Анна.

На полу в ванной холодно, ноги и попа закоченели от неудобной позы, но мне страшно даже пошевелиться. Этот человек забрал меня силой, заявил, что оставит себе как вещь, что ему понравилось потешаться надо мной.

Я не определилась чего я боюсь больше, что он снова воспользуется моим телом или что он ударит, причинит физическую боль. Глядя на него я вижу безумие, которое его охватило.

И он – мой первый мужчина.

Кажется, я съела свои губы, изжевала их на нервной почве.

Он огромен и очень силён, в коридоре он отшвырнул Пьера одной рукой, как какую-то букашку. Если решит трахнуть меня вновь – я не смогу отбиться, не хватит сил с ним справиться, а защитить меня некому. Лучше ли его Арсен Алиев?

Если выбирать из двух зол, какое лучше? Безумный пациент с множеством шрамов или старый диктатор?

В дверь стучат и я попадаю словно в центрифугу, меня раскручивает на бешеной скорости, начинает тошнить. В висках стучит кровь, которая закипает от резко возросшего адреналина, я отползаю еще дальше, скользя голой попой по плитке.

За дверью вряд ли Пьер, он не рискнёт идти против этого человека.

Пациент, не успевает открыть дверь, потому что она слетает с петель, падает на середину комнаты. Я не вижу гостя, но чувствую всеми фибрами своей души, что это он… Альбо. От страха мне не просто становится трудно дышать, меня охватывает паника, начинаю синеть от нехватки кислорода.

- Ты взял то, что тебе не принадлежит, Майлз. – голос Альбо очень спокоен, леденит душу. Он проходит внутрь палаты, наступая на выбитую дверь, которая под его весом издаёт жалобный скрип.

Майлз… Так зовут пациента, странное имя для русского…

- Эта девочка теперь принадлежит мне. – Пациент с интересом осматривает Альбиноса, уголки его губ даже немного приподнимаются, слегка напоминая улыбку.

- Ты самонадеян. – Альбо приближается к нему почти вплотную. Сегодня он снова весь в белом. Его руки сцеплены в замок перед собой. Он переводит взгляд на меня, пробегаясь глазами по рукам и ногам, после чего шипит, как змея, демонстрируя свой омерзительный язык. Даже на таком расстоянии чувствую его дыхание.

- Занятный фрик. – Майлз хрипло смеется, раздражая своей реакцией Альбо. Он поворачивается к нему, делая глубокий вздох и скалясь, не закрывая рот. Я замечаю, что его клыки искусственно подточены. Господи, как еще он трансформировал своё тело? – Проваливай отсюда, пока у тебя есть красивые зубки и язык.

- Не рыпайся, ты ещё не восстановился после ранения, любое неосторожное движение может привести к необратимым последствиям. – Альбо похож на маньяка, психически не здорового человека. Его нельзя выпускать в Общество. – Мой хозяин купил ее, когда ей было шестнадцать, каждый волос на ее голове принадлежит ему. Его лучше не расстраивать, он очень жестокий человек.

- И кто же твой хозяин?

Альбо улыбается, не говорит ни слова. Между мужчинами сгущаются тучи, я практически вижу блики вспыхивающей молнии. Воздух становится горячим и вязким, пахнет адреналином и презрением. На губах мужчин играют вежливые улыбки, но глаза совсем недобрые, они готовы убить друг друга, разодрать тела в клочья.

Я прикидываю расстояние до лезвия, которое лежит на раковине, сколько мне нужно будет времени, чтобы взять его. Альбинос прав, у пациента еще не пропали хрипы, он не восстановился до конца, но что-то мне подсказывает, что этот мужчина не отступит.

Альбо резко разъединяет руки и тянется к пациенту, движение такое молниеносное, что не сразу понимаю, что происходит. Даже не сразу различаю, что было в его руке. Мужчина успевает отбить удар, выбить нож. Брызги крови окропляют стену, оставляя на ней некое подобие картины современного искусства. Альбо ранил его…

Кровь меня не пугает, в институте я присутствовала на вскрытии тел.

Но при виде крови этого малознакомого мне мужчины, с которым у меня теперь невидимая связь, у меня холодеют руки и кружится голова. Высшие силы заставляют меня сделать над собой усилие и встать, схватить лезвие на раковине, мужчинам все равно нет до меня дела в это время.

