Дон Нигро
Последние в голландском отеле
«Когда мы сказали, что едем с Схевенинген, в середине октября, портье в отеле Гааги предупредил, что мы сильно замерзнем, возможно, потому, что настрадались от холода и в его отеле. Он оказался прав, потому что всю неделю ветер дул с чисто голландским упорством, и редкие гости большущего отеля, похоже, летали по ледяным коридорам, словно осенние листья».
Уильям Дин Хауэллс «»Последние дни в голландском отеле».
Действующие лица:
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ
ГАРРИ КАСТ
Декорация:
Начало двадцатого столетия. Два стула на террасе голландского приморского отеля, в конце сезона.
Констанс Глейдис Герберт, леди де Грей (1857-1917), меценатка Королевской итальянской оперы и подруга многих известных артистов и писателей конца 19 и начала 20 вв. – реальная личность, как и Гарри Каст[1], издатель «Пол-Мол-газетт». Персонажи этой пьесы, конечно же, не совсем они.
(Шум прибоя и крики чаек. Стук столовых приборов и тарелок, доносящийся издалека, не слишком качественная запись арии «И там, среди цветов/Au fond du temple saint» из оперы Бизе «Искатели жемчуга». Свет падает на ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ и ГАРРИ КАСТА, сидящих на террасе голландского приморского отеля в конце сезона. ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ, знаменитая светская львица, высокая, с тонкими чертами лица, уже миновала пик красоты, но по-прежнему производит впечатление. ГАРРИ КАСТ, издатель периодики, в аналогичной ситуации).
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Ты здесь уже бывал?
ГАРРИ КАСТ. Вроде бы нет.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Но ты не уверен?
ГАРРИ КАСТ. Уверенность – это роскошь, которую могут позволить себе глупцы. Хотя должен отметить, что-то мне здесь знакомо.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Меня предупреждали не приезжать сюда. Сезон закончился. Слишком поздно.
ГАРРИ КАСТ. Не так и поздно.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Поздно, конечно. Посмотри на чаек.
ГАРРИ КАСТ. Чайки здесь всегда. Они кормятся отбросами моря. (Пауза). Ты знаешь, что сегодня будет на ланч?
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Гарри, ты можешь думать только о еде.
ГАРРИ КАСТ. Это неправда. Иногда я думаю о совокуплении.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Если ты хочешь знать, что будет на ланч, загляни в меню.
ГАРРИ КАСТ. Не получается у меня читать меню. Так все написано на каком-то иностранном языке.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Может, на голландском?
ГАРРИ КАСТ. Нет. Иероглифами. Посмотри сама.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. В последнее время еда меня особо не волнует. Но из чего сделали ту ужасную сосиску, которую я съела на завтрак? Я ее могла только глотать. И я заметила, что утром они поставили меньше стульев. Похоже, отбыла эта милая немецкая пара с очаровательными детьми.
ГАРРИ КАСТ. Это странно. Вечером они ничего не говорили об отъезде.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Так ты общался с этими немцами?
ГАРРИ КАСТ. Кто-то из детей ударил меня по голове большим красным мячом. И это положило начало странному, но вполне приятному разговору. Мой плохой немецкий. Их неудобоваримый английский. Боюсь, у них сложилось искаженное впечатление, что я веду свой род от миниатюрных синих лошадок. Мне все-таки следует отточить свой немецкий, чтобы получать гораздо большее наслаждение от совокупления с немками, вагнеровские манеры которых я нахожу крайне возбуждающими. Жена была очаровательной. Идеальной формы кисти и локти.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Ты обратил внимание на ее локти?
ГАРРИ КАСТ. Я обращаю внимание на все. Это проклятье.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Что ж, они уехали. Я видела, как горничные прибирались в их опустевших комнатах.
ГАРРИ КАСТ. Это очень, очень странно.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Нет, здесь прибираются часто. Голландцы такие чистоплотные, пусть за что-то еще их не похвалишь. Если вечером прислушаться, то до ушей обязательно донесется плеск воды в ведрах. Стирка в разгаре по всем Нидерландам.
