– Она, блять, моя девушка, а ты только год назад перевелась в эту школу, влилась в мою компанию и что-то пытаешься из себя выдавить. Знаешь, Мэйфилд, ты совершенно ничего из себя не представляешь.Ты даже не девушка. – Майк не видел в темноте её лица, но мог поклясться, что оно было красным. – Ты похожа на тощего мальчишку. И да, IQ у меня повыше будет, чем у некоторых бесячих рыжих сук.

В итак маленькой кладовке стало ещё меньше места. И воздуха. Макс слушала каждое слово, и оно, словно плётка, хлестало по рёбрам, груди и бёдрам. В глазах стало щипать. А в голове всё смешалось.

Он обо мне такого мнения. Все так думают. Это правда. Я ничтожество. Я никому не нужна. Зачем, зачем я перевелась?! Меня перевезли, словно чемодан, без моего спроса и согласия. Отец. Папа, я так скучаю. Боже, как я ненавижу свою жизнь. Мне её испоганил он. Майк Уилер!!! Не смей реветь, Макс!

Но девичьи слёзы предательски скатывались по детски-пухлым щёчкам.

Судорожный вздох. И попытка атаковать этого дурацкого Уилера.

– Ты......Ублюдок!......Мудак и урод! Я!.. – Голос сорвался. Попытка провалилась. И даже в темноте было видно, что Макс Мэйфилд плачет как пятилетка.

Майк этого совсем не хотел. Он даже не ожидал, что всё так далеко зайдёт. Он впервые в жизни слышит эти всхлипы.

Макс Мэйфилд умеет плакать?! До чего ты её довёл, еблан!

Захотелось её сильно прижать к себе, к груди, к самому сердцу, чтобы она услышала этот бешеный стук. Руки вспотели. Стало невыносимо жарко. Внутренняя злость какого-то чёрта начинала превращаться во Вселенскую нежность.

Парень потянулся к ней чтобы обнять.

Но это же Макс Мэйфилд......Она, словно дикий лисёнок, которого поймали в клетку, начала рыдать и кусаться. Стальная выдержка девчонки лопнула и полетела к хренам в обвал под названием Истерика.

– Выпусти меня, открой дверь! Я не намерена больше это терпеть! Всё! Ты победил! Окей?! Я больше не буду лезть в вашу жизнь и находиться в ТВОЕЙ компании. ХОРОШО? ХОРОШО! Я перестану общаться с Эл! Я сегодня же собираю вещи и уезжаю обратно в Калифорнию, к чёртовой матери. Слышишь, Уилер?! Прощай! Ты доволен?! – В прорывах гнева и обиды Макс не заметила, как охрип её голос. Она уже ничего не замечала. Она только чувствовала сердце где-то в глотке.

– Нет, не доволен. – Шёпотом ответил Майк. В ту же секунду его пальцы, словно щупальца обвили заплаканное лицо Макс и с силой притянули к вишнёвым губам.

Ну, а если точнее, то он сам согнулся в три погибели, чтобы поцеловать этого цыплёнка.

В головах обоих гремело: НЕТ! НЕТ! НЕТ!

В сердцах звенело: ДА! ДА! ДА!

А тела просили: ЕЩЁ! ЕЩЁ! ЕЩЁ!

Макс уже через пять секунд перестала бороться. Она сдалась, зарываясь пальцами в смольные кудри. Как же она этого давно хотела, но выбить из неё это признание никому не так и не удавалось.

Целовались жадно, до потери кислорода. Это был их первый поцелуй. Они успокаивали друг друга тем, что больше ни за что и никогда этого не сделают. Забудут об этом навсегда. И не будут лгать людям с которыми встречаются.

Наивные дети.

Потому что после этой истории случилась другая, ещё более интересная и постыдная.

После празднования дня рождения Лукаса они переспали. Первый раз в жизни обоих. Шестнадцать лет, гормоны и непонятная тяга друг другу выиграли у здравого смысла и сдержанности.

Им просто было по пути. Проводив Уилла, Дастина и Эл, Макс хотела идти сама, срезав через лес, но Майк был категорически против отпускать её одну, ссылаясь на то, что его попросила Джейн.

Спорить с Уилером себе дороже.

Дом Мэйфилд оказался пустым. Родители уехали в другой город к родственникам. Билли просто свалил по-тихому к своей новой пассии.

А Майк больше не мог держать себя в руках, потому что до дрожи в коленках хотел эту рыжую девчонку.

Стащив из тумбочки Билли презерватив, Макс положила его на раскрытую ладонь Уилера, смотря при этом куда-то в пол. Майк тоже не знал, куда деть глаза.

