– Тебе плохо? Что случилось? – спросила она.

Женщина говорила по-русски с сильным акцентом. Я вдруг решила догадаться, какой именно акцент. И не могла, хотя, как правило, умею это делать. На бейджике у кассирши я прочла «Бэлла». Значит, «красивая». Написано с двумя «эл» и через «э» оборотное, что тоже удивительно. Обычно пишут «Бела» – с одним «эл» и через «е».

В селе, где я выросла, имя Белла (с двумя «эл» и через «е») было достаточно распространено. Обычно девочек и даже женщин звали сокращенно «Белка». Я в детстве считала, что Белка – в честь белки, то есть зверя. И моя одноклассница Белка была ярким тому подтверждением. Она и вправду походила на зверька – узкое лицо, мелкие зубы, все время суетилась, куда-то бежала.

Была еще тетя Белла, которой пугали всех маленьких и даже вполне подросших детей. У тети Беллы росли усы – длинные и черные. И даже борода, но короткая – тетя Белла ее подстригала. Ног ее я никогда не видела, а вот руки, покрытые густым волосяным покровом, наводили настоящий ужас.

Так что, когда я узнала настоящее значение имени, испытала шок. Ни Белку, ни тетю Беллу красавицами называть язык не поворачивался. Даже при богатом воображении. Даже если они твои родственницы.

Я посмотрела на женщину, которая пыталась меня поднять, – она показалась мне невероятно красивой.

– Вам подходит имя, – сказала я.

– Ой, не говори так! – рассмеялась женщина. – Бабушка меня назвала. У нас в роду все женщины высокие, волосы густые, черные, а я родилась маленькой, лысой и рыжей. Мама сутками плакала надо мной. Отец говорил, что и хорошо – замуж не выйду, им в помощь останусь, в другую семью не уйду. А бабушка сказала, что слышать ничего не желает и я «выправлюсь». Над ней все соседки смеялись. Так почему ты такая? Болеешь? Или тебя кто так обрадовал, что ты тут с пистолетом обнимаешься?

– Мама в больнице, не знаю, в какой, – вдруг призналась я этой женщине. – И не могу заправить машину. Надо ехать в больницу, а бензина нет. То есть почти полбака. А вдруг надо больше?

– Бак не там у тебя, – покачала головой Бэлла.

– Что?

– Надо с другой стороны. Шланг сюда не дотянется.

Да, я просто забыла, с какой стороны у меня находится бензобак. Села в машину и подъехала с другой стороны колонки. Вышла. Снова вытащила пистолет, но заглушка не открывалась. Я била по ней рукой, отковыривала, но она не поддавалась. Подумала, что заглушка примерзла, а спрей, который отмораживает замки, в бардачке, внутри. И я его не смогу достать. То, что бензобак не имел отношения к дверям машины, мне в голову, конечно, не пришло. И то, что бензобак открывается, если машина заведена, забыла напрочь. Если бы меня в тот момент попросили назвать домашний адрес, я бы точно замешкалась с ответом.

– Спрей внутри. Может, кипятком полить? Примерзло, – сообщила я Бэлле, которая смотрела на меня с тревогой и качала головой.

– Дорогая, кипяток тебе надо, а не машине. Нет, кипяток не надо. Таблетку надо. Где примерзло? Смотри, тепло еще. Видишь? Солнце светит. Ты кнопку нажми. Ключи у тебя в руках. Ох, дорогая, совсем тебе нехорошо. Самой в больницу надо. Зачем так себя терзать, что мне смотреть страшно. Сегодня красиво. Листья везде. Как правильно говорить по-русски, когда листья падают?

– Листопад, – ответила я.

– Как листопад? Ты грузинский знаешь? Листопад по-грузински говоришь, – удивилась Бэлла.

– Фильм есть такой, у Отара Иоселиани. Грузинский режиссер. Я его очень люблю.

– У тебя бабушка не грузинка? – удивилась Бэлла.

– Нет, дед по матери якобы осетин, но я в это больше не верю. А маму в больницу увезли. Только сейчас узнала.

– Что такое якобы? – спросила Бэлла. Она произносила слова очень красиво, как могут произносить только грузинки, нежно и одновременно дерзко, как песню. «Йакоби». В армянском языке тоже красиво, но жестче, резче, а в грузинском даже ругаться можно так, будто песню поешь. В осетинском лучше промолчать и не задавать вопросов. Сдержанность, выдержка, умение брать себя в руки в любой ситуации. Не выносить сор из избы. Не показывать, как тебе сложно, больно, насколько сильно ты страдаешь. Никто не должен видеть твоих слез. Мужчина может кричать, женщина должна приветливо улыбаться. Мужчина может заплакать, женщина не имеет права на открытые эмоции. Этому меня учили с детства.

