– Возможно, Свиток все же есть.

– Господи, что за странный интерес к ничтожным вещам?! Вот у меня монография в три тысячи страниц по письменным источникам Древней Индии. Я лично находил неизвестные манускрипты. Собрал уникальные мифы – буддийские, тибетские, мусульманские. Вся моя жизнь в этом. И никакого интереса у общественности. А сказочный Свиток Тамаха Ан Тира вдруг понадобился всем.

– А что, кто-то еще интересовался им? – напрягся я, предчувствуя пугающие неожиданности.

– Ива Даньянова, аспирантка истфака МГУ, вцепилась мертвой хваткой в эту тему.

– Давно?

– Да уже с год. Потом этот профессор Асвальд Хансен из Стокгольмского университета.

Тут уж чувство близкой опасности взорвалось в моем сознании красным мерцающим сигналом тревоги.

– Профессор Хансен, – протянул я. – Знакомая величина.

– А мне не очень. Никогда до этого лично с ним не сталкивался. Читал как-то его статью – довольно примитивный западный эгоцентрический взгляд на мировые культурные процессы. Но в общении забавный экземпляр оказался. Довольно бойко изъясняется по-русски.

Я вытащил эйч-фон из своей наплечной кожаной сумки, с которой не расставался. И вскоре нашел на сайте Стокгольмского университета фотографию профессора.

– Он? – протянул я Сартакову эйч-фон.

Главный хранитель озадаченно посмотрел на изображение. И неожиданно заявил:

– Похож, но разрез глаз другой, ушная раковина…

– Вы специалист по описаниям внешности?

– Увлечения молодости и фотографическая память, – Сартаков озадаченно отодвинул эйч-фон. – А кто же это был? И что вообще делается? Вы что-то недоговариваете?

– Несомненно, – я продемонстрировал удостоверение. – ФСБ. Майор Анатолий Казанцев.

– Как известный фантаст.

– Да, был такой. Но я не он, – хмыкнул я.

– Беру обратно свои слова, что чудес не бывает. Офицер ФСБ выспрашивает о Свитке Тамаха ан Тира. Это ль не чудо?

– Уверяю вас, это просто неинтересная служебная обыденность… Будьте добры пойти мне навстречу.

– А что я могу?

– Держать в тайне нашу беседу – это само собой разумеется. И еще – сейчас к вам подъедут наши специалисты. Составите с ними фоторобот профессора. А сейчас мы поищем его на внутренних видеокамерах музея.

– С камерами не выйдет. Именно в этот день был сбой, и информация не сохранилось.

– Удивительное совпадение.

– И, к сожалению, сейчас я уезжаю. В Департаменте культуры Москвы совещание, я не могу его пропустить. Потом встречаюсь с моим бестолковым аспирантом. Затем оцениваю старинную рукопись – я ведь внештатный консультант Московского торгового антикварного дома. Время терпит?

– Не терпит.

– Тогда сговоримся на том, что я жду ваших людей у себя дома. Все равно, даже если незамедлительно отложу все дела, толку с меня никакого – буду весь на взводе, не сосредоточусь должным образом. А около десяти вечера я буду на своей квартире. Дочка во Франции, с женой в разводе. Живу один. Там нам никто не помешает.

Я прикинул. И, правда, несколько часов ничего не решают. Может, так даже лучше. В спокойной обстановке ребята так вывернут Сартакова наизнанку, что он даже сам не поймет, что происходит. Задокументируют. Заставят подписать кучу бумаг. Не думаю, что он нам понадобится в дальнейшем, но на всякий случай.

– Хорошо, – согласился я без особой охоты.

– Мой адрес…

– Садовническая, восемнадцать.

– Точно, – кивнул Сартаков, немножко помялся и произнес: – Скажите, а что-то действительно серьезное происходит?

– Надеюсь, что нет. И уж вам точно бояться не стоит.

– Да я как-то и не боюсь, – с оттенком сомнения в голосе произнес Сартаков.

