- Цела?

- Харрингтон… - выдавливает из себя женщина, - я знала двух жертв из трех. Я могла… Харрингтон, доказательная база… Черт! Мать вашу!

Мужчина смотрит очень голубыми глазами на женщину и она слышит новостной канал в наушниках: «прокурор арестован…», мужчина резко меняет волну и вновь смотрит синевой спокойствия в глаза абсолютно бледной женщины.

- Мисс Миллс, поговорим на земле? Осень в Нью-Йорке прекрасна. Видели золотой Центральный… Золотая осень, - улыбаясь договаривает мужчина.

Они оставляют вертолет прямо на поле. Долго идут. Реджина Миллс кутается в длинную толстовку и шагает за спиной солдата, мужлана, пилота. Шаг за шагом. Они слишком долго идут и весь путь у нее нет ни одного слова. Перед глазами Нью-Йорк, седеющий отец в допросной полицейского участка, мать, которая в этот момент выходит на середине операции, бледная, как мел. Снимает перчатки и мчится через весь город. Сестра, которая названивает матери, отцу, мужу и орет в трубку так громко, как может только она. Лихорадочно ищет телефон няни, не отрываясь от выпусков новостей. Реджина Миллс бредет по влажному полю за спиной Робина Харрингтона. Первая машина около заправки, они несутся в ней до другой, у которой с той же ловкостью, как у первой Робин Харрингтон выдирает провода и заимствует у фермером. Четвертая машина, та машина, единственная из других, которую Робин Харрингтон открывает ключами. Дом на самой скале. Уже темно и Реджина Миллс видит только его очертания.

- Это Мэн? - спрашивает Реджина Миллс скидывая на пол свою рюкзак точно также, как это сделал секундой ранее мужчина.

Зажигается свет торшера.

- Это твой дом? - женщина проходит по комнате, натыкаясь на портрет ребенка, - Это твой сын?

- Его больше нет. - отвечает мужчина и аккуратно переворачивает фотографию ребенка.

Реджина Миллс слишком устала. Ее тело полностью вымотано и не одной мысли больше не приходит в голову. Она опускается на диван. Мужчина садится рядом.

- Это я, да?

- Это не ты, - отвечает мужчина, - тебе нужен сон.

Реджина Миллс кивает головой и не чувствует ту переходную секунду, как ее срубает в сон.

Солнце над Мэном. Или над тем, что ей кажется Мэном. Дом с задернутыми шторами. Женщина поднимается с дивана и смотрит на свое отражением в зеркале. Странная, сумасшедшая улыбка на ее лице, полная горести и отчаяния. «В эти минуты просто жива» - говорит сама себе Реджина Миллс. К ее кроссовкам прилипла грязь дорог, на руке запекшееся кровь от рикошета пули. В доме тишина. Реджина Миллс садится обратно на диван и открывает свой ноутбук. Она больше не смотрит материалы дела, а читает про Робина Харрингтона, вылавливая информацию из интернета с открытым доступом. После последних строчек, Реджина Миллс не может удержаться от того, чтобы посмотреть задержание Румпеля Голда в Нью-Йорке. На середине видео она захлопывает ноутбук, ей становится невыносимо жарко и женщина стаскивает с себя толстовку. Возвращается Робин Харрингтон.

- Это ты, Харрингтон! - говорит Реджина Миллс, устремляя глаза полные слез на мужчину, - Зачем так?! Трахни, изнасилуй, выдерни сердце, убей меня, мать твою! Почему мой отец?!

Мужчина вытирает от масла руки грязной тряпкой и смотрит на женщину. В его глазах нет злости, нет ненависти, нет ничего…

Комментарий к Часть 4

Вот и к финалу почти дошли… Хотелось бы комментариев))) Про героев и их характеры, про саму историю)

========== Часть 5 ==========

Мужчина вытирает от масла руки грязной тряпкой и смотрит на женщину. В его глазах нет злости, нет ненависти, нет ничего… ничего того, что внутри нее могло побудить ненависть к нему. Спокойный взгляд голубых глаз. Гладко выбритый подбородок. Расстегнутая толстовка. Спокойствие.

- Мисс Миллс, ваш завтрак, изучайте материалы и нам нужно возвращаться в Нью-Йорк.

Женщина сдвигает брови друг к другу:

- Ты мстишь прокурору за свою семью? За то, что он слишком долго рассматривал дело, за… За то, что он не спас твоего ребенка? Не предоставил защиту? Харрингтон?!

