– О чем ты говоришь? Вариан считает, что ты намеренно нарушил договор. Его просьба вполне обоснованна, и в случае отказа у него будет идеальный повод, чтобы обострить ситуацию. Быть может, мы уже стоим на пороге войны!

Тралл поднял большую зеленую ладонь.

– Пожалуйста. Выслушай меня. Я пошлю Вариану письмо с заявлением, что я не давал приказа на этот набег. Я найду виновных и призову их к ответу. У меня нет желания развязывать войну. Но я не могу извиниться за причиненный вред, и я не выдам Альянсу подозреваемых. Они – часть Орды. И они будут держать ответ перед Ордой. Отдать их Вариану… нет. С какой стороны ни посмотри, это будет предательством по отношению к моему народу. И, честно говоря… это просто неправильно. Вариан никогда бы не пошел на такое, исходи подобная просьба от меня. И он был бы прав.

– Тралл, если ты не отдавал приказ, значит, ты не в ответе за…

– Но я в ответе. Я – вождь моего народа. Одно дело укорять их за нарушение закона, и совершенно другое – покушаться на их достоинство. На саму их сущность. Ты не понимаешь, как думает Орда, Джайна, – тихо проговорил Тралл. – Именно это дало мне мое необычное воспитание. Я понимаю, как обе стороны воспринимают происходящее. Мой народ голодает, они жаждут чистой воды, им нужна древесина, чтобы строить дома. Они считают, что эльфы обошлись с ними несправедливо, закрыв торговые пути. Они считают нежелание удовлетворить их базовые потребности жестокостью, и кто-то где-то решился ответить тем же.

– Они перебили ночных эльфов, содрали с них кожу – и ты считаешь это соразмерно запрету на торговлю? – Джайна повысила голос.

– Из-за отсутствия торговли дети голодают, болеют, оказываются без крыши над головой, под открытым небом. Эта логика… Раз я ее вижу, то и другие тоже могут так думать. Это нападение дало нам то, в чем мы отчаянно нуждались, и если я открыто осужу его, то будет казаться, будто я осуждаю нужды своего народа. Я покажусь слабым, и, поверь мне, многие захотят воспользоваться моментом моей кажущейся уязвимости. Я вступил на опасную тропу, друг мой. Мне нужно упрекнуть их, но при этом не пересечь черту. Я извинюсь за нарушение договора, но не за кражу, не за убийства и даже не за то, как они были совершены.

– Я… разочарована, что ты избрал этот путь, Тралл, – честно проговорила Джайна.

– Твое мнение много значит для меня. Всегда значило. И все же я не буду пресмыкаться перед Варианом и не буду принижать отчаянных потребностей моего народа, необходимых для выживания.

Некоторое время Джайна молчала, скрестив руки на груди и опустив глаза.

– Думаю, я понимаю тебя, – наконец, заключила она, произнося слова медленно, с горечью в голосе. – Свет, как же мне тяжело это признавать. Но ты тоже должен кое-что понять. События у Врат Гнева очень сильно навредили взаимоотношениям Орды и Альянса. Мы потеряли почти пять тысяч человек у одних только Врат Гнева, Тралл. А утрата верховного лорда Болвара Фордрагона стала большим ударом для многих.

– Как и гибель Саурфанга Младшего, – заметил Тралл. – Лучший из лучших, сраженный в расцвете сил и превращенный в… ты знаешь. Не думай, что Орда легко пережила ту войну.

– О, я и не думаю. Но… это трудно вынести. Особенно когда так много павших погибли от рук Орды, а не Плети.

– Гнилесс никогда не был частью Орды! – прорычал Тралл.

– Мало кто в состоянии различить эту грань. И даже сейчас есть те, кто сомневается. И ты это знаешь.

Тралл кивнул и тихо зарычал. Джайна понимала, что его гнев был направлен не на нее, а на Гнилесса и всех тех, кто стоял за тем предательством. Тех, кто заявил о преданности Орде, в действительности готовясь ударить в спину.

– Сначала одно, теперь другое. Правителям Альянса становится все труднее доверять тебе, – продолжала Джайна. – Многие, включая Вариана, считают, что ты недостаточно сделал для разрешения проблемы, когда она возникла. Публичное осуждение и самого вторжения, и его последствий поможет изменить к лучшему то, как Альянс видит и тебя, и Орду. И давай смотреть правде в глаза – это была не обычная потасовка, а настоящий кошмар.