Понимаю его состояние. Он, человек раритетов, книг, букв и иероглифов вдруг по делам минувших тысячелетий мог оказаться замешанным в какую-то неприятную историю. Большой мир, от которого он спрятался в глубине веков, решил напомнить о себе…

О том, что бояться не стоит, я лукавил. Бояться очень даже стоило. Потому что, похоже, на моем пути появился дест. А где дест – там сплошная зона опасности…

Глава 5

Изделие мебельных дел мастеров восемнадцатого века не только радовало глаз прекрасной резьбой, отделкой из серебра и позолотой, но и было отлично отреставрировано. Тучный смуглый хозяин респектабельного антикварного салона в Сарагосе болезненно поморщился, когда на эту изразцовую столешницу я со стуком поставил кейс, груженый внушительной суммой денег.

Кого другого наличие в руках такого богатства взволновало бы, может, даже до икоты. Но мне было совершенно все равно. Деньги для меня не значили ничего. Они лишь средство для достижения поставленной мне куратором цели. Сто долларов или миллион – между ними никакой разницы. Главное, чтобы они были достаточными для выполнения задания и изъятия Предмета.

На этот раз Предмет представлял собой примитивную старинную китайскую фигурку богини плодородия. Не слишком уникальная и ценная по меркам антикварного рынка вещь, а покупал я ее втридорога. Мои кураторы по поводу такой невыгодной коммерции не печалились. Иногда за пустую безделушку они готовы были выложить все богатства мира, до которых только могли дотянуться. Почему? А кто их разберет.

Я пододвинул кейс хозяину салона, расплывшемуся своей бесформенной массой в кресле стиля ампир. Мы были довольны друг другом. Я – тем, что быстро и безболезненно нашел Предмет. Он же радовался, что обдурил заезжего дилетанта и слупил с него такую непомерную сумму.

Ничего во мне не екнуло в тот момент. Я был благодушно расслаблен, забыв главную заповедь – не расслабляйся никогда. А особенно на завершающем этапе, когда дело еще не закончено.

Спасло меня то, что я в последний момент различил скользнувший в помещение с улицы силуэт. Точнее, увидел его отражение в стоящем на столе серебряном кофейнике, из которого меня угощали фирменным испанским отваром из ягод и трав. Тут же рухнул, как куль, на пол, пытаясь одновременно перевернуться.

Предназначенная мне пуля угодила хозяину антикварного салона в толстое брюхо. И он, пискнув, упал, заерзал по полу, отчаянно причитая и подвывая от боли.

Я выглядел со стороны, наверное, не слишком презентабельно, изгибался неэстетично, переворачивался, махая руками и ногами. Но я ведь не снимался в кино, где главное, чтобы было красиво. Я действовал максимально эффективно, когда каждое движение определено только необходимостью выживания и победы. Настолько проворно работал, насколько мог.

Оказалось, мог я достаточно, чтобы выжить. Пули убийцы прошли мимо. А я, лежа в крайне неудобной позе, нажал на спусковой крючок.

И с первого выстрела уложил противника.

Пытаясь выровнять дыхание, я встал. Меня готовили к чему-то подобному. Учили очень хорошо. Натаскивали жестко, а порой жестоко, настоящие специалисты своего дела. И я их не посрамил. Враг лежал бездыханный. А я был жив. И магазин моего «Браунинга» полегчал всего лишь на один патрон.

Враг был бородатым, статным, броско красивым мужчиной, наверняка, любимцем женщин и жуиром. Но теперь его внешность сильно портила дырка во лбу. Кто он? Зачем пришел сюда? Может, просто грабитель? Или случайный киллер по старым делам заглянул к антикварщику? Нет, я был уверен, что это дест. Так их называл Звеньевой, предупреждая меня ни на миг не терять бдительность.

Я взял Предмет и ушел. Оставил за спиной мертвого врага, раненого антикварщика и кейс с евроталерами. А потом успешно смылся из Испании по каналу экстренной эвакуации…

Следующая встреча с дестом была еще горячее. Сезон дождей. Лаос. Раскопки старинного храма. И приличная войнушка. Тогда я уложил немало народу из его группы сопровождения. Из моих спутников не остался в живых никто. Но опять в итоге Предмет достался мне. И я снова стоял над распростертым телом возникшего из неизвестности врага. Пришедшего за тем же, за чем и я… Потом был бандитский район Чикаго… Много чего было.