– Нет, отец меня убьёт, – отказалась Радексна, и слезинка скатилась по её щеке.

– Не убьёт, я скажу, что Милиарк дарил украшения мне.

– Он может тебе не поверить.

– Ради чести семьи я готова солгать. Я хочу, что бы ты была счастливой, – решилась Тимилия, доставая из шкатулки рубиновую диадему.

– Но, что ты ему скажешь? – спросила старшая сестра.

– Скажу, что граф просил стать его женой, подарив ожерелье и серьги.

– И где же сейчас Милиарк?

– Он поехал за родителями, что бы они попросили моей руки, – вздохнув, ответила Тилия.

Достав украшения из шкафа и положив в шкатулку к диадеме, Тия ушла в свои покои, а Радексна, выбрав нежно-голубое платье с маленьким декольте, примерила его и улыбнулась.

Пройдя в кабинет Хардока, Тимилия поставила на стол шкатулку, удивив Жемию.

– Где ты их взяла?! – вскричал отец.

Уверенно произнеся выдуманную ложь, глядя ему в лицо, Тия сказала:

– Прости, я хотела дождаться возвращения Милиарка и его родителей.

– Отец Гердерика всех расспрашивал об этих украшениях и, боюсь, снова спросит, и не найдя ответа, отменит помолвку, – встревожилась Жемия.

– Придётся их показать, – решил Хардок и пригласил герцога в кабинет.

– Удивительно, что младшая дочь приняла дорогие подарки без вашего на это разрешения, – проговорил отец Гердерика, выслушав хозяина замка, так как считал такое поведение девушки недопустимым.

– Тилия приняла их в моём присутствии, – солгала Жемия, испугавшись, что он, забрав сына, уедет.

Тимилия была бледна и, не поднимая глаз, краснела, стыдясь своей лжи. В кабинет медленно вошёл маг короля и, увидев драгоценности Тимироллов, помрачнел. В душе он надеялся, что ошибся и дочери Песинга невиновны в гибели Милиарка, но теперь, вздохнув, покачал головой. Январи предстояло покарать лживую красавицу, но так, что бы об этом веками вспоминали в её роду. Маг попросил Тилию надеть диадему и с разрешения отца, она обещала, так как посчитала, что родители Милиарка не сердятся на её сестру, ведь они прислали Радексне новое украшение.

Вечером Тия хотела выйти к ужину в зелёном платье, но её сестра, узнав о том, что произошло в кабинете, принесла ей бордовое с широким глубоким вырезом и настояла на том, что бы Тилия его надела. Будучи красивее сестры, Тимилия, на шею, которой Радексна надела ожерелье, вставив в уши серьги и закрепив в высокой причёске диадему, показалась гостям королевой. Все восхищались Тилией и дарами Тимироллов, а ей было некомфортно в чужих украшениях.

Холодный и тяжёлый металл, хотя и сиял, давил на неё и Тилия хотела всё снять. Возразив, Радексна уговорила её не делать этого, и Тимилия весь вечер танцевала с галантными кавалерами, улыбаясь им, хотя с каждым часом ей становилось всё хуже. Красота и молодость, затмевали её бледность, а когда Январи попросил девушку танцевать с ним, то ладони мужчины показались Тии каменными тисками, сковавшими запястье и талию. Внезапно заболела голова, и стало трудно дышать, и тут Тилия увидела в конце зала Милиарка, стоящего около окна. Бледный, с синими кругами вокруг глаз, молодой граф печально смотрел на Тимилию и качал головой.

Повернувшись, она хотела предупредить о его приезде сестру, но Радексна улыбаясь, говорила с Гердериком. Тилия, снова посмотрев туда, где увидела Тимиролла, удивилась, ведь он исчез.

– Видишь его? И свои грехи тоже? – вдруг спросил маг.

Златовласая красавица взглянула на мужчину и у неё закружилась голова. Поддерживая девушку под руку, Январи, громко сказав, что в зале душно, вывел дочь Хардока из замка. За ними последовали хозяева и их гости, что бы подышать тёплым вечерним воздухом. Проведя Тимилию по дорожке, маг, не позволив ей остановиться, упорно шёл к центру парка. Тилия, обернувшись и увидев, что остальные отстали от них, спросила:

– Куда вы меня ведёте?

– На место твоего преступления, – ответил Эфтиан.

– Я вас не понимаю. Отпустите мою руку.

– За любой грех нужно платить, тем более, когда отняты три жизни.