- Мисс Миллс, - мужчина берет стул и садиться напротив женщины, - я только ваш охранник. Мне не за что мстить Румпелю Голду, он тот кто отправил на пожизненное отморозка с его бандитами. Как ты это сложила в своей голове?

- Я не знаю… твой друг Кит Хьюз! У кого мог возникнуть такой план мести мне, у кого такой высокий коэффициент интеллекта, чтобы провернуть такое… Я никого не убивала и в этом почти уверена! Мой офис сгорел, мой дом обыскан! Я… Харрингтон, ты спасаешь меня, зачем?!

- Это моя работа, мисс Миллс. Я - охранник.

- Чушь! Я тебе готова была поверить в самом начале, но не сейчас! Мать твою, ты умный, ты… Кто мог это организовать?!

- Это не мог быть я, мисс Миллс, у меня нет таких связей. А ты не хочешь остановится, прочитать все трезвым взглядом чужого адвоката и принести мне, твоему отцу и самой себе версию о том, кто тебя так ненавидит. Кто может ненавидеть так твоего отца. Ищи близко, мисс Миллс, ищи среди тех, кто имеет возможности для реализации такой формы мести.

- Зачем мы возвращаемся в Нью-Йорк?

- Кит Хьюз, мисс Миллс, это все что есть у меня из версий. Элли, которая, вероятно, еще жива, я видел ее в баре несколько дней назад. Группа, которая шла на твой захват знала куда идти, хорошо подготовленная группа. В Нью-Йорке самое пекло и только в этом пекле, на месте, в твоей квартире, в твоем офисе есть то, что, возможно, даст шанс.

- Это не очевидное решение, Харрингтон. Ты хочешь меня сдать!

- Я мог тебя убить в любой момент, мисс Миллс.

- Это не так интересно, как мучения жертвы. Это… следуя логике… логике, которой нет в обычном смысле… Это красивая агония жертвы, это сильнее, чем просто вынуть из нее сердце…

- Миллс?

- Это риторические размышления.

- Вы меня пугаете, мисс Миллс.

- Это взаимно. - Реджина Миллс улыбнулась краем губ.

- Доверие на взаимном не доверии. - улыбнулся ей в ответ Робин Харрингтон.

Грязная тряпка предназначалась для самолета. Реджина Миллс стояла в ангаре и курила сигарету. Белые бока маленького самолета. Ряды инструментов и деталей. Ворох грязной одежды. Реджина Миллс выпустила дым и вышла на улицу - спокойное осеннее небо. Длинные поля и скалы. Дом на окраине цивилизации, в таких домах скрываются, живут в свое удовольствие или отшельники. Робин Харрингтон уехал четверть часа назад, оставив ее наедине с собой. Наедине с мыслями. В этой местности ничего не происходило. Звука возвращающего внедорожника небыло, не было угроз со стороны Харрингтона. Еще час назад она ненавидела этого спортивного мужчину, была готова ему отдаться, готова была его разорвать и отхлестать по щекам. Была готова выместить на нем всю свою злость, смешенную со страхами последних суток. А сейчас она только и ждала звуков машины, которая бы вернулась за ней. Реджина Миллс вернулась в дом и шаг за шагом осмотрела эту несуразную конструкцию - из покрытой вручную крыши, деревянных перил, ведущих на второй этаж. Нетронутой комнаты мальчика - самолеты, карты, пыльный незавершенный пазл на столе. Ночник в виде человека паука. И никакого присутствия в доме женщины - небрежность, грубость деталей, присутствия мальчика, но отсутствие его матери, шкафы со сложенными вещами - информация о Харрингтоне не врала, ценность имел сын, жена была бывшей настолько насколько становятся чужими нелюбимые жены. Реджина Миллс спустилась на первый этаж на звуки подъезжающей машины, охранник Харрингтон вынес большой бумажный пакет.

- Еда? - брови Реджина Миллс взлетели вверх.

- В пакете супруги Олсен., - ответил мужчина, - Рейчел и Роффе. - Робин Харрингтон вытряхнул на диван одежду.

- Роффе?

- Да, Рейчел.

- Роффе - ужасное имя, мистер Харрингтон.

- Шведское. Должна быть, мисс Миллс, взаимосвязь с настоящим именем, чтобы мозг успевал перестроится на первых слогах. Шведкам полагается быть блондинками. В Нью-Йорке забронирован номер.