-Ты хочешь лошадь? - спросил меня отец. И не просто хочешь её иметь, а хочешь на ней ездить?

-Да, папа, хочу! - ответила ему я. -Раз доча хочет, так тому и быть. Но уговор- лошадь я сам выбираю. Ухаживать за ней будешь сама. Как это делать, я потом тебя научу. Договорились? - сказал мне потом отец.

-Да, папа! - ответила я и бросилась на радостях обнимать отца.

Он сам был прекрасным наездником, так всё своё детство в школьные годы летом каникулы проводил на чабанской точке, где работал его отец. Там он научился прекрасно ездить на лошади. Покупать нового коня для меня папа отправился к своему близкому другу, который имел собственное фермерское хозяйство в степи, а также владел небольшим табуном коней. Вскоре в нашем дворе стояла вороная лошадь с белым пятном на лбу. Звали её Буран. Мне тоже понравилось такое имя для коня. Мой родитель сам занялся моей ездовой выучкой, но дал понять, что теперь вся ответственность за животное ложиться теперь на меня. Для Бурана папа построил специальный загон и, конечно, купил много корма. Никакого дамского седла для меня не было куплено, так как отец считал, что на коне нужно ездить по - мужски, а лучше уметь это делать без седла. Вскоре я неплохо научилась ездить на лошади и отец разрешал мне выезжать за пределы двора. В глазах своих друзей - пацанов я завоевала если не авторитет, то восхищение, так как я, девчонка оказалась не какой - то плаксой, а научилась умело ездить на лошади. Впрочем, мальчишки меня девчонкой и не считали. Для них я была пацанкой, своя в доску. Тем более они убедились в этом вскоре на личном примере. Как - то мы вместе решили слазить за яблоками в сад одного деда - аксакала. Тот, увидев издали, что ребятня орудует в его саду, в ответ стал кричать, а затем бежать в нашу сторону. Мальчишки успели перемахнуть через штакетный забор и были таковы. А я на нём, как назло, застряла из - за того, что меня подвело моё собственное платье. В этот день мама кое - как заставила меня одеть это "дивное синее платье с воланами и завязками на плечах". В ту минуту я его просто ненавидела, так как край платья сумел зацепиться за какой - то гвоздь в заборе. Я жалела о том, что не одела на себя свои привычные и любимые для меня шорты, футболку и кеды. Раздался треск ткани, когда я попыталась как - то спрыгнуть с забора. Пока я зазевалась на заборе по этой причине, дед успел добежать до меня, схватить мою руку и таким образом поймать. Стыду моих родителей не было предела, когда меня привели домой. Отцу пришлось заплатить материальный ущерб деду за яблоки. Но никого из своих товарищей, кто участвовал вместе со мной в том налёте, я не выдала, как бы мой отец не пытался выведать у меня данную информацию.

-Ну, что, Гуль - Райхан, с тобой можно и в разведку пойти. Надо же никого не заложила, - сказал мне в тот день отец. - Только будешь наказана. Месяц сидишь дома.

-Да, папа, я повинуюсь и на всё согласна, - ответила я ему.

Для меня домашний арест на месяц не был самым худшим наказанием. Я решила его стоически выдержать. Для меня тяжёлым испытанием являлось то, что я на месяц лишалась общения со своими друзьями - мальчишками. У меня с ними на тот момент была куча планов по поводу того, куда бы нам ещё залезть или кому "дать в глаз". Мама решила вдобавок ещё хуже меня наказать. Она решила, что настал её звёздный час в моём воспитании. Моя матушка решила всё таки вылепить из меня "истинную леди", так как до этого я со всеми силами своей души яростно ей сопротивлялась в этом деле. Мама решила пригласить к нам домой в гости многих своих многочисленных подружек, у которых были дочки, примерно, одного возраста со мной. Я порой иногда задумывалась о том, а что ценили эти женщины в моей матери - её человечность или то, что она жила лучше, чем они. Как же я была зла на маму за то, что она пригласила к нам и дочек своих подружек. От собственного бессилия я готова была лезть на стены. Эти девчонки сидели вокруг меня в отдельной комнате, но со мной они не играли. Им понравились мои куклы, которые были абсолютно новыми, так как я, их хозяйка не удосужилась ни разу взять их в руки. Дочки маминых подружек быстро сообразили, что бесполезно меня вовлекать в свои игры и потому не обращали на меня ровным счётом никакого внимания. Я же сидела рядом с ними и молила Бога о том, чтобы эти дечонки куда - нибудь исчезли и готова была за это отдать им все свои куклы. Папа, видя бесполезные попытки моей матери вылепить из меня что - то путно женское, разрешил мне избавиться от всех моих кукол, которые в конце концов я раздарила тем девчонкам - дочкам маминых подруг.