Я прекрасно помню все запреты и правила. В селе девочкам их вбивали в головы с раннего детства. «Держи при себе свое плохое настроение. Разве муж захочет женщину, которая не встречает его улыбкой?» «Зачем жалуешься? Если болит – потерпи. Или сходи и полечись, чтобы никто не знал, особенно свекровь. Мужу не нужна больная жена. А свекрови нужна здоровая невестка, чтобы по дому успевала». «Устала? Кому это интересно? Свекрови или твоему мужу? Улыбайся свекрови, мужа встречай так, будто луна с неба для тебя спустилась». «Будь послушной, не смей дерзить и спорить. Или что про тебя подумают? Что тебя плохо воспитывали. Один раз промолчишь, два раза потом «спасибо» скажешь, что рот не открыла». «Твоя семья, твои беды остаются за забором твоего дома. Никто не выносит мусор в общий двор. Общую дорогу перед воротами метут так, как во дворе не стараются. Зачем нужно, чтобы соседки языки распускали? Если одна соседка увидит, что ты недовольна, считай, все село узнает. Одна услышит, как ты жалуешься, все услышат. Потом к тебе этот слух вернется, в твой дом, до родственников дойдет. Ты виноватой останешься, не соседка, которая про тебя придумает то, чего и не было». «Беда, горе пришли в дом? Чернота на душе? Никому мы не нужны в горе. Люди сторонятся чужой беды. Ты хочешь проверить, кто настоящий друг и кинется на помощь, а кто нет? Не стоит. Иногда в иллюзиях жить легче, чем переживать предательство. Запомни – никто не поможет. А если и поможет, считай это чудом».

– Якобы – это «вроде бы». Нет доказательств. Никто не может подтвердить точно, – пояснила я Бэлле.

– Как нет доказательств? – ахнула она и сделала тот жест, который свойствен жительницам не столицы, даже не маленького городка, а скорее сельским, тем, кто ничего не боится. Взмах руками – как в танце, но можно легко представить, что в руках кинжалы.

– Так. Семейная легенда.

– Как легенда? Разве бывает в семье легенда? В книжках бывает! Если ты своя, то должна знать. Люди должны знать. Ты у людей спрашивала?

– Нет, не было возможности.

Эта идея и ее воплощение принадлежали моему сыну. Он, как всякий молодой человек, интересовался собственными корнями, происхождением. Со стороны отца – все понятно, до десятого колена. Сохранился семейный фотоархив, записи на любительскую камеру. В бумагах нашлась даже квитанция об оплате пошлины в связи с бракосочетанием его дедушки и бабушки. Дипломы, удостоверения, школьные дневники и почетные грамоты – все разложено по папкам. Всю историю семьи мужа можно проследить по этим бумажкам. С моей же стороны – чистый лист. Ни одного свидетельства, ни единого доказательства, несколько размытых фотографий. Я могу подтвердить, что у меня была бабушка. На этом все заканчивается. Остальное – красивые истории, то ли придуманные мамой, то ли случившиеся в действительности. Ничем не подтвержденные, но завораживающие своей необычностью, яркостью и не всегда реалистичностью.

Сын поддался распространенному увлечению и решил узнать свое происхождение по анализу ДНК. Для эксперимента он выбрал меня. Я водила палочкой по внутренней стороне щеки, мы хохотали, высказывая предположения, что покажет анализ. Сын отправил данные, и мы стали ждать.

Конечно, я не утерпела и рассказала маме, что теперь по моей слюне наконец раскроются страшные семейный тайны. Мама бросила трубку и не отвечала на звонки дня три. Я попросила сына позвонить бабушке и спросить, какого лешего она опять не берет трубку. Внуку бабушка ответила. Я слышала ее крик, сводившийся к тому, что правда никому не нужна, что все эти поиски корней – чушь, анализ ДНК – вообще полная ерунда. Моя мама – воинствующая атеистка, верит лишь в достижения современной медицины, обладает здравым рассудком и не раз говорила, что если бы раньше в криминалистике существовали современные технологии, то многие убийства были бы раскрыты. И вдруг – на тебе, анализ ДНК она отвергает! Да, в Бога она не верит, но в генетику, наследственные заболевания – свято. Даже сын догадался, что бабушка явно знает больше, чем рассказывает.