— Закрой рот! — рявкнул Хайрат и закашлялся. — Молоко на губах не обсохло, а уже в разговоры лезешь!

— Я и в разведку ходил! — нагло возразил Нур.

— Вот выйду, — пообещал Хайрат, — уши-то тебе надеру! Ишь, распоясался!

Нур притих, принявшись рассматривать собственные грязные ногти.

— Так что, бледнолицый? Как тебя звать-то?

По лицу Дефендера пробежала едва заметная судорога. Если он назовет свое имя — ему конец.

— Джейсон, — промямлил он.

— Так вот, Джейсон, — начал Хайрат, — может, коль не видел, так слышал?

— Слышал, твоя правда, — неохотно выдохнул Дефендер. — В лагере у алхимиков такое было.

— А ты еще и с алхимиками якшаешься? — голос Хайрата вмиг стал угрожающим.

— Дядя… — несмело заговорил Нур. — Я помню его. Он и сам… того… Алхимик.

*

Аместрийцам наконец-то подвезли немного провианта. Поэтому получив на завтрак небывалые порции прелой перловки с подливой из тушенки — невиданная роскошь! — и немного сублимированного кофе, большая часть военных пребывала в весьма и весьма сносном расположении духа. Этим утром им объявили о том, что поисковые операции относительно Джейсона Дефендера прекращены, а сам Каменный алхимик официально признан пропавшим без вести. Весть эту алхимики приняли тихо и без ропота, лишь в глазах Ханны Дефендер стояли злые колючие слезы, но и она не проронила ни слова, лишь отошла подальше от Эдельвайс, чтобы та не докучала ей своим сочувствием.

Рой общался в центре лагеря с приятелями из других подразделений.

— У тебя новая фотокарточка? — пихнул Хьюза локтем Хавок, белобрысый фельдфебель, попыхивая вонючей папиросой. — Валяй, показывай, нам тут тоже немного радости охота.

Хьюз зарделся — аж кончики ушей порозовели.

— Да нет, все та же… Что-то письма идут долго, — он понурил голову.

— А вы слыхали, что мальчонку-почтальона-то… Того-этого, — стоявший поодаль солдат рубанул ребром ладони по шее.

Неслышной тенью подошедшая Агнесс вздрогнула — она помнила безусого мальчонку. Как-то раз застала его за наматыванием второго слоя портянок — казенные сапоги были до того велики, что сбили мальцу ноги до кровавых пузырей. Ему бы в лесу с другими мальчишками крепости строить…

— А он-то… непростой малый, — прошептал еще один солдат, помоложе. — Поговаривали, ужо убили его. И мертвый-то он еще Зельтбану письмо от жены принес да…

Остальные слова потонули в дружном хохоте.

— Дружище, ты ври — да не завирайся, — посоветовал Хавок. — Зельтбан в ту ночь-то как накушался от счастья! Дурень! Жена у него, понимаешь, родила. На два месяца раньше срока, но ребенка здорового.

— Почему на два месяца? — недоумевающе переспросил молодой солдат.

— Да потому что у Зельтбана побывка семь месяцев назад была, — хохотнул Хавок. — Вот он и посчитал. Счетовод хренов. И накушался он уж после того, как письмо ему малявка принес. А потом и нашел его — мертвого. И все-то в его пьяной башке и перепуталось!

Агнесс и сидевшая неподалеку Риза залились краской от цветистых предположений мужской части сослуживцев о том, как же так вышло-то с женой каптера; в активном обсуждении не принимали участия разве что Хьюз, Мустанг и Кимбли.

Зольф сидел на ящике и цедил мелкими глотками омерзительный кофе из металлической кружки. Багровый был чертовски доволен собой и своим сотрудничеством с камнем, он весь светился.

— Вот ты тут смеешься, — осадил молодого солдата старый, — а сам-то чем похвастаться можешь? Тебя ждет кто?

Хавок, хотя вопрос был не к нему, как-то сник и потер белобрысый затылок.

— Нет, — с вызовом ответил молодой. — Так тем и проще. Мне и за бабу не переживать, что она там разродится не вовремя. Да и цинковый-то гроб получать некому. Почем мне знать, вернусь я? Или они и с меня, как с Франца, живьем три шкуры…

Он резко замолчал и прикусил губу. Хавок сунул ему в лицо папиросу и чиркнул спичками — потянулся серый горький дым.