ГАРРИ КАСТ. Но они сказали, что надеются увидеть меня сегодня. По крайней мере, я думаю, что они это сказали. Или это, или что-то насчет мартышек. Немецкий так сбивает с толку. Я предпочитаю итальянский.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Ты не говоришь на итальянском.
ГАРРИ КАСТ. Нет, но готов какое-то время слушать, прикидываясь, будто понимаю. Но только, разумеется, не оперу.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Можно спросить у обслуги. Насчет исчезновения тевтонской дамы с завораживающими локтями.
ГАРРИ КАСТ. Я несколько раз пытался разговаривать с обслугой, но никто из них, похоже, не говорит на английском.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Обычно они говорят.
ГАРРИ КАСТ. Но теперь – нет. Я даже не уверен, говорят ли они на голландском. Я не знаю, на каком языке они говорят.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. И все равно здесь здорово. Берег. Море. Кусты ежевики на дюнах. Кусочки материи или клочья шерсти, зацепившиеся за колючки. Действительно, красиво.
ГАРРИ КАСТ. На мой вкус, холодновато.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Прохлада в воздухе напоминает, что ты еще среди живых.
ГАРРИ КАСТ. Мне это напоминает о том, что следовало взять с собой теплое нижнее белье.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Гарри, меньше всего мне сейчас хочется обсуждать с тобой твое нижнее белье.
ГАРРИ КАСТ. Что ж, поговорим об этом позже.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Мне не нравится тот официант.
ГАРРИ КАСТ. С повязкой на глазу?
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Нет, тот, что постоянно таращится на меня.
ГАРРИ КАСТ. Нормальный официант.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Не нравится мне, как он на меня смотрит.
ГАРРИ КАСТ. Все на тебя смотрят.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Не так. Он смотрит, как змея на птичку. И не соблюдает дистанцию. Всякий раз, когда я поворачиваюсь, он тут как тут, у меня за спиной, притворяется, будто что-то полирует. Человек всегда должен находиться на достаточном расстоянии от другого человека. Это азы хорошего воспитания.
ГАРРИ КАСТ. Но его не воспитывали. Он – официант.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Если низы не будут служить нам примером, тогда с кого его брать? (Пауза). Знаешь, что мне приснилось этой ночью?
ГАРРИ КАСТ. Если ты меня любишь, то не станешь рассказывать свои сны.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Мне приснилось, что поздно вечером я спускаюсь по парадной лестнице, и в столовой сидят люди, и у всех полотенца на головах. Люди, одетые к обеду, сидят за столами со столовыми приборами и фужерами. Отцы и матери, дети… все сидят, выпрямив спины, с полотенцами, скрывающими лица.
ГАРРИ КАСТ. Если честно, некоторым из этих людей нужно всегда ходить с полотенцем на голове.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. С тех пор, как я приехала сюда, мне снятся такие странные сны. А тебе что снилось?
ГАРРИ КАСТ. Мне никогда ничего не снится.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Всем что-то снится, Гарри.
ГАРРИ КАСТ. Только не мне. В детстве безответственная служанка положила мне в овсянку крысиного яда, и в результате я практически не различаю запахов и не вижу сны.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Это чушь. Ты всю жизнь говоришь чушь.
ГАРРИ КАСТ. Знаешь, учитывая, с кем мы, по большей части общаемся, разве у меня есть выбор?
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Ты знаешь, что они снесли старый летний домик?
ГАРРИ КАСТ. Что снесли?
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Летний домик. В котором мы встречались.
ГАРРИ КАСТ. Да ладно тебе.
ЛЕДИ ДЕ ГРЕЙ. Я гуляла по поместью, куда не приезжала какое-то время, услышала дуэт, поющий о девушке из «Искателей жемчуга», ты его знаешь, и внезапно на меня нахлынула ностальгия, словно дьявол прошел по моей могиле. Я ощутила непреодолимое желание вновь взглянуть на старый летний домик, и только когда пришла к нему, обнаружила, что его нет. Огляделась и вдруг осознала, что стою на том самом месте, где он был раньше. Ничего от него не осталось, кроме нескольких сломанных деревянных столбов. Стыдно сказать, но я заплакала.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
