- Аллах защитит мою семью.

Лука тяжело вздыхает и наносит удар по его лицу так сильно, что брат запрокидывает голову назад. Мне кажется, что на несколько секунд он потерял сознание, и я вместе с ним.

- Я считал тебя своим другом, а ты вонзил мне нож в спину. Ты уже не уйдёшь отсюда живым, но я подарю жизнь твоему сыну, позволю ему вырасти и решить самому каким быть. Таким же ублюдком, как ты, или стать порядочным человеком. – Лука говорит хрипло и тихо, но я различаю его слова, они забираются под самую кожу. – Не опущусь до твоего уровня, не стану детоубийцей.

Дальше видео обрывается, но и из этого становится все понятно. Брат сам подтверждает свои грехи. Алиса говорила правду…

Я долго сижу молча, разглядывая темный экран ноутбука. Майлз не говорит ни слова. Не знаю, сколько мы так сидим и чего ждём, но мне невыносимо плохо и больно.

Боюсь, что моё сознание снова убежит от меня. Покинет, не желая знать правду.

- Он никогда не был таким. – говорю я, не оборачиваясь к Майлзу. – Упрямство и властность всегда были отличительными сторонами мужчин из рода Басиевых, но брат никогда не проявлял себя жестоким. Наоборот, он был очень рассудителен…

- Очень часто люди бывают разными с близкими и со всеми остальными. Я такой же, как он. – слова Миши заставляют меня обернуться, чтобы посмотреть ему в глаза. – Такой же убийца. Я снайпер, Аня. У меня больше ста успешных попаданий в цель. В моем подчинении тысячи солдат, просто армия профессиональных головорезов. Мое отличие от твоего брата лишь в том, что я отделяю работу от дома. Выслеживая врага, я не приду в его дом и не вырежу ни в чем неповинных детей. Но его я убью без зазрения совести.

Майлз говорит это так спокойно и буднично, обнажая себя, показывая своё настоящее лицо. Он умеет быть милым и обходительным, а умеет быть таким… холодным и расчетливым.

- У нас с Лукой есть теория, что пока на чаше весов, отмеряющих добрые и плохие поступки, перевешивает количество спасённых жизней над убитыми, мы будем жить. Бог будет на нашей стороне. Как только чаша перевесит другую сторону… мы уйдем из этого мира. Пока нам удается больше спасать, но все же. – он отпивает виски, ставит пустой стакан. – Мы антитеррористическая организация, но по факту – профессиональные убийцы, умеющие выживать при любых условиях, убивать всеми видами оружия и голыми руками. Больница, в которой ты работаешь, одна из самых престижных в стране, на самом деле госпиталь для наших людей.

Лука Гроссерия – глава нашей организации, я его правая рука, Алан – главный архангел, не давший нам всем откинуть копыта в этой войне. Захар отвечает за безопасность, он отбирает и учит бойцов, у него на нюх на таланты. Ему помогает его жена, она раньше тоже работала в спецназе. Лео работает с нами только лет пять, он отвечает за локальную безопасность, толковый парень, умелый боец, мухи не пропустит, но пока зелёный, не стратег, местами не дальновиден. Его нельзя поставить во главе какого-то процесса, наберется опыта и мы дадим ему больше власти. Его сестра Рита может найти любого человека, ищейка от Бога, но боюсь, она скоро пересядет за отслеживание людей через Око…

Можем считать, что это семейное дело. Ничего не изменится. Тебе придётся решить, хочешь ли ты стать его частью. Хочешь ли ты стать моей до последнего вздоха. Принять меня таким, какой я есть со всем этим багажом. Пережить то, что хоть я и не нажимал на курок пистолета… все равно причастен к смерти твоего брата.

Мне нужно время, чтобы подумать, привыкнуть к мысли, что мой брат убийца. Не знаю, понял ли Майлз мои чувства, он ничего не сказал, оставляя меня наедине.

Он прав, мне нужно принять окончательное решение. Захочу ли я так жить, балансируя постоянно на грани. Смогу ли я, как Алиса, носить с собой нож, готовая в любой момент его достать и применить. Смогу ли я носить траур по брату при Майлзе?

Алиса сильная и смелая, а я?

