Когда на следующее утро надзиратель принес завтрак, то обнаружил, к своему ужасу, что камера с государственным преступником Палом Коором пуста.
Костер догорал; небо на востоке начинало наливаться светом, и легкий предутренний ветерок игриво зашелестел листвой. У костра крепким сном спали двое: пожилой седовласый мужчина, закутавшийся в меховой плащ, и мужчина помоложе, невероятно худой, с бледным изможденным лицом, даже во сне время от времени искажаемом нервным тиком.
Это были Пал Коор и Квенд Зоал. Одного официально объявили умершим (участь многих _тайных_ государственных преступников), второго - пропавшим без вести. Сам того не желая и даже не подозревая об этом, самим фактом своего существования Рангар Ол обрек их на жуткую участь... и теперь они усугубляли ее, поскольку выжили, и в сердцах их неугасимо пылала ненависть, и они готовы были продолжать борьбу.
Иногда чудесное спасение того или иного "плохого" человека кажется ошибкой судьбы, не правда ли? Но так ли обстоит дело в _действительности_? И дано ли нам знать _Замысел_?
Квенд проснулся первым, страшные глаза его смягчились, когда он взглянул на спокойное, порозовевшее, _ожившее_ лицо Пала Коора. Сбегав к ручью - умыться и набрать воды, - он подкинул в костер несколько толстых веток и принялся жарить мясо тарха.
Соблазнительные запахи разбудили Пала Коора; он высунул голову из-под плаща, удивленно огляделся и, вспомнив все, умиротворенно улыбнулся.
- Пусть утро возвестит хороший день, - сказал он, сладко потянувшись. После ночлега у костра на свежем воздухе он чувствовал себя так, будто сбросил десяток лет.
- Возвестит, возвестит, - хмыкнул Квенд, - особенно ежели мы хорошо поедим и обмозгуем, как нам быть дальше.
- Обмозгуем, обмозгуем, Квенд. Две головы лучше, чем одна. Но, клянусь небом, я никогда не думал, что это так хорошо - проснуться утром в лесу у костра!
- Уж куда лучше, чем в темнице. Гляжу, ты ожил. Пал, - куда и подевались дрожь и кашель!
- Я давно не чувствовал себя так хорошо. Но и тебе не помешало бы восстановить утраченные кондиции.
- Меня сжигает внутренний огонь, Пал. И погасить его может только смерть. Но ты прав, конечно. Мне просто необходимо поднабраться сил. Не исключено, что моя последняя неудача была предопределена моей плохой физической формой.
- Ничего, у нас есть время. Сейчас я скажу тебе важную вещь, Квенд. Перед тем как отправить меня в подземелье, Верховный Жрец посвятил меня в кое-какие свои планы... Он хочет, используя приоритет Знака, заставить магический магистрат Змеи и самого Алькондара плясать под свою дудку... и с их помощью в Орнофе заманить иномирянина в смертельную ловушку. Но перед этим он хочет каким-то образом придать этому Рангару Олу статус официального государственного преступника... чтобы развязать себе руки, как я понимаю, и привлечь к его поимке полицию, жандармерию и даже армию. Впрочем, тут кроется одна странность: Неназываемый даже слышать не хочет об официальной крупномасштабной акции по уничтожению иномирянина с подключением элитных гвардейских подразделений. Я уверен, что он опасается какой бы то ни было огласки. Но почему, демон побери? Не знаю. Объяснение этого "волей Сверкающих" меня не устраивает. Что-то тут не так... Очень похоже, что Верховный сильно ограничен в выборе средств. Он даже высказался в том духе, что лучшим исходом была бы "как бы случайная" смерть иномирянина.
- Воистину странно... Но как ты думаешь. Пал, его планам суждено сбыться? Ведь в таком случае, как бы это сказать... нам не светит ничего хорошего?
- Я далеко не уверен, что Верховный Жрец реализует свои планы. Ему еще неведом громадный боевой потенциал иномирянина. Зато он ведом нам, и если чужак пройдет Орноф и двинется дальше... вот тут-то будет наш выход, Квенд. От Орнофа до Поселка Рудокопов триста лиг, а Ночные Убийцы рядом, и пока они мне подконтрольны... Удар, который мы нанесем, должен быть страшен... с десяти-, стократным запасом прочности... надо все бросить на алтарь одной-единственной цели: убить иномирянина.
- Да... убить иномирянина... - эхом откликнулся Квенд Зоал. - Мы сделаем это, Пал. И _теперь уже_ - отнюдь не во славу Сверкающих. Мы это сделаем _для себя_.
Вечерело. Завершался седьмой, предпоследний день пути отряда от Деоса до Орнофа. За это время никаких особых событий не произошло, хотя зоркие глаза Рангара не раз замечали высоко в небе едва заметные темные точки; когда он сообщил об этом Карлехару, тот нахмурился и сказал, что это вполне могут быть кхелиты - дневная разновидность крылатых демонов ночи кхелей, используемых для разведки и наблюдения за передвижением противника.
А в пятидесяти лигах от Орнофа, когда солнце уже опустилось за горизонт и повеяло вечерней прохладой, их встретил гонец с вымпелом Императорской курьерской службы и передал генералу пакет с дюжиной разноцветных восковых печатей.
Карлехар взял пакет, отъехал в сторону, сломал печати и достал свиток кожи. Рангар внимательно наблюдал за ним, и не мог не заметить, как Карлехар изменился в лице. Недоброе предчувствие царапнуло Рангара по сердцу, и он подумал, что размеренный и спокойный ритм нескольких последних дней в это мгновение окончательно и безвозвратно ломается...
Он оказался прав. И вот как развивались события.
После некоторого, весьма тягостного раздумья Карлехар подозвал гонца. Какое-то время они тихо разговаривали о чем-то; как ни напрягал Рангар слух, даже он ничего толком не смог расслышать, кроме отдельных слов. Но и этого ему хватило, чтобы понять: речь идет о нем. Кроме того, по манере держаться Рангар догадался, что с Карлехаром говорит не простой гонец, а человек, наделенный определенными и, вполне вероятно, немалыми полномочиями. Что-то около двух иттов генерал с хмурым лицом что-то втолковывал гонцу, тот долго не соглашался, раз за разом отрицательно качая головой, но затем все-таки раздраженно пожал плечами, махнул рукой и отъехал в сторону, злой и недовольный. Карлехар достал из сумы перо, чернильницу и чистый свиток кожи, спешился, сел на придорожный камень и принялся писать; при этом он бросил незаметный, но очень красноречивый взгляд - смотри в оба, мол! И Рангар засек, что _писал Карлехар на одном свитке, а демонстративно запечатал и передал гонцу другой; первый же свиток он неприметно выбросил в придорожную канаву_. И Рангару не составило труда подобрать записку, когда колонна всадников после остановки двинулась дальше к Орнофу, и пробежать глазами текст:
