Хьюз со своим отрядом пробирался на запад, отдавая указания. Он был сам не свой: не впервой смерть опаляла его зловонным дыханием и смотрела в лицо. Но сейчас он был не просто в шаге от нее. Казалось, их отряд карабкается на по камням — по зубам спящего исполина, который вот-вот пробудится от своей вязкой дремоты и сомкнет чудовищные челюсти — разрывая тела, сокрушая кости, не слыша слез и мольбы.

— Делай как я! — увещевал Хьюз. — Кауфман, Дора — прикрытие! И, самое главное! Приказываю не умирать!

Ишвариты напали неожиданно. И где только прятались? Несколько партизанских отрядов высыпали на аместрийцев с чем были: кто с ножами, кто со штыками, кто с винтовками. Сражались с отчаянием загнанных зверей, рвали голыми руками. Их лица: старые, молодые, десткие — слились в одно кошмарное, перекошенное гримасой ненависти, с пылающими красными глазами. Справа глухо булькнул черноусый унтер-офицер — со спины его кололи штыками двое ишварских юнцов, унтер рухнул ничком, но юнцы все продолжали, улыбаясь так счастливо, словно не знали ничего в жизни лучше этого момента. Хьюз и младший лейтенант Кауфман тут же разрядили в обоих по целой обойме. Унтер не дышал. Откуда-то сбоку послышалась возня и крики. Ишварский старик стоял на коленях, прикрывая собой нескольких детей и пожилых женщин. На них были направлены дула винтовок.

— Господь наш, ты создатель целого мира и всех народов людских, — голос старика звучал ровно, спокойно и как-то умиротворяюще. — Даруй сим душам вечный покой в Царствие…

Грянул выстрел. Старик, схватившись скрюченными пальцами за простреленную грудь, умолк, только губы его продолжали читать молитву.

— Он же просил… — неверяще посмотрела молодая девушка в синей форме на солдата, выстрелившего в старика.

— Какая разница, — пожал плечами тот. — Мне надоело слушать его бредни.

Повисшая было тишина разорвалась выстрелами. Из оцепенения Хьюза выдернул стон. Маэс почувствовал, как кто-то вцепился ему в плечо.

— Кауфман! Кауфман, нет, — Хьюз подхватил падающего товарища, но тот разом стал каким-то совсем тяжелым. — Я же приказывал… Не сметь… умирать…

— Так точно, капитан Хьюз, — едва шевелил окровавленными губами Кауфман, виновато улыбаясь.

— Кауфман… Держись, я позову подмогу!

— Нет, Хьюз, — тот покачал головой. — Гиблое дело, приятель.

— Я же приказал, — Хьюз прикусил губу. Привычная маска словно спала с его лица, и он вмиг будто бы постарел лет на двадцать. — Кауфман… Держись…

— Я не хочу умирать, Маэс… — из углов глаз Кауфмана текли слезы. — Не хочу…

Что-то взорвалось почти над самым ухом. Хьюз потряс головой. Кауфман невидящим взором таращился в небо. Веки под ладонью подались вниз легко, как живые.

— Вперед! — заорал Хьюз, вскакивая и понимая одно — если за кем-то здесь и пойдут, то за ним.

Внезапно наступила тишина. До того оглушающая, что Маэс подумал, не приложило ли его взрывом до потери слуха. Пока в этой тишине не послышалось шуршание ткани на ветру. В конце узкой улочки реял белый флаг.

— Не стрелять! — Хьюз поднял руку в упреждающем жесте.

Он всматривался в группу мужчин, несших белый флаг. Впереди стоял старик в одеянии священника.

— Ну кто бы мог подумать, — удивленно проговорил Хьюз. — Это же… Рог Роу! Первосвященник Ишвары!

— Вы правы, — кивнул старик.

— Считалось, что вы бежали вглубь страны, подальше от передовой, — нахмурился Хьюз.

— Невыносимо отсиживаться в безопасности и наблюдать со стороны, как остальные гибнут в бою. Я ищу встречи с Кингом Брэдли.

— Что?! — Хьюз широко раскрыл глаза за стеклами очков.

— Я прошу пощадить тех ишваритов, что еще остались в живых, — тяжело проговорил Рог Роу. — И взамен предлагаю собственную жизнь. Вы получите голову верховного жреца Ишвары. Ибо я, Рог Роу, первый человек среди ишваритов. Неужели вам и этого мало? — Роу покачал седой головой. — Я желаю… Желаю, чтобы моя смерть стала последней на этой войне.

