- У него всегда была я, может быть, поэтому он так не напивался? Сидни, я у него все еще есть? Или есть кто-то другой?

Мужчина пожимает плечами.

- Ты знаешь! - Кора упирает руки в боки и наводит резкий взгляд прямо в глаза мужчины.

- Я не знаю.

- Ты знаешь, Сидни! Он всегда мне мог рассказать все! Кто она?

Дверь резко захлопывается. Кора Миллс видит, как генерал садится на заднее сидение. Машина доползает до перекрестка и останавливается около светофора. Румпель Голд храпит, извергая из себя пары алкоголя. Кора Миллс достает из его внутреннего кармана телефон и набирает известный ей код, крутит в руках разблокированный телефон и убирает обратно в карман. Садится рядом с мужем на диван и притуляет свою голову к его ногам. Единственная слеза утопает в его брюках.

Робин Харрингтон быстро уничтожает индейку. Реджина Миллс почти к ней не притронулась. Мужчина, способный на разговор, ест индейку и облизывает пальцы. Это не выглядит чем-то неприятным, Реджина Миллс оборачивается на крутящимся стуле и притягивает мужчине салфетку.

- Вы слишком много подробностей, мистер Харрингтон, уже узнали обо мне, мне хотелось бы узнать подробности о вас.

- Какие? - мужчина вытирает руки салфеткой и сминает ее.

- Ваша карьера.

- Учился на военного летчика, участвовал в боевых операциях, после вновь учился, работал следователем в Нью-Йорке и Бостоне, работал в закрытой группе, эти подробности я обязан пропустить, пять лет назад стал вольным детективом в разных штатах.

- Что произошло пять лет назад?

Мужчина внимательно посмотрел в глаза женщине:

- Это личная история.

- Семьей не обременены?

- С чего вы взяли, мисс Миллс?

- Разные штаты и отсутствие логики в карьере, так не делают люди, связанные обязательствами.

- Я сварю вам утром овсянку.

- Что это значит?

- Разговор окончен.

- Я хочу знать больше подробностей о человеке, на которого, как мне утверждает отец, я могу расчитывать.

- Вы мой объект, мисс Миллс, я сделаю все ради сохранения вашей жизни.

- Пожертвуете своей? - Реджина Миллс подняла вопросительно бровь.

- Вполне. Когда идешь на такую работу, то это может потребоваться.

- Вы, мистер Харрингтон, шли на такую работу, чтобы пожертвовать своей жизни ради кого-то?

Мужчина провел рукой по подбородку:

- Щетина отросла, - констатировал он, - У вас есть подруги?

- Две. Вы не ответили на вопрос, зачем вам ради охраны, допустим, меня жертвовать своей жизнью?

- Я достаточно ответил, мисс Миллс. Кто они?

- Руби и Мелли, Руби мой помощник, а Мелли адвокат, который занимается семейными дрязгами. Достаточно?

- Скольким людям вы доверяете, мисс Миллс?

- Я? - Реджина Миллс меняет одну вопросительную бровь на другую, - Мелли и Руби я доверяю! Мне нужно сосчитать?

- Сосчитайте еще своих врагов. И клиентов, суды которых вы проиграли.

- Я не проиграла ни одного суда!

- Стопроцентный адвокат, - усмехнулся Робин Харрингтон, - Такие бывают? Я забыл, что вы не трахаетесь, а предпочитаете в это время работать со стопроцентной отдачей.

- Это неприятно, мистер Харрингтон.

- Это не правда, мисс Миллс? Жаль, что вы заклеили камеры в ванной. Вы заклеили их не все.

- Вы успели?!

- Смотря, что вы имеете ввиду. Почитайте, завтра, то, что прислал по делу ваш отец. Если это не вы, то кто-то имеет к вам такую степень ненависти… Я даже не могу представить такую степень ненависти, чтобы исполосовать тела девушек подобным образом! Вам стоит поподробнее описать свою сексуальную жизнь с этими четверыми…

- Для отца? Про их проворность и длину членов вам указать, - усмехнулась Реджина Миллс, - Мой отец ничего лучше не придумал, как запереть меня в четырех стенах с неотесанным посредственным военным, а я было поменяла о вас мнение на доли секунды!

- Укажите длину. Полезная информация.