-Ну, что, ребёнок, ты свободен. Месяц окончен, - сказал мне отец. Стоило ему произнести эти слова, как меня из дома и след простыл. В домашнем сидении для меня был только один положительный момент - мой конь. Только Буран и радовал меня в те дни. Мальчишки - пацаны, узнав о моих злоключениях, зауважали меня ещё больше.

Где - то в шесть с половиною лет родители отдали меня учиться в нашу обычную поселковую школу. Учиться мне нравилось, но проучилась я в школе недолго. Отец решил, что меня нужно отдать в более лучшее общеобразовательное учреждение, в котором я могла бы получить хорошее качественное общее образование. И вскоре наша семья переехала жить в областной центр, где у отца и был его небольшой бизнес, связанный с торговлей. Бурана же пришлось продать. И мне пришлось забыть о верховой езде. Продажу любимой лошади мной воспринималось, как предательство по отношению к животному с моей стороны. Да, я предала Бурана и отец не оставил мне выбора. Собрав все имеющиеся в наличии деньги, взяв кредит, мои родители решили купить хороший двухэтажный дом в спальном районе, в который мы и заселились. Папа решил отдать меня учиться в русскую школу, где преподавание велось на этом языке. Но при этом он считал, что я обязана владеть и своим родным языком. В будущем это помогло мне говорить на двух языках, как на родных. И также думать на них. В этой школе мне нравилось учиться и в целом учёба мне давалась легко. Но живя теперь уже в городе, я нашла себе новую кампанию друзей, которые опять в основном состояли из пацанов. Я продолжала оставаться девочкой - пацанкой и в городе. Только действующие школьные правила, на которые я вначале хотела чихать, заставляли меня им подчиниться. Мне приходилось пялить на себя ненавистную мне женскую юбку и белую рубашку, не считая нижнего белья. На ноги же я одевала свои любимые кроссовки. В целом школьная форма сидела на мне, как на вешалке. Мать не оставляла попыток меня переделать, но отец меня принимал такой, какой я была. Несмотря на мой "презентабельный внешний вид", учителя знали о том, что я умный ребёнок. Они перестали заставлять меня соответствовать какому - то их какону внешнего вида ученицы их школы и их стали интересовать больше мои умственные способности. Они отправляли меня участвовать во всяких там школьных олимпиадах разного уровня, где я завоёвывала для школы призовые места. Мне самой было интересно участвовать в разных конкурсах, так как самой себе хотелось доказать, что я могу, я умею. В школе мне были интересны не только учёба. Я занялась плаванием и стала ходить в школьную секцию по плаванию, так как в посёлке вместе со своими друзьями - пацанами я ходила купаться на речку и это занятие мне жутко нравилось. В школе я решила этим заняться дальше, но как - то более серьёзно, но не настолько, чтобы становиться профессиональным спортсменом в плавании. Ближе к старшим классам я стала замечать, что девчонки, которые были моими одноклассницами стали меньше обращать внимания на учёбу. Большинство из них стали ещё больше внимания обращать на свой внешний вид. Они стали более ярко и изящно краситься, прихорашиваться и завивать волосы. А наиболее смелые и школьные юбочки одевали покороче. Я никак не могла понять, а зачем они это делают. Меня всё это удивляло, так как я продолжала тусоваться с пацанами и дальше, а общаться с себе подобными мне до сих пор было трудно, а главное, что с ними мне было безнадёжно скучно.