- Бежим! - скомандовал он и, схватив дочь и Рангара за руки, увлек их в ближайший переулок.

...Они долго петляли переулками, пробирались огородами, порой перелезая через заборы, пока не миновали поселок и не выскочили на океанский берег почти в том месте, где по утрам упражнялся Рангар. Почти все жители поселка отправились на ярмарку, и им повезло пробраться сюда незамеченными. Дан велел Рангару раздеться до пояса, покачал головой, осмотрев рану, потом начал что-то быстро бормотать, делая руками пассы. И кровь остановилась. Затем Дан промыл рану морской водой, оторвал кусок от собственной исподней рубахи и перевязал плечо. Окровавленную одежду Рангара он велел Ладе застирать. Холодная вода хорошо смыла свежую кровь, и когда Рангар, поеживаясь от боли и холода, натянул рубаху и куртку, лишь пристальный взгляд смог бы заметить нечто подозрительное в его одежде.

Все это совершалось практически молча, если не считать нескольких необходимых фраз, которыми они обменялись, да короткого заговаривающего кровь заклинания Дана Зортага. И только когда самое необходимое было сделано, Дан произнес, хмурясь и морща лоб:

- Влипли мы здорово. Кто этот расфуфыренный хмырь, Ладушка?

- Какой-то маркиз. Из столицы. Говорил, будто родич самого Императора. Ой, ну и страху я натерпелась... Особливо коли колдовать он стал, а у меня руки-ноги отниматься начали.

- Да, влипли... - задумчиво повторил Дан, покачав головой. - Ты их всех перебил, Рангар?

- Ну... вроде да. Может, и оклемается кто, если уж очень живуч окажется. Но вряд ли. Бил я серьезно. Как Ладу увидел... все так и перевернулось во мне. А тут еще этот придурок захотел зарубить меня, как свинью.

- Как кого?!

Рангар смутился. Слово неожиданно, как бы само собой, всплыло в памяти, и он произнес его на своем языке.

- Это... такое животное есть. У меня на родине. Немного похоже на хрюла.

- А... Да, Рангар, когда он замахнулся - а я был уже шагах в пятнадцати и все хорошо видел, - то подумал: все, конец тебе. До сих пор не понимаю, как ты вывернулся. Да и вообще, как этих громил уложил вкупе с их маркизом. Быть такого не может, чтобы не имели они понятия в драках.

- Понятие, Дан, очень сильно отличается от умения. А умение, в свою очередь, от мастерства.

- Дак это я понимаю. Выходит, ты великий мастер-боец?

- Похоже на то... Хотя я по-прежнему не знаю, кто я и откуда. Ладно об этом, что делать-то будем?

- Большая буча теперича подымется... И кое-кто видел, как все было. С меня малый спрос, я подбежал, когда все уже закончилось, а вот с Лады...

- С Лады?! Да она-то тут при чем?

- При том, при том, Рангар... Али молод ты еще, али наших обычаев не знаешь. Не может маркиз виноватым оказаться. Да еще и родич Императора. Будут, будут винить тебя, дочка, одна надежда, что не шибко. На дознании, как пить дать, душу с тебя вынут, да уж чему быть, того не миновать. Главное, не ври и все, как есть, отвечай. Как ни крути, а большой вины твоей нет, дочка, а за малую - и спрос малый. Но тебе, Рангар... Даже и сказать чего не знаю. Худо тебе будет.

- Казнят?

- Это уж как пить дать, да вот только и казнь-то разная бывает... Сдается мне, худую смерть тебе удумают, долгую и мучительную.

- Ну, так просто я им не дамся. Если и погибну, то в бою. И за собой не одного заберу.

- Погоди, не горячись...

- А что, разве другой выход есть? Взять баркас и уплыть, куда глаза глядят? Или торговый корабль захватить и на нем бежать?

- Да погоди ты!.. Ишь, какой прыткий. Это тебе не черепушки проламывать, тут поразмыслить надобно. Значит, так. Сейчас я тебя схороню в одном укромном местечке... окромя меня его никто не знает. Ночью подошлю к тебе нашего берха. Пойдешь с ним туда, куда он тебя поведет. Можно будет - домой, нельзя - в другое какое место. А там я тебе скажу, чего дальше-то делать.

