, не стоит ему говорить, — голос предательски утих.

— Как скажете, — кивнула чинно женщина. С безучастным лицом отвернулась и зашагала в сторону кухни.

Я так хотела ее остановить, попытаться объяснить, но в этот момент, в доме раздался звонок. Светлана Георгиевна прошествовала к двери и отворила. На пороге стоял Шлема.

Тварь внутри начала откровенно бесноваться. Су*** такая, остро ощутила, что вскоре другой хозяин будет властен над ней. Ничего… не впервой. Свыкнется — слюбится.

Суженый улыбнулся и очень учтиво поздоровался:

— Доброе утро. Меня зовут Эпштейн Шлема и мне нужна Милена.

— Да, конечно, — отступила в сторону домоправительница, пропуская гостя.

— Мил, — расцвел Эпштейн. — Ты уже готова? — неподдельно удивился, метнув взгляд на сумки, которые сгрудила в коридоре.

— Да, — пробормотала сдержано, но нацепив дежурную улыбку, шагнула к будущему мужу и робко запечатлела на его щеке поцелуй.

На миг померещилось, что лицо Шлемы помрачнело, взгляд потяжелел, в карих глазах мелькнула сталь. Ноздри нервно вздрогнули, линия рта чуть скривилась:

— Если ты не против, — отстранился жених, — нам нужно поторопиться. Через пару часов вылет.

— Уже? — сердце болезненно сжалось.

— Да, — мрачно кивнул Эпштейн и натянуто улыбнулся. — Ты точно не передумала?

«Выходи за Шлему и заканчивай задом передо мной вилять!» — фраза вновь прозвучала оглушительней выстрела над ухом. Вздохнула нарочито бодро, но с горечью на душе:

— Не передумала. Готова!

— Отлично, — шире улыбнулся Шлема. Жестом пригласил на выход, а сам благородно подхватил оставшиеся сумки, на которые моих рук не хватило. Лишь у задней дверцы дорого авто я оглянулась. Глазами по окнам скакали в поиске Свята, но его не было. Даже Светлана Георгиевна не вышла проводить.

Досадно, обидно…

Демьяну позвоню позже. Когда сил наберусь, а, точнее, храбрости. Хотя, думаю, Светлана Георгиевна ему уже сообщила.

Если так…

В душе гаденько кольнуло.

Телефон подозрительно молчал, видимо, Градов от счастья не знал, какими напутствиями наградить.

Только спустя некоторое время осознала, что ехала в жутком молчании. Даже неловко стало:

— Прости, — потупила взгляд, поймав въедливо-хмурый Шлемы. — Я все еще в растерянности. — Призналась как на духу. Едкий стыд стал пробираться в душу и я вновь посмотрела на Эпштейна: — Мне нужно тебе кое в чем признаться, — выдавила непослушными губами.

— Догадываюсь, — отчеканил недобро жених, но уже в следующую секунду полез в карман пиджака за айфоном, который усердно трезвонил. — Да, — бросил в трубку удивительно хлестко и повелительно, отворачиваясь к окну.

— Ты где? — послышался негодующий голос звонившей.

Грохочущее сердце отбивало: «Беги!»

Это была бы разумная реакция любого существа, которого поймали на лжи, предательстве. Я сдержала трусливый порыв, и совершенно не желая подслушивать, отвернулась, но то, что звонила женщина, было однозначно.

Не особо рассматривая пролетающий пейзаж, пыталась справиться с бушующим потоком мыслей и страхов. Признаться в том, что переспала с другим накануне свадьбы — не просто тяжело, это сродни добровольной сдаче властям с последующей смертельной казнью. А еще до дрожи пугал тот факт, что будущий супруг об этом… уже вроде как подозревал.

Глазами бездумно выхватывала мелькающие вывески домов и с запозданием поняла, что это не дорога до учебного заведения детей.

Тварь внутри уже откровенно рычала и скалилась.

— А куда мы едем? — настороженно уточнила, теперь уже пристально разглядывая дома, магазины, рекламу. — Школа в другой стороне.

— Планы резко поменялись, дорогая, — до мерзких мурашек сладко пояснил Эпштейн, и я испуганно уставилась на будущего супруга. Он выглядел по обычаю представительно и располагающе деловито, но что-то неуловимо опасное мелькало в темных зрачках твари. Моя бесновалась на грани вырваться наружу. Жадно глотнула воздуха, старательно успокаивая зверя. — Мы едем в загс, — искривились презрительно тонкие губы.

— Сейчас? Почему? Я же… — поперхнулась эмоциями. — Шлема, я только сейчас поняла, что нам не стоит спешить. Вообще, расписываться — плохая идея. Мы разные, я… одержима, ты… — частила с позорной трусостью, ладонью обшаривала дверцу, стараясь зацепиться за ручку.

— Нет, дорогая. Тебе придется пойти до конца, и стать моей женой, — отчеканил холодно мужчина, одарив хищной ухмылкой. — Не думай, что я прямо-таки мечтаю об этом, — стал колючим взгляд психотерапевта. — Но мне это необходимо.

— Что?

— Когда же ты успела с Демьяном случиться? — задумался с жутким холодом в глазах Шлема. — Я специально сделал так, чтобы ты переехала к ним, прямо под бок к Елинии. Она следит за мужем зорко, но ты… Блудливая шваль… Успела подстилиться.

Я онемела от столь циничного и вопиюще неприятного заявления. Меня только что в помои окунули с головой, причем до сего момента я была уверена, что собиралась купаться в теплом море, но никак не в том, в чем меня извозили.

— Ты бестолковая, получеловеческая шлюха, но которая к всеобщему удивлению, оказалась весьма дорога Демьяну, — рассуждал пугающе ровно Шлема. — Лишь идиот поверит, что ты сможешь полюбить другого и тем более его сделать счастливым, — продолжал откровенничать ледяным тоном. — Но я женюсь на тебе, чтобы уязвить Градова. Чтобы отомстить и чтобы иметь шанс его уничтожить! — последнее почти выплюнул с кривым оскалом.

— Ты?.. — зачем ляпнула, не поняла, но дальше пустого слова говорить было нечего.

— Я, я- главное зло! — кивнул безлико Эпштейн, явно заскучав. — А ты разменная момента. И сейчас в моих руках!

Наконец, нащупала ручку дверцы и нервно ее дернула, но замки были зафиксированы.

— Я не выйду за тебя! — упрямо мотнула головой.

— Выйдешь, — самодовольно цыкнул Шлема. — Ты же понимаешь, я бы не стал раскрываться, если бы не имел туза в рукаве.