Хочу обнять ее, прижать к себе и никогда не отпускать. Радость и страх. И чуточка благодарности тому, кто в последние мгновения моей жизни привел ее сюда.

– Игорек, ну как же так… – ласковый, слегка печальный голос. Такой родной, такой завораживающий и теплый. – Ты же обещал, что больше никогда не станешь гробить себя. – обвиняющие нотки в ее голосе.

– Прости, Иришка… Так получилось. – слова даются мне с трудом. Не хватает воздуха, губы не хотят открываться, но я давлю из себя звуки. – Тебя… Тебя убили… А я… Я не умею жить без тебя… Да и не хочу…

– Эх, Игорек… Ну что за глупости ты снова говоришь. – легкая улыбка, едва касается ее губ и тут же прячется в уголках глаз. – Как же я могу умереть, если ты живой? Я всегда буду жить в твоей памяти. Запомни, милый мой дурашка – пока живешь ты, живу и я. – легкое прикосновение к моей щеке. Запах чистого тела, Иришка никогда не признавала духов. Дурманящий и сводящий запах любимой женщины…

Надо же, всегда думал, что перед смертью меня будут мучить кошмары. Придут все те, кого я убил. Но нет. На них мне плевать с высокой колокольни. Поэтому пришла она… Моя радость и счастье, моя боль и тоска. Моя несостоявшаяся жена, носившая под сердцем моего нерожденного ребенка. Я ведь даже не знал, кто у нас будет. Сын или дочь. Не успели сделать УЗИ.

Мы много чего не успели…

– Поцелуй меня… – мне так много хотелось ей рассказать, спросить, обсудить. Но к чему это все…

Ирина, грустно улыбнулась, наклонилась и… Мои губы ощутили тепло ее губ и сладость поцелуя. Жаль что он был недолог.

Поцеловав меня, Она молча выпрямилась и, не проронив ни слова, растаяла в сгустившемся сумраке тумана.

Где-то там, в глубине моей черной души, безжалостной и беспощадной, беспринципной и зачерствевшей начал разгораться черный огонек боли и тоски. Так долго находившийся в сжатом состоянии, не выпускаемый наружу и от этого становившийся лишь сильнее.

Мое сознание слабело, уплывая в дальние дали, а огонек разгорался, пожирая тело оставляемое ему разумом. В какой-то момент, будто лопнула струна, огонь охватил душу, вырываясь наружу…

Откинув голову назад, поднимая лицо навстречу плачущему дождем небу, я начинаю выть. Безнадежно и тоскливо. Как воют волки на луну… В последние мгновения жизни, я выплескиваю наружу, все то, что до этого держал в себе.

Боль, тоску, обиду, разочарование. Все то, что глушил самогоном в баре у Йорика. Все то о чем не говорил даже Иришке… Все то, что было до нее…И после нее…Обиды, непонимание почему все именно так, а не иначе…Все это разносилось над притихшим лесом жутким могильным воем.

Эхо усиливало и разносило его на много километров вокруг, пугая случайных путников, забредших на окраину проклятого леса. Крестьян в селениях у далеких гор. Всех подряд.

Вой долго разносился над проклятым лесом. Вой умирающего зверя… Злой, тоскливый и не обещающий ничего хорошего…

Не знаю, сколько я так выл, сидя под деревом и глядя ничего не видящими глазами в плачущее серое небо. Все, что копилось в душе долгие годы выплескивалось наружу, оставляя за собой пустоту…

Но, свято место пусто не бывает… Поэтому на место ушедшей боли приходит ярость и ненависть, которая на миг лишь затихла, но не ушла… Слова, услышанные в бреду, разжигали ее все сильнее.

Не дождетесь! Хрен я сдохну! Я буду жить!

Ради памяти той, которую не смог уберечь. Ярость придает сил…

Усилием воли, тянусь трясущейся рукой к древку арбалетного болта и резким движением выдергиваю его. Прикосновение к металлу пронзает руку болью и заставляет ее онеметь, разжимая пальцы. Но…

Как только я выдергиваю болт, сразу же чувствую, как смерть, уже тянувшая свои костлявые холодные пальцы к моему горлу отступает. Но самое главное – ко мне возвращается моя способность преображения.

Не теряя ни секунды, потому как кровь хлынувшая из рваной раны, оставленной варварски вырванным болтом, начинает хлестать фонтаном, тут же перекидываюсь в звериную ипостась. Не знаю, как так получается, но при превращении, любые раны исчезают. Проверено уже неоднократно.

