– Хей, рыбонька, ну раздвинь для своего окушка ножки пошире, а то мне совсем неудобно, – сипел Егор, усаживая мой голый зад на сиденье мотоцикла и половчее устраиваясь между моих ног.

– Егор, – ойкнула я, когда парень, отодвинув тонкую полосочку трусиков, уверенно провел предварительно смоченным слюной пальцем по моим сухим складочкам.

Сморщилась от того, что было неприятно и чуточку больно, когда он попытался скользнуть пальцами внутрь.

– Твою мать, рыбонька, ты такая узкая, что я уже готов кончить, – шептал Егор.

А я в голове прокручивала тот момент, что с ним будет, когда я скажу, что хочу расторгнуть нашу помолвку, потому что я… Невольно зажмурилась. Потому что я не уверена в том, что хочу его себе в мужья.

– А-а-ах! – слетело с моих губ, когда его член, раздирая преддверие киски, вошел в меня, будто палка с сучьями.

– О, я знаю, что тебе нравится чувствовать мой член внутри себя, ты так орешь, что все рыбы могут сдохнуть в озере, – гортанно рыча, делал мне комплементы мой жених и при этом посасывал мой сосок, как карась – червя на крючке (по крайней мере, мне мои соски всегда после нашего с ним секса напоминали бедных червячков).

– Блядь… да… да, рыбонька, так хорошо, м-м-м! Так хорошо, а-а-а-арх! – громко стонет он, откинув голову назад и закатив глаза.

– Ах! – наигранно стону ему в унисон.

Чтобы он быстрее кончил.

Когда Егор дернулся в последний раз, поняла, что он все. Слава, Господи.

Я дернулась в его руках, заставляя парня выйти из меня. Когда его опавший член выскочил из моей киски, быстро соскользнула с сиденья мотоцикла и, отойдя в сторону, немного привела себя в относительный порядок. Я медлила возвращаться к жениху. Да и не хотелось мне в этот момент находиться рядом с Егором, а то у него хватит ума еще раз повторить «экстремальный трах» на обочине дороги. Ведь его это так заводит?! А я чувствовала себя так, словно у меня внутри реально побывала суковатая палка, и повторения я уж точно не хотела бы.

Да и сам Егор в последнее время ведет себя так, как будто мы уже законные муж и жена, и конфетно-букетный период мне больше не нужен. «Все, это точно конец!» – каждой подобной мыслью я все больше себя распаляла и настраивала на то, что смогу сказать ему «нет»… Пусть своим отказом я лишу себя обеспеченной сытой жизни, но и так я тоже не хочу. Жить с человеком ради денег?! Нет уж, простите!

Поправляю юбку и, не выходя из-за кустов, достаю электронную сигарету. Чтобы курить настоящие, у меня не хватает смелости. Если тетя узнает, что вообще смею курить, выгонит из дома. Поэтому электронная сигарета идеальный вариант для меня.

В мыслях закипела жизнь, когда, делая очередную затяжку пара, я следила из-за зелени за Егором. В груди трусовато екнуло, и весь мой настрой: четко сказать Егору, что я сомневаюсь в правильности принятия столь ответственного решения, как свадьба – сдулся, как шарик, наполненный некачественным гелием. Сейчас, глядя на его расслабленное, когда-то любимое лицо, я ясно поняла, сделать этого не смогу. Придется подождать.

Вдруг неожиданная мысль проскользнула в голове:

«А с чего это ты, рыбонька, решила посадить этого милого парня на скамью аутсайдеров?»

Я со свистом выпустила белый пар из легких. А действительно, когда я приняла это решение?

И на этот вопрос сразу же нашелся ответ: это произошло в день рождения Егора. Когда я подарила ему то, что было самым ценным у меня… мою девственность. Егор светился от гордости, что был первым у меня, и на тот момент мне казалось, единственным. Обещание жениться и признание в любви постоянно скользили в его речи. А я тогда ему в рот заглядывала. Мне казалось, что люблю его до безумия. Ведь Егор был моим парнем, которому я доверяла, и который верил мне.

Вот только я больше не верила себе.

Тяжело выдохнув очередную затяжку белого пара, я прищурилась, и перед глазами возник снова он. Брат Егора забрался мне под кожу и отравил все мое нутро собой так быстро, что я не смогла остановить вихри безудержных, дурманящих разум чувств. Зеленые глаза с длинными загнутыми ресницами и припухшие губы от моих поцелуев… Каждую ночь будоражил это образ мои мысли.

Широкие мускулистые плечи, перетянутые выпуклыми венами – он был хорошо физически развит для своих двадцати трех – и неприлично наглые пальцы, которые одним своим движением вызывали в моем теле зашкаливающее за все нормативы желание трахнуться с ним. Что, собственно, я и сделала, когда моей Егорка напился до чертиков и валялся в своей комнате без памяти. Я, поддавшись своей женской слабости, отдалась тому, влечение к которому не могла контролировать…

– Рыб, ты долго там будешь еще пропадать? – выдернул меня из воспоминаний Егор, и я, вздрогнув, передернула плечами.

– Да, иду, Егор, – тряхнув головой, попыталась избавиться от навязчивых мыслей об Илье… и не смогла.

Я честно пыталась все это время подавить к нему чувства, но оказалась слишком слаба.

Да, мне казалось, что совсем недавно я была сильно влюблена в Егора. Да, я готова была продать душу дьяволу, лишь бы быть с ним. Но это было до того, как я узнала, кто Илья на самом деле. Именно он и оказался дьяволом, которому я и отдала свою душу, влюбившись в него по уши. Но в этом я могла пока признаться только себе.

– Ну, что, поехали? – Егор притянул меня к себе и, сжав ладонями мою задницу, потерся своим пахом об меня. – А то тетка твоя с ума сходит, наверное.

– Да, Егор, так будет лучше, – отвечаю парню и коротко целую его в губы. – Поехали?!

Он озорно подмигивает мне и, садясь на мотоцикл, протягивает шлем.

– Прокачу тебя с ветерком, – заводит двухколесного зверя и сам надевает шлем, – смотри, держись крепче, – дает напутственный совет, и как только мои руки овивают его талию, мы с диким ревом срываемся с места.

***

– Егор, – стою возле калитки, уже готовая зайти домой.

– Да, рыбонька? Хочешь еще раз поцеловать своего мальчика? – он облизывает губы.

– Нет, не сейчас.

Набираю полную грудь воздуха. Я должна ему сказать, потому что находиться рядом с ним, обманывать его я больше не могу и не хочу.

– Мне надо тебе сказать что-то очень важное. И не перебивай меня, – я дотронулась до его губ пальцем, заставляя молчать. – Я больше не могу быть с тобой вместе. Нам нужно расстаться. Я тебя больше не люблю. Прости.

Разворачиваюсь на пятках и, не глядя парню в глаза, пулей залетаю во двор. Тут же мое запястье обжигает кольцо горячих пальцев.

– Что?! – только и смогла пискнуть я, когда оказалась плотно прижата к рельефной груди Ильи.

– Дура ты, Дань. Зачем ты это сделала?

А я смотрю в его черные омуты и тону в них.

– Потому что… – голос сорвался на прерывистый шепот, – …потому что тебя люблю.

Глаза защипало от слез. Я понимала, что зря сказала, но остановить себя не смогла.

Хватка на руках ослабла, и у Ильи лицо вытянулось странно. Он смотрит на меня, не мигая, и молчит.

Рев мотора за забором и свист покрышек об асфальт заставили вздрогнуть.

– Дура, – обожгло, как пощечина.

А когда Илья оттолкнул меня и, не говоря ни слова, вышел за калитку, мир покачнулся, и я где стояла, там и осела на колени, спрятав в ладонях лицо.

Что же я натворила?!

***

В полудреме, мечась в кошмарах по кровати, я все просила во сне Илью остаться и не уходить, ведь я же не виновата в том, что полюбила его.

Меня выдернул из паутины забытья настойчивый стук в окно. Резко сев на кровати, я оказалась на несколько секунд в прострации и словилась только тогда, когда звук повторился.

Откинув одеяло, я на трясущихся ногах доковыляла до окна. Отдернув занавеску, я почему-то ожидала увидеть за стеклом Егора. Пьяного Егора, который будет просить меня подумать и не рубить сгоряча. И каково же было мое удивление, когда я обнаружила вместо Егора Илью!