- Вот суки! Жажда их, видно, мучит: на бутылку пришли денег занимать. У тебя есть рублей пять?
Это и в самом деле оказались два приятеля художника, которым для полноты счастья хотелось раздавить еще по бутылочке. Один из них и вытащил из своего "дипломата" две удивительно красивые акварели:
- Девушка, это работы Толи Зверева. Он мне их подарил, а я хочу расплатиться ими с вами. Долги я принципиально не возвращаю, но с дамами обычно расплачиваюсь картинками. Берите их, берите! Это сейчас все думают, что Талька Зверев - сумасшедший пьяница, алкоголик и все такое прочее. Попомните меня, когда у вас эти акварели будут выторговывать за бешеные деньги...
Он был пьян, и Софочка подумала, что ей не стоит оставаться одной с тремя подвыпившими мужиками и надо как-то избавиться от вновь прибывших, а потому без всякого сожаления рассталась с пятнадцатью рублями. А те две акварели действительно стоят сейчас-столько, что продай она их - обеспечит себе хлеб с толстым-толстым слоем масла до конца своих дней. Вот только Софочка не любит масла.
- Иногда я думаю, что мы с тобой ждали-ждали, когда начнем жить по-настоящему, и вот это настоящее вроде бы наконец наступило, а мы уже ни на что не годны,- сказала Наталья Андреевна и вздохнула.
- И как раньше было тяжело жить, так и теперь - не' легче, погрустнела Софочка и вдруг вся как-то встрепенулась: - Ой, давно хотела сказать тебе одну мысль...
- Никак я тебя не научу правильно говорить,- буркнула Наталья Андреевна.- Что это значит: сказать мысль?
- Ну извини: волнуюсь! - Софочка даже порозовела от смущения.- Нам с тобой всегда будет трудно жить, потому что мы не умеем казаться несчастными и униженными. И потому нам никто никогда ничего не подаст, и даже само государство посчитает, что если не плачемся, то у нас все в порядке.
- Ой, что-то ты так мудрено заговорила, - заметила Наталья Андреевна.А я проще скажу: живу как могу, и на столько, сколько у меня есть. Я бы просто провалилась сквозь землю, если бы хоть копейку кому-нибудь осталась должна.
- А я, наверное, жадная,- смутилась Софочка.- Вот все бы, что есть в книжном магазине, взяла и купила. Господи! Какие книги, какие альбомы! Нам с тобой это даже и не снилось. Представляешь, приходишь в магазин, а там преспокойно лежит на прилавке томик стихов Цветаевой или Мандельштама. Но посмотришь на цену - и за сердце схватишься: двадцать тысяч рублей!
- Столько стоит какой-нибудь детектив,- сказала Наталья Андреевна.- И не жалко им деньги на всякую чепуху тратить! Это можно и в библиотеке взять: прочитал и вернул, а вот стихи - это для души, их хочется перечитывать.
- Ты, наверное, до изнеможения замучивала своих учеников подобными сентенциями,- улыбнулась Софочка.- Иногда мне кажется, ты так и прожила свою жизнь как бы в двух измерениях: одна на виду у всех, а другая - только твоя собственная, тайная вторая реальность...
- Наверно, ты, как всегда, права,- ответила Наталья Андреевна.
Потому я и не ворчу на тяготы жизни, что у меня есть то, чем я понастоящему дорожу,- это ты, Петербург, тот моросящий дождь в Дубул- тах, затрепанный томик Ахматовой, дамы и господа с портретов Рокотова, пейзажи Левитана, музыка Чайковского...
Софочка восторженно глядела на нее, кивала, находя подтверждение и своим ощущениям от удовольствий этой жизни, и тронула Наталью Андреевну за рукав, чтобы остановить поток ее речи, но тут же как-то съежилась, потускнела и куда-то пропала.
- Извините, вы что-то спросили? - услышала Наталья Андреевна вопрос. Мужчина неопределенного возраста и с незапоминающимся лицом участливо смотрел на нее. Он сидел на том месте, где только что щебетала Софочка, благоухающая духами "Пиковая дама". Их слабый аромат еще витал в воздухе.
- Нет-нет, поспешно сказала Наталья Андреевна.- Это я вслух повторила фразу вот из этой книжки,- и она кивнула на брошюрку, которую держала в своих руках.- Забавная, знаете ли, книжечка...
- А, знаю! - кивнул мужчина.- Валентина Травинка, "Голубая целительная глина" - бестселлер сезона! Ее неплохо покупают. Между прочим, другие книги Травинки вы можете приобрести в моей лавке.- И он назвал адрес, уверяя, что цены радуют покупателей, среди которых есть и известные в городе писатели.
- Хорошо, спасибо,- автоматически кивнула Наталья Андреевна и* не желая поддерживать беседу, уткнулась в книжку. Но прилипчивый сосед, деликатно кашлянув, снова отвлек ее:
- Посмотрите, какой странный мальчик! Наталья Андреевна тоже удивилась, когда увидела этого худенького мальчика лет десяти с чудовищной большой головой, укутанной в цветастый цыганский платок. Его держала за руку высокая стройная дама. Презрительно кривя тонко подкрашенные губы, она что-то выговаривала пацану и при этом методично и зло постукивала его по спине. Из-под платка слышались глухие, гулкие рыдания.
- Бедный мальчик! - вздохнул сосед Натальи Андреевны.- Болезнь Дауна это навсегда.
Она внимательно вгляделась в складки платка вокруг лица мальчика и решила, что тут что-то не то: в узкой щели, оставленной для глаз, поблескивало нечто стеклянное!
Дама, хлопнув мальчишку в очередной раз, посмотрела в окно и тревожно спросила у кондукторши:
- Мы травмпункт не проехали?
- Следующая,- лениво отозвалась кондукторша.
- Ну вот, засранец, кажется, приехали! - сказала дама и снова сунула тумак мальчишке.- Ну не придурок ли? Зачем ты надел вазу на
голову?!
- Бу-бу-у-у-бу-ы-ы,- ответствовал пацан.
- Знаешь, сколько сейчас хрусталь стоит? Ни черта ты не знаешь! А что, если врач все-таки не сумеет вытащить твою сраную голову из вазы и ее придется разбить? У, зараза!
Дама растерянно и беспомощно огляделась вокруг и, заметив интерес пассажиров к себе, подбоченилась и агрессивно спросила:
- Ну что смотрите? Ребенок играл в космонавта, придумал надеть на голову вместо шлема вот эту вазу. Он там задохнуться может, а вы - хиханьки да хаханьки!
- Да разбей ты эту вазу! - предложил простоватого вида старичок в пиджаке с орденскими планками.- Чего ее жалеть?
- Ваза - моя, ребенок - мой,- 'сказала дама.- Что хочу, то и делаю с ними! Пусть врач снимает ее как хочет. Этот ребенок, того и гляди, в тевтонских рыцарей играть захочет, "Цептер" на башку надвинет!