Я вновь полон сил и злости. И у меня имеется незаконченное дело с этой компанией, решившей пожарить шашлычка из красивой девушки. Точнее с одним из них, тем самым, который смылся, пока я разбирался с бойцами. Да и вопросы к нему имеются, помимо пионерского костра, устроенного на этой поляне…

Так, с чего начать поиски? Погода окончательно испортилась, и в лесу все было залито дождем. По идее, беглец не мог уйти очень далеко. Все-таки двигаться ему приходится по сильно пересеченной местности. Да еще и в сгустившейся темноте.

Смущает только одно – этот человек, каким-то образом оказался на прогалине раньше меня. Да еще и не один, а я ведь особо нигде не задерживался. В баре только посидел немного, и сразу выдвинулся в путь.

Нет, вполне возможно, что я ошибаюсь и это вовсе не тот доходяга, который навестил меня с утра в компании милого тролля, так удачного утолившего мою жажду и голод. Ну и заодно своей кровью слегка смягчив тиски похмелья.

Ладно, об этом подумаю позже, как и обо всей этой ситуации в целом. Сейчас не совсем подходящее время для пространных рассуждений и обдумываний. Нужно действовать, иначе могу не успеть.

В чем прелесть нахождения в зверином обличье? Это то, что мозг начинает работать по другому. Нет, я осознаю себя, как личность. Но вот всякие там философствования, анализ ситуации, рефлексии и сомнения отходят будто на другой план.

Здесь и сейчас я живу инстинктами, лишь слегка направляя их в нужную сторону. Поэтому, вскидываю вытянутую морду вверх, и начинаю жадно принюхиваться, в попытке засечь след беглеца.

Начавшийся дождь, конечно, помог ему. Да и время, которое я потерял сидя в бреду у дерева тоже на его стороне. Легкая печаль, при воспоминании о визите, пусть и призрака, Ирины коснулась души, но тут же отходит на второй план.

Сейчас я зверь и мне не ведомы чувства.

Постояв какое-то время неподвижно, мне наконец удается уловить слабый запах человеческого тела с сильным привкусом страха. Пасть искореживается в оскале… Теперь этому червяку от меня точно не уйти.

Втягиваю мощный поток воздух через ноздри, чтобы точнее сориентироваться с направлением и пулей срываюсь с места. Ни темнота, ни усилившийся дождь не являются помехой, потому что я уже встал на след, и теперь добыча не уйдет.

Дождь бьет в лицо, ну ладно, ладно в морду, мышцы приятно напрягаются, играя под кожей. Горячая кровь носится по венам, будоража мысли. Это прекрасное чувство погони за добычей, сладостное предвкушение момента, когда острые клыки войдут в горло жертвы, и теплая кровь, оставляя металлический привкус на языке потечет в желудок… Пьянящее чувство превосходства…

Мда… Мечтать не вредно. Я только начал получать удовольствие от быстрого бега по лесному бурелому, как пришлось останавливаться. Нет, не потому что снова нашел приключений на свою задницу…

Просто я догнал свою добычу. Далеко убежать ему не удалось… Всего-то метров пятьсот от прогалины, где произошла свалка. Прямо на ходу перекинувшись в человеческое тело, я успеваю остановиться буквально на самом краю глубокого оврага, на дне которого торчат острые камни.

А беглец… Что беглец? Вон он, лежит себе. Внизу. Из спины торчит острая вершина камня, испачканная в крови, а по бокам свисают кишки вывалившиеся из распоротого живота. Вот и поговорили…

В задумчивости ковыряю землю ногой, стоя на краю оврага и обдумывая план дальнейших действий. Идти дальше, как и планировал к селению, выполняя задание Йорика, или же устроиться на ночлег, а путь продолжить после отдыха?

Нет, физической усталости я не чувствую. Тело полно сил и энергии. Даже рана от болта исчезла без следа. В общем-то, ничего удивительного. Как было сказано выше, раны затягиваются при превращении.

Помнится, мне разок руку почти отрубили боевым топором во время драки в баре, но ничего… Перекинулся в звериную ипостась и обратно, все в норму пришло… Вообще, такая особенность довольно сильно расслабляет, начинаешь чувствовать себя неуязвимым и теряешь осторожность.