–Ребята, – со всей искренностью заявила Настя, – вы же так любите друг друга! Пора уже сделать шаг! Вам надо сбежать! Вам надо сойтись окончательно! Сколько можно мучить себя и других!

В таком роде эта лицемерка стала разглагольствовать, Вика, подхватившая идею, которая казалась ей весьма занимательной, поддакивала изо всех сил, а в заключение сказала:

–Бежать надо сейчас.

–Но куда нам бежать? – спросил возбужденный идеей Алеша.

–На дачу к Чепухе, – ляпнула та.

Алине, этой чертовой сумасбродке, безумно понравилась идея побега. Эта ее натура авантюристки никогда не давала ей покоя, а теперь, когда предлагался такой острый шаг в жизни, она была просто счастлива. Как когда-то она в эйфории сбежала с моим отцом, так теперь она готова была сбежать от него. Алеша, который не был на самом деле тем дураком, каковым его все считали, прекрасно понимал натуру этой шальной женщины и считал, что ничего дельного из их отношений не выйдет, что на руинах чужого брака не создать крепкой семьи, но он был слишком влюблен в мою мамашу, поэтому делал все, что казалось ей правильным, тем более, так советовала его любимая сестра.

Злоумышленники быстро созвонились с женой Чепухи, мать объяснила ситуацию сообщнице, которая знала о шашнях Алины и Алеши, как никто другой, потому что часто их сношения происходили в ее квартире, и тетя Лиза, особо не раздумывая, согласилась помочь. Все четверо направились в соседний дом для дальнейшего воплощения плана побега.

Прошло достаточно времени, когда папа спохватился и набрал номер жены, тот был недоступен. Он заподозрил неладное и позвонил Вике, но та не брала трубку. Седой напрягся. Запрыгнув в сланцы, он выскочил на улицу и увидел, что там никого нет. Его пульс стал чаще, на лбу выступил ледяной пот. Отец опустился на корточки и схватился за голову. Я села рядом и стала гладить его по сгорбленной спине.

Отчаяние отступило очень скоро: Вика и Настя вернулись к подъезду. К сожалению моему и отца, одни. Они шли с мешком пива и громко смеялись.

–Слава богу! – вскрикнул Седой, бросаясь навстречу. – Где вы были? Где Алина?

–Как? – Настя состроила удивление на своем лице. – Разве она не пришла домой?

Отец обреченно помотал головой.

–Но как же? – еще пуще подруги удивилась Вика. – На остановке в круглосуточном мы слегка порамсили, и Алинка сказала, что возвращается домой.

Эта очевидная ложь была принята моим отцом за правду, он был повержен.

Неужели им не было его жаль тогда?

–Ей никто не звонил? – дрожащим голосом спросил папа.

Мерзкие лгуньи лишь пожали плечами. Они поняли, что ему плохо, и решила поддержать его с помощью своих трофеев. Мы вчетвером пошли к нам домой. Там эти подлые девицы наливали отцу пиво, которое купил его злейший враг, о чем Седой и не догадывался, утешали его, выслушивали все жалобы, но правды так и не сказали. Они оказали ему сильную поддержку той ночью, моральную психологическую поддержку, как он уверял себя и всех остальных, рассказывая о той трагичной истории. После того общения отец искренне считал этих девок невероятными душевными людьми и лучшими своими подругами. Как лицемерно они его утешали, вытаскивая из болота, в которое сами же и толкнули несколькими часами ранее. Разве это хорошие люди? Кукловодки, смеющиеся над теми, кому в жизни повезло меньше. Просто ведьмы. Таких сжигали на кострах. Забегу вперед: смешно, но Седой так и не узнал о причастности этих девок к побегу моей матери с наркоманом Алешей.

Прошло три дня, а эта чертова кукушка так и не объявилась. Отец даже ходил в милицию, но его оттуда выпроводили, несмотря на устроенную истерику, слезы и дикий ор. Мать-кукушка так и не являлась, но я все равно ее любила. Я любила ее, кажется, больше, чем отца, который не оставлял меня, в отличие от некоторых. О том, где и с кем находится моя мать, знали уже многие, но отцу так никто и не сообщил. Этот простофиля, считавший каждого своим другом, был поднят на смех, сам того не подозревая.

Первым объявился Алеша. Он приехал к себе домой, чтобы забрать какие-то вещи: холодало. Любовники пока не решались вернуться в город, все еще жили на даче, которая, благо, находилась недалеко, что позволяло парню ездить на работу прямиком оттуда. У подъезда папе довелось встретиться с поганцем. Он молча протянул тому руку. Алеша ответил на рукопожатие. Папа сжал его кисть и жалобным взглядом вцепился в его глаза.

–Говори, ты же знаешь, где она, говори, – на глазах Седого сверкали слезы.

Алеша молчал. Больше от стыда, чем от страха. Он видел боль, которую причинял обманутому мужу и брошенной дочери, которая стояла рядом, опустив рыжую головку. Ему было неловко оттого, что он рушил эту маленькую хрупкую ячейку общества, но он ничего не мог с собой поделать, потому что дикая любовь затмила разум.

–Я не знаю, Олег, – только и смог ответить Алеша.

Отец отпустил его руку, и парень ушел прочь. Седой сел на лавку и закурил. На улицу вышли его любимые подруги: Вика и Настя. Папа был невероятно рад их видеть. В своей обычной грубой и шумной манере он принялся рассказывать девкам, что видел Алешу, что тот не знает, где Алина, что она с кем-то другим. С дикими криками и разбрызгиванием слюны, с красными глазами и трясущимися руками Седой разглагольствовал о том, что будет с неверной Алиной, когда она попадется ему на глаза. Его подружки поддакивали, энергично кивали, вставляли свои реплики, и ни один мускул не дрогнул у них при том отвратительном вранье.

Вообще, практически все, с кем пил папа, знали правду, но с невозмутимым видом выслушивали жалобы Седого, не подавая вида, очень часто поддерживая его жестокие идеи, возникавшие в отношении моей мамы. Этот глупец был окружен лжецами и предателями, но упорно того не видел. Кстати, он так и не узнал об этом. А если бы узнал, то не поверил бы. Такой уж он человек, этот Седой.

Через неделю Алина включила телефон. Через десять дней взяла трубку.

–Где тебя черти носят? – кричал разъяренный Седой в динамик.

–Я с тобой развожусь, – холодно оборвала его мама. – Мне надоели эти побои, мне надоело то, что вы постоянно деретесь с Алешей. Ты сам мне надоел, старый кусок дерьма. Я с тобой развожусь.

После этих слов мама положила трубку, а Седой так и остался стоять посреди комнаты с открытым ртом.

–Пап, что с тобой? – спросила я, потянув его за штанину.

Он медленно повернул на меня голову и посмотрел с ненавистью. Да, он тогда возненавидел меня за то, что я ее дочь. С тех пор его отношения с женой, в которых ненависть чередовалась с любовью, обрушились на меня.

Из его рта посыпался благой мат. Я забилась в угол и стала тихонько рыдать. Так началась моя жизнь в неполноценной семье.

Родители действительно развелись. Мама попыталась жить у Алеши, но соседство с бывшим мужем не давало ей покоя. Седой постоянно устраивал скандалы, нападал на Алешу, нападал на Алину. Он требовал у бывшей жены деньги, хотел, чтобы она платила алименты. Она платила: Алеша без каких-либо вопросов отдавал деньги для меня, но только вот они уходили на водку для Седого и его друзей. Алеше стал надоедать этот глупый рэкет, он отказывался давать деньги на пропой, вместо этого покупал продукты. Происходили драки. Седой вел себя, как петух, мне было стыдно за отца. И я хотела жить с мамой. Но маме меня никто не отдавал, а она за меня не боролась. Сколько семей распадается? И сколько матерей борются за свое право воспитывать своих детей? Много. Но моя не входила в их число. Она пускала все на самотек. Алеша пытался ее надоумить на то, чтобы она забрала меня у отца через суд, но ей было, кажется, лень. Так я стала расти без матери.

Потеряв источник дохода в лице бывшей жены, Седой даже и не подумал о том, что ему самому не помешало бы выйти на работу. Зачем батрачить, если у тебя есть родители с такой хорошей пенсией?

Я пошла в первый класс. Рыжая тощая девочка, которая была выше прочих и выглядела столь несуразно из-за своих длинных рук и ног, вряд ли бы пользовалась популярностью среди своих одноклассников. Да и характер у меня был не дай боже.