— Ну-ну, — похлопала по спине дочь. — Это же Анна. Ты прекрасно знаешь, что для нее твои часики всегда будут тикать.

После ее слов женщины рассмеялись уже громче. Гермионе было это необходимо. Она словно спустила все давление внутри, что копилось неделями. Мама всегда была на ее стороне, никогда не задавая подобных бабушкиных вопросов.

— Милая, у тебя все хорошо? — она потянула руками дочь от себя, чтобы заглянуть в ее лицо.

— Мам, все прекрасно, — и увидев секундный прищур маминых глаз, добавила. — Я не лгу.

Она лгала.

Какое-то странное предчувствие поселилось в ней и не отпускало от себя далеко. Всегда с ней. Где-то внутри, подкожно.

— Давай принесем чай? — перевела тему.

Гермиона настолько устала за целый день, что даже лишила себя удовольствия пройтись пешком до своего дома от родителей. Она аппарировала прямо к аллее, примыкающей к многоквартирному дому.

Она жила в маггловском районе, оградив себя этим от назойливых взглядов волшебников, которые после войны на их золотую троицу начали смотреть как-то по-особому. Гермиона знала, что хуже всего приходится Гарри, ведь он жил в той гуще событий. Все обострилось еще после того, как он занял место начальника Авроров, лишив тем самым надежд всех занять это кресло, кто до него работал в отделе долгие годы. Кингсли после победы мог доверять малому кругу людей, и Поттер оказался самым влиятельным из них. Ну, а Рон… Рон просто сбежал в другую страну, теперь играл за «Пушки Педдл» вратарем.

Грейнджер обожала свою квартиру, располагающуюся на последнем этаже и своей частью занимавшую балконную трассу. Уютная, маленькая, как раз для нее одной. Ее укромное жилище. Как только она открыла дверь лифта, то остановилась. Руку грело древко. Прямо у ее квартиры на полу лежала корзина цветов.

Девушка успокаивала себя от надвигающейся паники. Кто мог узнать ее местонахождение? О ее квартире знали только Поттеры, которые бы даже под пытками не рассекретили подругу.

Где-то глубоко внутри затрепетал азарт найти того, кто посмел ей оставить такой многозначительный подарок. А цветы были очень красноречивы.

Букет Белладонны вперемешку с Асфоделями. Можно было сразу прочитать название такого послания: Красивая женщина и Смерть. В них не было ничего угрожающего для ее жизни, лишь говорящее за себя название. Гермиона подошла ближе, достала из кармана штанов раскладной телефон и сфотографировала букет.

Одним взмахом волшебной палочки, композиция на полу осела пеплом, а после растворилась. Девушка выглянула на лестничную площадку, посмотрела вниз, прислушиваясь. Какой был шанс того, что этот человек был до сих пор здесь? Но в подъезде слышался лишь приглушенный шум от телевизора соседей этажом ниже.

Гермиона закрыла за собой дверь и прислонилась к ней. Может бабушка Анна нагадала ей поклонника, который не имея ничего плохого прислал ей букет? Она зло улыбнулась.

«Как же»…

***

Гермиона хрустит пальцами рук и шеей. Звуки хруста перебивают шепот, направленный по ее душу в просторном зале, пока она твердо идет к кабинету Гарри.

Она знает. Они смотрят прямо на нее. На то, как ей попросту похуй, о чем люди будут говорить, видя ее обличие. Работа Аврора сложная, требующая максимального удобства перемещения для битвы. Девушка в туго обтягивающих черных штанах. Бедро на правой ноге обмотано кожаными ремешками, которые закрепляли ножны. Темная водолазка со вставками из драконьей чешуи отсвечивала от себя попадающие на нее лучи ламп. Портупея прилегала сверху. Грейнджер словно элитный боец спецназа, вот только волшебного отряда. Один ее внешний вид излучал неимоверную силу духа.

— Гарри? — Гермиона стучит уже в открытую дверь, видя, как друг отрывается от бумаг.

— Гермиона, привет, — он поднимается с места и обнимает ее. Привычка никуда не делась. