Он отдалился от меня. Я сразу заметила это.

Вроде всё было по-прежнему: мы жили вместе, в одной квартире… Но иногда у меня возникало такое чувство, что я живу одна, а не с любимым человеком.

Свет в окнах напротив гас. Город погружался в темноту. Тусклый свет фонаря тонул во мраке.

Я не спала. Кухонные часы громко тикали. Пожалуй , это было единственным, что нарушало тишину. На столе стояла чашка с горьким чаем, на плите – остывший ужин.

Передо мной лежала стопка листов бумаги. Я пробежалась по строчкам, написанным собственной рукой, перечеркнула их. Смяла лист, отбросила на край стола. Взяла чистый, написала пару слов. Бросила ручку.

Встала, сжимая в руке мобильник. Набрала номер Миши. Гудки, гудки… Ответа нет…

«Где же ты, Белочкин? – думала я. – Репетиция ведь давно закончилась, а тебя всё нет и нет…»

В прихожей послышались шаги. Я прямо почувствовала, что это Миша. Хотя, впрочем, больше и некому.

– Привет, – я шагнула ему на встречу.

– Привет, – рассеянно отозвался Миша.

Он думал о чём-то своём. Даже не поцеловал.

– Я скучала, – я поцеловала его.

– Я тоже, – ответил Миша. Но слова прозвучали как-то бесчувственно, автоматически.

– Что-то случилось? – спросила я.

– Нет.

Я обняла его, носом уткнулась в его плечо. От чёрного пиджака Белочкина приятно пахло одеколоном. Я прижалась к Мише, осознавая: он не просто мой парень, он – часть меня. Половина меня, если не больше…

Мы с Мишей сидели на кухне вдвоём. Он молчал, погрузившись в собственные мысли. Зато сейчас мы хотя бы вместе (что само по себе очень ценно для меня).

– Миша, может, сегодня вечером сходим куда-нибудь? – предложила я.

– Сегодня не получится, – ответил он.

– Почему?

– Я в театре задержусь, – сказал Миша. – У нас работы очень много…

– Работы? – тупо переспросила я.

– Да, – кивнул Белочкин. – Нужно ещё кое-что отработать…

Понятно. Очередной вечер проведу в одиночестве. Ничего, я уже привыкаю…

– Мне пора, – Миша посмотрел на наручные часы, встал из-за стола. – Спасибо за завтрак.

– А поцеловать? – напомнила я.

– Пока, – он поцеловал меня в щёку.

– Пока, – отозвалась я.

Звон телефона нарушил тишину.

Я нехотя отложила недописанный сценарий. Впервые за последние несколько дней работа более или менее пошла, и кто-то так некстати вспомнил о моём существовании.

Телефон упорно трезвонит. Я поплелась в прихожую. Интересно, кто это? Ведь на домашний нам никто уже давно не звонит.

– А Мишу можно? – раздался в трубке незнакомый женский голос.

– Какого Мишу? – насторожилась я.

– Боброва, – ответила женщина.

– Вы ошиблись номером… – сказала я.

Облегчённо выдохнула. В какой-то момент мне показалось, что она сейчас скажет: «Мишу Белочкина».

Я рукой оперлась на край тумбочки, на которой стоит телефон. Под ладонью что-то зашуршало, смялось. На тумбочке лежал сценарий для спектакля «Три мушкетёра», в котором Миша будет играть Арамиса. Наверное, он просто случайно забыл взять его с собой, на репетицию.

В этот момент телефон вновь затрезвонил.

– А Мишу можно? – послышался в трубке тот же женский голос.

– Вы ошиблись номером! – быстро ответила я и положила трубку.

Чёртов аппарат звонил и звонил. Первые пять минут я терпела. Но это громкое треньканье, раздававшееся на всю квартиру, выведет из себя любого.

– Да! – рявкнула я в трубку.

– Ой, – послышался на сей раз голос мужчины. Я сразу узнала его – это Константин, мой коллега. Мы с ним вместе работаем над сценарием для нового спектакля.

– Я не вовремя, да? – спросил Константин.

– Нет, всё нормально, – ответила я.

– Ну, как работа, продвигается?

– Да, – кивнула я. – Продвигается потихонечку…

– Я тут тоже кое-что придумал, – сообщил коллега. – Может, встретимся, обсудим всё?

– Не вопрос, – пожала плечами я. – Я могу хоть сейчас в театр подойти.

– Вот и отлично! – обрадовался Константин.

Я быстро собралась, взяла все свои наработки и сценарий Миши (всё равно в театр иду, заодно и текст Белочкину отдам, вдруг они сегодня «Три мушкетёра репетируют»?)

Сегодня в театре было тихо. Конечно, ведь самый обычный рабочий день: артисты на репетируют, обслуживающий персонал в своих каморках готовит костюмы, декорации, реквизит.

Я вошла в просторный холл, проскользнула мимо уборщицы, которая натирала тряпкой и без того идеально чистый каменный пол.

– О, ты уже пришла! – Константин спускался по лестнице со второго этажа на первый.

– Да, – ответила я, но прошла дальше.

– Ты куда? – не понял он.

– Я сейчас вернусь, – я шла по узенькому коридорчику к Мишиной гримёрке. Там его не оказалось.

– Он костюм меряет, – подсказал мне Алексей Бурундучков, лучший друг Миши, тоже артист. Они вместе создали необычное трио, в составе которого всего два человека, а за третьего – контрабас (на нём играет Миша).

Дверь в костюмерную была открыта. Повсюду лежали и висели самые разные костюмы: от пышных платьев до костюмов различных зверушек – зайчиков, белочек, собачек.

Миша стоял около большого зеркала, занимавшего чуть не всю стену. Я сначала увидела только спину Белочкина. Вокруг него крутилась длинноногая высокая блондинка, больше напоминавшая актрису, чем костюмершу. Она то расправляла складочки на Мишином костюме, то то стряхивала невидимые пылинки.

Миша что-то сказал ей. Она заулыбалась, что-то ответила. Теперь уже он широко заулыбался, как сытый кот.

Интересно, о чём они так мило беседуют, что даже меня не замечают?

Девушка встала рядом с Белочкиным, приобняла его.

Меня аж передёрнуло. Не твой муж, вот и не фиг обнимать его… Ладно, ладно… Миша – мой гражданский муж. Но какая, в общем-то, разница? Главное – он мой. А этот стоит, улыбится. Нравится ему, что бабьё вокруг крутится!

Ну, ничего, Белочкин! Я тебя отучу чужие «костюмы» примерять!

– Нашла Мишку-то? – спросил Лёха, когда я едва не столкнулась с ним на лестнице.

– Нет, -соврала я.

Зачем? Не понимаю. Само как-то вырвалось.

– Так я могу его позвать, – предложил простодушный Бурундучков.

– Нет! Не надо, – отрезала я и стала быстро подниматься по лестнице вверх.

– Как хочешь, – пожал плечами Алексей.

Константин показывал мне текст, я пробегалась взглядом по строчкам, но ничего не понимала и не старалась понять. Он что-то объяснял, а я тупо кивала.

– … Как думаешь, игра стоит свеч? – спросил Константин, глядя на меня в упор.

– А? Что? – не поняла я, но потом быстро сориентировалась. – Да, да, конечно…

– Ты какая-то странная сегодня, – хмыкнул он.

– Извини, просто неважно себя чувствую, – я встала из-за стола, кое-как столкала в папку недописанный сценарий. – Мне пора. Пока.

– Пока… – растерянно отозвался Константин.

Я брела по улице. Здание театра давно осталось позади. Там же остался и Белочкин… вместе с той блондинкой…

Перед глазами всё стояла одна и та же картина. Я отчётливо видела, как блондинка обнимает Мишу. Моего Мишу. Богатое воображение рисовало и другие, ещё более яркие картинки: как Белочкин обнимает её, целует, как на рояле играет, поёт для неё…

Понятно, где он пропадает всё время. Понятно, почему задерживается в театре допоздна… На глаза навернулись слёзы. Я старалась их сдерживать, пока не поняла: это бесполезно.

Моросил дождь. Мелкие капельки смешивались со слезами, текли по щекам, капали на куртку. И по гладкой чёрной ткани бежали вниз.