— Когда это все уже закончится? — пробурчал один из солдат. — Омерзительно. Все, чем мы вынуждены здесь заниматься — омерзительно!

— Вам не нравится? — едко вопросил Зольф, оглядывая собравшихся вокруг вояк.

Кто-то поспешил убраться подальше — как-никак, государственный алхимик. Еще доложит, кому не следует… Кто посмелее, зароптали. Эдельвайс побледнела.

— Вы не согласны? — вновь спросил Зольф.

— По-твоему, нам следует смириться? — подал голос сидевший напротив Рой. — Равнодушно смотреть на это побоище?

Солдаты навострили уши — не каждый день услышишь пикировку государственных алхимиков!

— А вас не устраивает ваша работа? — удивился Зольф. — Всех вас?

Эдельвайс потупилась — ей сейчас совершенно не хотелось, чтобы Багровый алхимик вызвал ее на разговор, да еще и при таком количестве свидетелей.

— Устраивала бы — мы бы не возмущались, — нагло отозвался старый солдат.

— Ладно, — отмахнулся Зольф. — Допустим… Вот вы, госпожа снайпер, — он воззрился в упор на Ризу Хоукай, сидевшую плечом к плечу с Роем.

— У вас прямо-таки на лице написано: “я вынуждена так поступать”. Так?

— Именно так, — Риза не отвела глаз. — Убийство не приносит мне радости.

— В самом деле? — Зольф ядовито усмехнулся. — Неужели, попадая в цель, вы не радуетесь собственному мастерству? Не восклицаете про себя: “Попала! В яблочко!” Можете ли с уверенностью сказать, что не испытываете — хотя бы на миг — гордости за свои навыки? За умение делать работу — свою работу! — хорошо? Так что, госпожа снайпер?

Риза оторопела, глаза ее расширились, она совершенно не знала, что ответить — слова Зольфа больно отозвались в ее душе.

— Заткнись! — вскипел Рой, в один шаг преодолел разделявшее их с Кимбли расстояние и крепко ухватил того за сизо-синий лацкан. — Закрой свой поганый рот!

Зольф лишь усмехнулся и с вызовом посмотрел в глаза бывшему приятелю.

— Лично я вас никак не пойму, — Зольф растянул тонкие губы в недоумении. — Здесь, на войне, искать справедливости — это ненормально… Не лучшее место. Ересь ли — использовать алхимию как оружие?

Рой продолжал удерживать Зольфа; тот встал и, казалось, не обращал на действия Мустанга ни малейшего внимания, хотя и не сводил с него глаз.

— Правильнее убивать из винтовки? — продолжал задавать неудобные вопросы Багровый. — Или дело в том, что вы решились убить разок-другой, но истребление сотен и тысяч вам не по нутру?

Остальные подобрались и затихли, не решаясь уйти — всем было слишком интересно, чем это закончится. Рой едва сдерживался, чтобы не заставить Кимбли замолчать самым верным способом: добрым ударом по самодовольной роже.

— Вы не были к этому готовы, когда надели на себя военную форму? — Зольф обвел всех взглядом, остановившись на темных глазах Роя, в которых плескалась пламенная — под стать алхимии — ярость. — Тогда не стоило надевать ее вовсе, — припечатал он серьезно. — Если сами ступили на этот путь — отчего считаете себя жертвами?

Теперь Рой и Зольф почти столкнулись лбами, глядя друг другу в глаза; Кимбли по-прежнему не замечал, как Рой вцепился в его китель — аж костяшки побелели.

— Если вы намерены жалеть себя потом, то воевать не советую, — издевательски протянул Зольф, глядя в глаза Рою, но обращаясь ко всем. — Не отводи глаз от смерти, — он понизил голос, однако сказанные им слова долетали до всех, проникали в самое нутро. — Смотри только вперед. Смотри в лицо каждого из тех, кого ты убьешь. И помни их. Помни. Они-то тебя, — Зольф прикусил губу, — точно никогда не забудут.

Повисло зловещее молчание; лишь где-то вдалеке рвалась эхом канонады некогда безмятежная тишина.

— О, — Зольф как-то незаметно выскользнул из цепкой хватки Роя и посмотрел на часы. — Уже время. Ухожу на работу, — он поправил пострадавшие от грубого обращения Мустанга лацканы и пошел прочь, что-то напевая себе под нос.

— И я тоже, — Хьюз подобрался и, не глядя на Роя, направился вслед за Зольфом. — Меня перевели в другой округ.