– Нашего главного фигуранта они нашли?

– Скорее всего, да, иначе они бы до сих пор обшаривали побережье. Вероятно, это один из раненых, которых они несут на носилках.

– Я полагаю, японцам будет очень интересно узнать, что у них все еще есть шанс добраться до виновника их последних неприятностей, – усмехнулся Хирч, – а мы понаблюдаем. Если это и впрямь зараженный с научной базы, он не даст им себя сожрать, но при этом будет вынужден засветиться. Ваша версия, лейтенант, кажется интересной, вот только, не проверив ее еще раз, я не стану рисковать людьми, нас и так слишком мало. А вот если ваши предположения подтвердятся, нужно будет заполучить этого зараженного к нам в гости и с соблюдением всех необходимых предосторожностей плотно побеседовать с ним о том, что здесь произошло и почему крейсер «Адмирал Кун» сейчас печально вращается вокруг спутника этой убогой планетки в виде космического мусора. Думаю, он многое знает о том, какие системы противокосмической обороны сохранились на спутнике, и есть ли там боеспособные корабли.

– Неужели и для нас появится работа? – невозмутимо произнес командир десантной секции. – А я все думал, как же это получается, что сценарием учений не предусмотрено задач для моих людей. Катаемся пассажирами и сходим с ума от скуки в бесконечных тренировках…

– Готовьте десантный бот, лейтенант Кри. Проверка проверкой, но я почти уверен, что наш инженер прав – работа для вас действительно вырисовывается, причем непростая. Корабль я в систему не поведу. Выйдем из прыжка за пределами внешнего пояса астероидов, а дальше вам придется идти своим ходом в режиме максимальной маскировки.

– Неделя в этой консервной банке? – усмехнулся командир десантников, – мои парни засиделись на корабле и готовы хоть месяц провести в десантном боте, лишь бы потом появилось хоть какое-то разнообразие. Разрешите приступить к подготовке?

– У меня сложилось впечатление, что японцы сами решили нам показаться. Это загонщики. Они хотят, чтобы мы не задерживались и ломились вперед, пытаясь от них оторваться, – сообщил я Лебедеву в конце рассказа о том, что мы увидели с верхушки сопки. – Впереди наверняка засада.

Карта у Лебедева имелась, но ее качество, мягко говоря, оставляло желать. Начать с того, что она пестрела иероглифами. Стоило полковнику раскрыть планшет, как откуда-то из-под его руки вынырнул наш низкорослый китайский проводник, впился взглядом в мешанину изогипс, условных значков и подписей и ткнул пальцем в некую точку.

– Мы стес! – гордо произнес китаец и растянул губы в улыбке.

– Спасибо, товарищ Лян, кивнул полковник.

Летра немедленно наложила на изделие китайских картографов сетку понятных мне обозначений и с помощью режима дополненной реальности отметила расположение японских отрядов, ну а я, конечно же, сразу облек эту информацию в слова и озвучил ее Лебедеву, щедро сдобрив свои откровения всяческими «вероятно», «по моим прикидкам» и «я бы на месте противника…». Китаец, кстати, наше местоположение указал достаточно точно.

Ситуация быстро менялась, и если еще час назад я считал, что три японских отряда – это всё, что нам угрожает, то теперь стало очевидно, что японцы решили ни при каких обстоятельствах не дать нам уйти.

Судя по наличию на китайском берегу сразу трех разведывательно-диверсионных групп, Императорский флот готовил масштабную десантную операцию, и нас угораздило попасть как раз в район, запланированный японцами для высадки. История с потоплением «Дзуйкаку» и последующим воздушным сражением взбудоражила командование противника и заставила его ускорить подготовку операции. Корабли с морской пехотой, конечно, не могли подойти к китайскому побережью в столь сжатые сроки, но у японцев имелись и воздушно-десантные силы, причем отдельно флотской и армейской подчиненности. И сейчас армейские «тэйсин сюдан» уже грузились в транспортные самолеты на аэродроме Карасеха́ра в восточной части острова Кю́сю, а морские «кайгун кутэй» готовились к вылету с базы Йоко́суга на берегу Токийского залива.