А тёмные глаза хотели смотреть лишь на рыжеволосую девчонку, которая лежала на разложенной кровати. Джинсы и толстовки обоих валялись где-то на полу или стуле.

Было жутко неловко. Но фитиль был зажжён ещё с того самого поцелуя в кладовке, помните?

Оставляя засосы на молочной коже шеи, которые потом Макс будет прятать в течении недели, Майк подбирался к смешным трусам.

Птички? О, Боже…

– Что ты улыбаешься, Майки? –  шёпотом спросила Макс.

– Это, наверное, из-за волнения…

– Огоо. Отважный и крутой Уилер волнуется? – Комично растянула слова Макс. Хотя у самой в животе — узлы, а пальцы впились в ткань простыни.

– Мэйфилд…

Когда парень снял последний предмет одежды с Макс, девушка стала такой беззащитной и маленькой. Она будто превратилась в пластилин, Майк мог с ней делать, что угодно. Куда-то подевался этот огненный вызов в голубых глазах, зрачки, в которых почти съели цветную радужку.

– Тебе страшно? – Хриплым шёпотом спросил Уилер, не в силах оторваться от обнаженного тельца. Именно такой он и представлял себе её, когда дрочил в закрытой в ванне. Два года…

– Я хочу тебя. – Еле слышно.

Но этого хватило, чтобы снести хлипкую крышу Уилера.

Аккуратно взяв за щиколотки, согнув в коленях ноги Макс, Майк развёл их в стороны.

– Сейчас будет немного… – Парень сухо сглотнул.

– Майки.

А потом были толчок, громкие стоны, первый оргазм вовремя первого секса с человеком, которого любишь больше жизни.

И естественно, чувство вины. Мысли о Джейн и Лукасе. Обещания и клятвы, что это первый и последний раз. Слёзы и крики Максин о том, что они предатели. Они твердили друг другу о том, что всё это забудут и никогда, упаси Боже, больше не повторят.

Правда, на практике очень трудно забыть о том, что произошло той ночью, когда утром, стоя у себя в ванне Майк Уилер рассматривал красные полосы на спине в отражении зеркала. Эти полосы были от ногтей девушки с рыжими волосами, которая сегодня намерно их не заплела в косы и надела джемпер под горло, дабы скрыть фиолетовые засосы на шее.

Почему жизнь такая сложная? Наверное, потому что у неё плохое чувство юмора.

В Хоукинсе шёл самый настоящий ливень, а Макс Мэйфилд была в одной футболке и коротких джинсовых шортах. И, конечно же, без зонта. Девчонка старалась не сбавлять темп бега, чтобы побыстрее скрыться от высокого парня, который бежал за ней. И уже догнал.

Надежда умирает последней.

– Дура. – Майк резко разворачивает её лицом к себе и прислоняет к груди.

– Уилер, мы уже всё решили. Давай просто об этом забудем.

– Мэйфилд, давай хотя бы сейчас ты не будешь со мной спорить и сделаешь так, как я скажу?! – Парень снимал с себя толстовку, чтобы укутать в неё этого упрямого цыплёнка.

– Мы об этом снова пожалеем. – Утыкаясь носом куда-то в место между плечом и шеей, прошептала Макс.

– Плевать.

– Тебя нужно растереть. – Констатировал Майк, когда они зашли в пустой дом Уилеров.

– Что? Зачем? И чем? – Макс не успела даже возмутиться, когда её бесцеремонно подхватили на руки и понесли в подвал.

– Что слышала. Ты вся промокла и можешь сильно заболеть. – С этими словами, Майк открывает бутылку водки, которую стащил у старшей сестры, и берёт вату.

– Уилер.....

– Мэйфилд, я всё сказал! Раздевайся.

Сначала было очень холодно, но потом спирт начал разгонять кровь и Макс стало тепло.

Только вот, что-то пошло не так.

Макс почувствовала мягкие пухлые губы на своей левой лопатке.

Это не к добру.

– Уилер! НЕЕТ, ЭТО ОШИБКА! МЫ ЖЕ КЛЯЛИСЬ, ЧТО…

– Макс, я морально-нравственный урод, но я, блять, хочу тебя уже четвёртый месяц. После… того обещания…– Майк часто и глубоко дышал, глаза его смотрели прямо в самую душу, а губы вдруг пересохли.

– Майки! – Макс попыталась вырваться из крепкой хватки этого бестолкового, но их силы были не равны.

Мэйфилд прогнулась в пояснице, когда её руки вцепились в бортик неразложенного дивана. Веснушчатый носик уткнулся в подушки, а сухие губы произносили только одну фразу, как мантру: Джейн и Лукас. Нам нельзя…