– Я ни у кого ничего не отнимала. О ком вы говорите?

– О старушке, светом в жизни которой был внук и ожерелье, что блестит на твоей шее. О юноше, поднявшем руку на свою мать, что бы принести тебе и кольцо и серьги, что ты не постыдилась сегодня надеть. Об умирающей от горя матери и неутешном отце, потерявшими из-за тебя сына. О несчастном влюблённом, отчаявшимся и отказавшимся от жизни, ведь ты его отвергла, – ответил Январи и пошёл быстрее.

Из того, что сказал мужчина, Тимилия ничего не поняла, кроме одного: он обвинил её в гибели троих людей. Снова оглянувшись, Тия увидела счастливо улыбающихся отца и мать, стоящих в десяти шагах от неё. Их переполняла радость, ведь дочери выросли умными и красивыми, и после этой помолвки вскоре состоится вторая. Хардок, доверяя ей, ждал приезда Тимиролла и она, не желая омрачать его счастья, тихо сказала:

– Вы ошибаетесь.

– Продолжаешь настаивать на своей невиновности? – нахмурился маг.

– Да, я никогда руки на животных не поднимала, не говоря о людях.

– Считаешь, что твои руки не обагрены их кровью?! О, как прекрасно лицо и как низка душа! Сознайся и избежишь праведного возмездия! – вскричал в гневе Январи.

– Мне не в чем сознаваться, – проговорила Тилия, пытаясь вырвать ладонь из руки мужчины.

– Что ж, ты сама избрала для себя наказание, – сказал слуга короля.

Желая возразить Январи, дочь Хардока подняла взгляд и снова увидела Милиарка у каменной стены, отделяющей парк от озера. Тимиролл был всё так же печален и бледен, а Эфтиан продолжал тянуть Тимилию к калитке. Понимая, что не справится с Январи, убедившим себя в том, что она кого-то убила, Тилия хотела позвать отца. Резко рванув её к себе, маг приказал:

– Довольно я слышал лжи, теперь молчи!

Внезапно язык одеревенел, и Тимилия не смогла произнести ни слова, а Январи провёл её к часовне, стоящей на берегу озера, где покоились предки рода Песинг. Поставив Тию спиной к ступеням, маг подождал пока подойдут гости и хозяин замка, а потом, проговорил:

– Я – Январи, друг и советник нашего правителя, приехал в поместье, что бы свершить возмездие. Род, некогда уважаемый в королевстве, осквернился подлым деянием, унёсшим жизни трёх невинных!

Услышав его, мужчины и женщины удивлённо взглянули на мага.

– Эта юная душа черна! Тимилия погубила доверчивое сердце Милиарка Тимиролла, потребовав подношения золотых даров. Из-за этого чудовища в обличии ангела, юноша убил свою бабушку и поднял руку на мать, а когда надоел обманщице, она его прогнала. Лишённый своего идеала, Милиарк не смог жить, осознав, что совершил, но возмездие всегда настигает подлецов, – добавил Эфтиан.

Васильковые глаза, распахнувшись, ужаснулись, ведь маг объяснил, зачем приехал и почему её обвинял. В голове Тилии промелькнуло осознание того, что Тимиролл сделал всё ради её сестры, и именно Радексна погубила графа. Почему же сестра ей ничего не сказала? Отчего она не вернула драгоценности Милиарку и прятала в шкафу? И почему Радексна настаивала на том, что бы Тия надела эти украшения?

– Я ожидал, что Тилия раскается, но она всё отрицает, хотя доказательства её злодеяний видимы всем – это украшения рода Тимиролл, омытые кровью погибших, – продолжил обвинять маг.

Не понимая, какое отношение ожерелье, серьги и Тимилия имеют к гибели женщин и Милиарка, гости Хард ока возмутились.

– Чьей кровью?! Мы ничего не знаем о том, что они умерли. Кто убил их?! Причём тут Песинг и его дочери?!

– Замолчите! Я приехал, что бы справедливая кара постигла виновную – эту красавицу! – прогремел над озером голос Ливари.

Тилия, осознавая, что единственной защитницей является старшая сестра, умоляюще посмотрела на Радексну, протянув к ней левую руку, но невеста Гердерика отвернулась от неё.

– И вот каким будет наказание убийце: твоё сердце жестокое и холодное, как камень, и ты им станешь, напоминая своему роду о том, что отмщение всегда следует за предательством, – решил Эфтиан.