Хьюз стянул пилотку и смял ее в руках, опустив голову.

— Я понимаю, — кивнул он. — Я сообщу командующему офицеру.

*

Фесслер жадно вслушивался в происходящее и смотрел в бинокль. Завидев процессию под белым флагом, он вскочил.

— Что там у них? — гавкнул он. — Почему все стихло? Почему никто не стреляет? И кто этот старик?

— Верховный жрец Ишвары, господин бригадный генерал, — козырнул Баск Гран. — Хочет переговорить с фюрером, вот и привели.

— Идиот! — заорал Фесслер, брызгая слюной. — Что непонятного в слове “истребление”?! Приказано убить всех! Всех — до единого!

Он презрительно оглядел смешавшихся солдат.

— С чего вы прекратили сражаться, а? — выплюнул он. — А ну марш по позициям! Продолжать бой! — глаза Фесслера налились кровью. — Подумать только… — бушевал он. — Мы только продвинулись вперед… И вот тебе! В атаку, мать вашу, в атаку! Разнесите весь этот гребаный район!

Никто не шелохнулся. С головы старшего унтер-офицера Фьюри слетели наушники, а сам он стоял и хлопал глазами.

— Чего встали, как истуканы?! Пошевеливайтесь, псы! Это приказ!

— Приказ… — губы Грана под усами вытянулись в тонкую линию. — Бригадный генерал Фесслер, а вы знали…

Голос Грана звучал так угрожающе, что Фесслера прошиб холодный пот.

— В числе потерь на поле боя… Каждый пятый офицер гибнет от рук собственных же подчиненных. По крайней мере, так говорят.

Грянул выстрел. У дула винтовки в руках Грана вился дымок.

— Что?! — из раны на груди Фесслера потекла кровь. Он неверяще посмотрел на полковника. — Ты…

Бригадный генерал тяжело, словно набитый куль, завалился на бок. Ему больше не мерещились новые погоны, мир стал зыбким, пока не утратил все краски, пока не померк свет.

Гран пожал плечами и закинул винтовку на плечо.

— Шальная пуля, — равнодушно отозвался Хьюз.

— Угу. Она самая, — Хавок чиркнул зажигалкой.

— В таком состоянии бригадный генерал Фесслер не может исполнять обязанности командира, — Гран потер подбородок. — На правах старшего по званию принимаю командование. Раз уж делать больше нечего…

— Есть, полковник Гран! — солдаты вытянулись по струнке. — Мы слушаем!

Гран оглядел остатки бригады.

— Капитан Хьюз, сопроводить к фюреру первосвященника Рога Роу.

— Есть, — улыбнулся Хьюз.

— Младший лейтенант Бермут, убрать подстреленного куда подальше, — Гран сощурился на место в тени. — Туда уже некуда, оттащи куда-нибудь под солнце.

— Так точно!

— Мне следует… — Рог Роу, наблюдавший за всей сценой со стороны, наконец, подал голос. — Поблагодарить вас?..

— Вашу благодарность я принять не смогу, — жестко ответил Гран. — Но буду надеяться на успех вашей сделки с фюрером Брэдли.

— Я буду молиться за вас, — глухо проговорил Роу.

— Не стоит, — покачал головой Гран.

*

Брэдли поднял тяжелый взгляд единственного глаза на заплаканного майора Армстронга.

— Вы проявили себя недостойно, майор Армстронг. Как для офицера аместрийской армии, так и, тем более, для государственного алхимика.

Армстронг прятал глаза и молчал.

— Вы должны понимать, что своими действиями едва не поставили под удар всю операцию, — Брэдли, казалось, был абсолютно спокоен. — Я не отдаю вас под трибунал исключительно по одной причине…

Армстронг вытянулся и впервые нашел в себе силы посмотреть фюреру в глаза.

— Потому что вы превосходно проявляли себя до этого, майор Армстронг, — Брэдли позволил себе сдержанно улыбнуться. От этой улыбки все внутренности Армстронга совершили кульбит в его могучем теле. — Отправляйтесь в Централ. Вы комиссованы.

На ватных ногах Армстронг вышел прочь, тяжело опустился на первый попавшийся камень и закрыл лицо руками.

— Вы ранены?

Он даже не заметил, как к нему подошла Агнесс Эдельвайс.

— Нет, госпожа майор, — Армстронг покачал головой и уставился на испачканные в крови руки так, словно увидел их впервые в жизни.

— Почему вы не там?.. — нахмурилась Агнесс.