Я неуверенно подаюсь вперед, чтобы помочь Пациенту, нанести удар по альбиносу, но встречаюсь с ним глазами, он останавливает меня, приказывает без слов и я послушно замираю.

Альбинос чувствуя меня за своей спиной, ощущая что взгляд Майлза сместился, косится в мою сторону и теряет драгоценные секунды. Хищник наносит удар ему по голове, сбивая с ног, следующий удар отключает его.

Два удара. Точных, почти хирургических.

Мне становится дурно от небольшой лужицы крови, которая растекается вокруг его головы. Я машинально наклоняюсь и проверяю его пульс. Жив. Но почему-то меня не охватывает облегчение, только страх, что он придёт в себя. Я словно жажду его смерти.

Все это время Майлз смотрит на меня, не отрываясь, изучая. Сглатываю, пытаясь смочить пересохшее горло. Мне не по себе от такого внимания, такое чувство, что меня загнали на рентген, и теперь изучают каждый сантиметр моих внутренностей, считывают мысли.

Мы теперь сообщники, повязаны этой кровью, и его это никак не смущает. На лице нет ни страха ни жалости, для этого человека пробить голову – мелочь, обычное событие.

- У тебя есть нормальные вещи? – спрашивает он, в ответ я сразу киваю, не желая его злить. Оказаться рядом с Альбиносом на полу мне совсем не хочется. – Сейчас я собираюсь, и мы идём в твою палату, быстро переодеваешься и мы валим из этой больницы.

Несколько дней назад после такой фразы я бы взлетела в небо к облакам от счастья, а сейчас я готова описаться от страха. Куда я поеду с этим незнакомым человеком? Здесь мне не причиняли физической боли, у меня оставалась Надежда, что отец передумает и смилостивится надо мной.

Не двигаюсь с места, смотрю на происходящее со стороны. Хочется ущипнуть себя и проснуться.

На сборы у него уходит минут пять, не больше, каждое его действие продумано, он не мечется бесцельно. Я думала, что он будет собирать сумку, возьмёт личные вещи, но он берет лишь рюкзак, закидывает в него планшет, зарядки, телефон и еще какие-то непонятные мне штучки. Быстро переодевается в удобные вещи и пристёгивает кобуру.

Последняя на меня действует магическим способом, сглатываю подступивший ком тошноты.

Страшно до чертиков.

- пошли. – командует он, не оставляя мне шанса сопротивляться или сказать хоть слово. Когда я подхожу к нему, он опускает взгляд на мои босые ноги, делает вздох и вновь подхватывает. В его жесте нет ничего романтичного, но я благодарна ему за этот жест. Я промёрзла до костей, все пальцы на ногах синие от холода.

В коридоре мертвая тишина, все попрятались, не желая попадаться этому страшному человеку на глаза, даже Пьера не видно, что странно. Ни охраны, ни уборщиков, никого. Здесь всегда мало людей, но не на столько. Становится страшно.

Он усаживает меня на кровать в палате, распахивает шкаф и сам выбирает одежду. Он двигается все также быстро и слаженно.

- Можете выйти, я переоденусь? Я не убегу, честное слово.

Он лишь насмешливо выгибает бровь, не двигаясь с места, весь его вид говорит «Что я не видел?»

Мне жутко стыдно. Неловко переодеваться, когда он стоит и смотрит на меня не мигая. Кровь приливает к шее и щекам, становится трудно дышать, а перед глазами все плывет. Я путаюсь в одежде, не могу даже стащить с себя его футболку. В конце концов он отворачивается, чтобы не смущать меня.

Пальцы все равно меня подводят, я не сразу справляюсь со шнурками на кроссовках, со стороны напоминаю человека с церебральным параличом, тело меня не слушает, трясусь и туплю во всем. Стоит Майлзу на меня посмотреть, как я чуть не падаю в обморок.

Когда я выпрямляюсь, он хватает меня за капюшон и тащит за собой. Майлз не говорит со мной, просто изредка приказывает и направляет в какую сторону идти. К моему удивлению в фойе у ресепшена, мы поворачиваемся к лестнице, чтобы подняться на второй этаж. Я не решаюсь спросить зачем, просто повинуюсь, послушно переставляю ноги.