- Хорошо. Я согласен.

- Да уж куда тебе деваться... И вот еще что. Главное. Спасибо тебе за Ладушку.

Дан Зортаг шагнул вперед и осторожно, чтобы не потревожить раненого плеча Рангара, обнял его. Что-то странное случилось с горлом и глазами Рангара: мир на несколько мгновений потерял четкость очертаний, а горло перехватило, будто обручем... Дан отстранился, и пока Рангар приходил в себя, его постигло испытание гораздо более серьезное. Гибкое тело, жар которого он ощутил даже через одежду, прильнуло к нему, и губы ожег поцелуй...

Рангар хотел что-то сказать, но не смог и зарылся лицом в пахнущие океаном волосы и крепко сжал Ладу в объятиях.

- Молчи, - шепнула девушка, словно угадав его желание, - слова не нужны сейчас. Идем, отец отведет тебя. А ночью встретимся. Все будет хорошо, вот увидишь.

Укромным местом оказалась крошечная пещера у Белых Камней, вход в которую был спрятан от посторонних глаз настолько хитро, что обнаружить ее можно было, лишь споткнувшись о порог. Внутри пещеры на каменном полу лежала груда полуистлевших меховых шкур, стояла бутыль с водой, а в деревянном ящике в дальнем углу были сложены несколько иссохших лепешек и кусочков вяленого мяса.

- Поешь и попробуй уснуть. Тебе понадобится много сил, - сказал Дан непривычно мягким голосом. - Ну а мы пошли. Скоро свидимся.

Рангар поел мяса, едва-едва отгрыз кусочек окаменевшей лепешки, попил воды и лег, укутавшись в шкуры. Рану на плече жгло, точно огнем, жар от плеча распространялся по телу, и его лихорадило. Тем не менее он постарался уснуть, и это ему в конце концов удалось.

...Приснился ему странный сон. Будто бежал он, босоногий и легкий, по белому песку морского берега, но море было совсем не такое, как на острове Курку - теплое, синее-синее, и небо над головой было тоже синее, без единого облачка, и в этом замечательном небе сияло ласковое солнце... Впереди с веселым смехом неслась девушка, гибкая, тонкая, темноволосая, и он догонял ее, хохоча от души, и они кувырком летели на влажный песок, девушка оборачивалась... и его обнимал сияющий взгляд _ярко-синих_ глаз, вовсе не тех, что он ожидал увидеть. Какой-то совершенно невероятный коктейль из радости и огорчения ожег ему все нутро, он замер, не в силах ни шевельнуться, ни слова сказать, совершенно не представляя, что ему делать и как себя вести... И тут чей-то далекий крик, призыв о помощи, донесся до него, он ничего не понимал, ибо та, которая могла звать его, лежала в его объятиях, а значит, кричала другая, он совсем обалдел, голова шла кругом, и тем не менее он вскочил на ноги и помчался на помощь... Какие-то туннели, затхлые пещеры, подводные гроты... он с кем-то сражался (эту часть сна он запомнил плохо), куда-то проваливался, падал, пробирался сквозь странного вида развалины... и все-таки, прорвавшись сквозь лабиринт тягостных кошмаров, он находил ту, _другую_ девушку (или, наоборот, _первую_, которую он ожидал увидеть на берегу... он совсем запутался), и вырывал ее из лап закованного в черный металл гиганта. А затем он вновь оказался на берегу, но уже у другого моря, мрачного и холодного, и свинцово-серые ледяные волны размеренно накатывались на белый песок, по-змеиному шипя, и был он совсем один... Что-то не так, не так было в этой концовке сна, она _неправильная_, подумал он, словно кто-то подменил кусочек истинного сна другим, лживым фрагментом, он напрягался, пытаясь разглядеть за тусклой серой пеленой краски иного, яркого, _прежнего_ мира... Иногда ему почти удавалось это, и он видел себя и двух девушек, и еще кого-то, поразительно знакомого, говорившего что-то исключительно важное... но слова не долетали до него, да и мрачный свинцовый туман, сгустившись, скрыл видение, и он снова стоял у кромки угрюмого прибоя, и ледяной ветер пронизывал его... А затем он засмеялся, потому что понял, что это сон, а в действительности кто-то ласково целует его.