Как сказала бы Рита – головка от х…

Нужно проветрится и привести свои мысли в порядок. Не засну сегодня. Единственный известный мне способ привести себя в рабочее состояние – начать работать. Когда руки заняты делом, я отвлекаюсь и все утрясается в моей голове само собой.

Набираю номер Алана, стискивая телефон.

- Что случилось? – сразу же спрашивает мужчина.

- Мне нужна работа. – говорю я. – Майлз сам не отпустит, а мне так нужно… собраться с мыслями… Если ты скажешь ему, что я тебе нужна, он не откажет.

По ту сторону на несколько минут образовывается тишина, после чего мужчина нехотя говорит:

- Сейчас договорюсь.

Я не знаю, о чем они говорят, что Алан говорит другу, но через пятнадцать минут ко мне приходит Майлз. От него веет холодом и выпивкой, он смотрит на меня обижено.

- Собирайся, Лео тебя отвезет на работу.

Не стоило и надеяться, что его удастся обмануть.

С этими словами он уходит, оставляя меня вновь одну. Мне хочется ему сказать, что я избегаю не его, но у меня не находится сил произнести и слова. Просто провожаю его взглядом и быстро натягиваю на себя одежду.

Майлз.

- Я всегда очень завидовал тому, как Вы с Алисой подходите друг другу. – искренне говорю другу. Мы сидим вдвоём на террасе у гриля в ожидании стейков.

Как самые настоящие дикари мы приговорили уже две бутылки виски, не дожидаясь мяса. Выглядим мы, как два самых семейный человека. Оба в спортивных штанах и свободных футболках, я еще и кепку нацепил для антуража.

Скрываемся за домом от домашних, чтобы обговорить дела без женских ушей.

Дожили. Прячемся по углам, чтобы можно было поговорить.

- Не неси чушь. Девчонка влюблена в тебя по уши, у нее на лбу это написано. Дай ей время. – чертов философ, давно он стал разбираться в отношениях? Раньше он как дикарь, закидывал Алису на плечо и уволакивал, не желая ничего слушать. – Просто она молоденькая совсем, растерялась. На нее же так и валятся кирпичи, а она домашний цветочек, совсем не боец. Нужно время.

- Думаешь, время сотрёт из памяти, что мы убили ее брата?

- Думаю, она поймёт, что в жизни есть не только чёрное и белое. И, что брат ее был редкостным говном.

Лука достаёт ароматное, дымящееся мясо, от которого слюнки текут. Хочется заглотить все целиком за раз.

- А где Макс? – вспоминаю, что давно не видел мальчишку. Обычно он всегда сопровождает своего отца.

- смотрит Щелкунчика… - друг закатывает глаза. Его дочь помешана на балете, просто мечтает стать примой театра, прославиться на весь мир. – Не представляю, откуда у него столько терпения в его возрасте?

- Дело не в терпении. Дело в том, ради кого он это все делает…

- Это все прекрасно, но Алёна никогда не будет танцевать в театре. Во-первых, моя дочь не будет светить голой жопой, а во-вторых, ты сам понимаешь, чем это чревато. Хочет заниматься? Пусть занимается. Я готов построить ей даже частный театр, пусть играется с ним.

Протяжно вздыхаю. У крестницы врождённый театральный талант. Маленький ангел может кого угодно обвести вокруг пальца. Очень живой ребенок. Но даже если Лука примет тот факт, что его дочь танцовщица, во что я мало верю… Все равно, будет слишком опасно, ей светиться.

Да я и сам, при мысли, что она будет танцевать перед тысячью зрителей в полупрозрачном платье, прихожу в неистовое бешенство.

- Хорошо, что Макс не увлекается балетом… С ним все понятно.

Лука кивает и хмурится, раскладывая мясо по тарелкам.

- Хочу его отправить путешествовать, изучать языки, набираться жизненного опыта. Пора ему стать полностью самостоятельным.

- Она будет очень скучать по нему, как и он… по ней.

- Алена должна научиться вливаться в социум и общаться с такими же маленькими девочками, как и она, а не только со своим братом. Макс уже взрослый, рано или поздно он выпорхнет из гнезда. Да скоро, он не сможет удерживать себя перед телевизором и смотреть на белые пачки, ему будет хотеться залезть под них!

Мы многозначительно переглянулись, вспоминая себя в его возрасте.