- Что вы делаете? Вы… Вы хотите вывести меня из равновесия? У нет никакого равновесия! Вы хотите оскорбить меня? Чего вы добиваетесь, Харрингтон?! Того, чтобы я вышла из этой квартиры и освободила вас от необходимости закрыть меня своей грудью?

- Вы не можете сбежать. Простите, мисс Миллс, вам стоит идти спать. Завтра за вашу индейку, обещаю свою овсянку.

- Вы думаете у меня будет спокойный сон?

- Вам необходимо спать. Я смогу продержаться на таблетках четверо суток, вы - нет. Вы хотите это распутать? Или вы хотели меня соблазнить позами в ванной, игра на публику! На меня! Вы полагали, что я могу к вам относиться как к женщине, а не как к объекту? За этим вы терли свою грудь с такой эротичностью, а после…

- Я проверяла остались ли камеры, которые я могла пропустить! Я… Вы не имели право ставить там камеры, у меня есть право на приватность!

- У вас и на жизнь есть право, мисс Миллс, но кто-то считает, что может его отобрать. Приятных снов, - мужчина встал из-за стойки и ушел в свою квартиру. Дверь не закрылась. Реджина Миллс выкинула остатки индейки вместе с тарелкой. Умылась ледяной водой и сдержала слезы, которые подступили вместе с тошнотой к горлу. Она видела перед собой липкие пальцы полицейских, еще более неприятных полицейских, чем Харрингтон, которые разрывают ворох из ее жизни, ворох ошибок и глупостей, врываются этими липкими пальцами не только в ее нутро, а в самое сердце и беспощадно его разрывают на части, отделяют правое предсердие от левого предсердия. Ее тело покрывает холодный пот и Реджина Миллс опускается на стул перед панорамой темного города. Она не видит города, она помнит свои первые ощущения, когда перебарывая себя она подошла к мертвому телу. Все другие были такими же бледными, как она. Она пролистала в памяти лица одногруппников и побледнела до такой степени, что не могла уже контролировать страх. Руки и губы тряслись. Робин Харрингтон подошел к ней и склонился над ней.

- Мисс Миллс, - сказал его спокойный голос, - нам нужно с вами завтра активно поработать. Прошу вас не поддаваться эмоциям. Простите меня за грубость.

- Я никогда не поддаюсь эмоциям, - женщина отмахнула слезу дрожащей ледяной рукой.

- Хотите, чтобы я посидел около дивана, пока вы не уснете?

Женщина кивнула. Мужчина накрыл ее пледом.

Девид Нолан долго укачивал на руках сына. Мальчик заснул. В квартире повисла тишина. Мэри Нолан сидела за ноутбуком, проверяя работы учеников коллеги, которая просила ей помочь, не бесплатно, а Мэри Нолан была только рада такой возможности. Это отвлекало от суеты, от той суеты, которую создавал маленький ребенок. В свои сорок Мэри думала время от времени о том, что она слишком поздно все это затеяла, что маленький ребенок заставил Девида спать еще меньше и самое ужасное, что ребенок может стать тем мотивом, который заставит отказаться Дэвида от любимой работу в пользу видимого спокойствия. Девид Нолан погладил жену по плечами:

- Мэри, - мужчина склонился над ее ухом, - хотел тебе рассказать, что на днях виделся с Робином.

- Робином Эрроу? В этот день памяти, я не смогла тебя поддержать, Нил заставил меня уснуть и я…

- Робин передал тебе привет, - мужчина улыбнулся, - Кит вынудил меня рассказать ему про Нила. Я бы не смог удержать в себе то счастье и гордость, которое… - мужчина поцеловал жену в щеку.

- Ему лучше?

- На сколько возможно, - Девид Нолан еще раз поцеловал жену и хотел было уйти.

- Дейв, - женщина задержала мужчину за руку, - пять лет прошло, ты мне расскажешь подробности. Я мучаюсь догадками!

- Мэри, прошу тебя…

- Девид!

Мужчина вздохнул, он совершенно не мог спорит с таким взглядом жены.

- Кулак Джонни-Холли, бостонский авторитет, расстрелял его бывшую жену, ее нового мужа и Роланда, сына Робина. Потому что Харрингтон не покупался на шантаж и не отказывался от резонансного дела Кулака и единственный из всех следователей, кого не купили.