– Иван, разворачивай рацию, – приказал Лебедев, – без поддержки с воздуха мы тут и пары часов не продержимся. Группе занять круговую оборону на склонах холма, с которого были замечены японцы. На вершину не лезем. Если противник наведет на нас авиацию, она станет очень удобным ориентиром.

Полковник делал все правильно. В сложившейся ситуации я тоже не видел других решений. Прорыв через ждавшую нас впереди засаду в узком ущелье, зажатом довольно крутыми склонами холмов, был чреват большими потерями, а попытка ее обойти скорее всего закончилась бы боем на неподготовленной позиции с непредсказуемым результатом. Мятежники снабжали японцев информацией о наших действиях, и я ничего не мог с этим поделать, так что двигаться дальше мы могли только после того, как генерал Кудрявцев расчистит нам путь.

Проблема заключалась в том, что после воздушного сражения над китайским побережьем у Кудрявцева осталось меньше двух десятков боеспособных самолетов. Нет, вернулось из боя гораздо больше машин, но многие из них имели повреждения и до их устранения не могли участвовать в вылетах. Теоретически, этого могло хватить. В конце концов, выжечь бомбами объемного взрыва японскую засаду и преследующие нас отряды не слишком сложная задача для летчиков, точно знающих, где находится противник и в какой именно момент нужно сбрасывать бомбы. Другое дело, что японцы наверняка не станут сидеть на месте и ждать, когда им прилетит подарок с небес. Они начнут активно перемещаться, могут решить рассеяться или даже предпримут атаку, чтобы максимально приблизиться к нашим позициям, делая любой удар с воздуха крайне рискованным мероприятием. То есть поддержка авиации нам нужна не в виде разового бомбового удара, а на постоянной основе. Мы сможем относительно безопасно двигаться вперед только если над нашими головами все время будут висеть «Илы» Кудрявцева, мгновенно реагируя на любые наземные или воздушные угрозы. А вот на такую поддержку у генерал-майора сил может не хватить.

– Первая пятерка будет над нами через тридцать минут, – доложил Лебедев. – Трое с бомбами, двое в чисто истребительном варианте. Парни уже выруливают на взлет. Через час их сменит следующая пятерка, ну и дальше в том же порядке. Движение возобновим, как только увидим наши самолеты.

Огневой контакт с противником начался с выстрела Лены, снявшей неосторожно высунувшегося на берег реки японца. Поняв, что обнаружены, разведчики противника затаились в зарослях. Ответных выстрелов не последовало.

Пауза длилась минут десять, после чего отметки вражеских солдат на виртуальной карте пришли в движение, причем в сторону наших позиций все три японских отряда двинулись почти одновременно. У меня и раньше не было сомнений в том, что их действия координируются по радио, но теперь это стало совсем уж очевидным фактом, причем глушить японские передачи у Летры не получалось. Мятежники использовали ретрансляцию сигналов через свои дроны на орбите, защищая их средствами радиоэлектронной борьбы, не уступавшими по классу аппаратуре, установленной на наших научных сателлитах.

Из всех возможных вариантов японцы выбрали самый неприятный для нас – немедленную атаку всеми силами. В принципе, вполне ожидаемо. Это очень в их духе, прям в стиле кодекса бусидо́ в его современном толковании. Только нам от этого как-то не легче. Если не считать раненых, то против почти сотни самураев, явно не впервые оказавшихся в этих местах, у нас десять диверсантов Лебедева, неплохо подготовленных, но не сказать чтоб особо привычных к боевым действиям в холмах, поросших субтропическим лесом, плюс трое летчиков, вообще не имеющих необходимых навыков, ну и я, которого сложно отнести к какой-либо категории. Видимость плохая, подобраться незамеченным противник может довольно близко, а в ближнем бою почти все решает численность и плотность огня. Значит, будем мешать врагу приблизиться. Все же придется мне лезть на самую вершину, иначе между позициями не набегаешься.