– Согласен. Но если я предам подозреваемых преступников суду Альянса, то мой народ никогда не оправится от этого ужаса. Для них это будет позором, и я никогда так не поступлю. Они попытаются свергнуть меня и будут правы.

Джайна спокойно посмотрела на него.

– Тралл, мне кажется, ты не до конца осознаешь серьезность ситуации. Из этого не выйдет ничего хорошего. Если ты своим молчанием поддержишь то, что на самом деле осуждаешь, то втянешь Орду в войну. А Вариан…

– Вариан чересчур вспыльчив, – отрезал Тралл.

– Как и Гаррош.

Тралл вдруг засмеялся.

– Эти двое даже не подозревают, насколько они похожи.

– Из-за их сходства и несдержанности снова могут начать гибнуть живые существа, а война в Нордсколе была совсем недавно.

– Ты знаешь, что я не хочу войны, – покачал головой Тралл. – Я привел свой народ сюда, чтобы избежать бессмысленных столкновений. Но, честно говоря, с твоих слов получается, что Вариан в любом случае ко мне не прислушается. Он не поверит мне, даже если я и в самом деле публично осужу это нападение. Ведь так?

Джайна не ответила, а лишь сильнее нахмурилась.

– Я… Я бы постаралась его убедить.

Тралл печально и ласково улыбнулся, положив громадную ладонь на ее тоненькое плечо.

– Я выскажу свое презрение к нарушению данного Ордой слова… но не более того, – он посмотрел на окружавшую их мрачную болотистую местность. – Я выбрал Дуротар, чтобы дать моему народу место, где они могли бы начать новую жизнь. Медив сказал мне привести их сюда, и я решил прислушаться к нему, хотя ничего не знал об этом континенте. Когда мы прибыли сюда, я увидел суровый край. Он не цвел так, как земли Восточных королевств. Даже в местах, где есть вода, как здесь, например, было трудно существовать. И все-таки, несмотря на это, я решил остаться. Дать моему народу шанс испытать свой дух на этой земле. Их дух все еще крепок, но земля… – Тралл покачал головой. – Мне кажется, Дуротар отдал нам все, что мог. Я должен позаботиться о нем, о своем народе.

Джайна посмотрела ему в глаза. Она коснулась своих волос, чтобы убрать с лица мешавший золотистый локон. Жест был девичий, но в ее глазах и словах читалась воля правителя.

– Я понимаю, что в Орде все устроено иначе, чем в Альянсе, Тралл, но… Если ты найдешь способ сделать то, о чем я прошу, тебе откроется еще одна возможность, которой иначе не будет.

– В любую секунду нас окружает множество возможностей, Джайна, – возразил Тралл. – Будучи в ответе за тех, кто нам доверяет, мы обязаны рассматривать каждую их них.

Волшебница протянула к нему руки, и орк взял их в свои ладони.

– Тогда мне остается только надеяться, что Свет укажет тебе путь, Тралл.

– И я надеюсь, что твои предки будут оберегать тебя и твой народ, Джайна Праудмур.

Джайна тепло улыбнулась ему, как в недалеком прошлом улыбалась другая светловолосая девочка, и затем вернулась в свою шлюпку. Однако, когда Тралл могучим движением оттолкнул шлюпку от берега, он заметил небольшую складку меж бровей волшебницы. Джайна все еще была встревожена.

Как и он.

Тралл скрестил руки на груди, глядя, как вода несла Джайну прочь, в сторону дома. Эйтригг тихо спустился с холма и присоединился к своему вождю.

– Какая жалость, – произнес Эйтригг, по-видимому, в пустоту.

– Что именно? – спросил Тралл.

– Что она не орк, – пояснил Эйтригг. – Сильная, умная, с большим сердцем. Сама по себе вождь. Она бы выносила сильных сыновей и храбрых дочерей. Когда-нибудь она станет для кого-то отличной спутницей жизни, если сама того захочет. Жаль, что она не орк, и не может стать твоей.

Тралл не сдержался. Он запрокинул голову и громко рассмеялся, спугнув сидевших на соседнем дереве ворон, которые злобно закаркали и, хлопая крылями, полетели искать место потише.

– Мы только что закончили воевать с Королем-личом и самим Кошмаром. Наш народ голодает, страдает от жажды и возвращается к варварскому образу жизни. Король Штормграда считает меня животным, а стихии остаются глухи к моим мольбам. А ты говоришь о женщинах и продолжении рода?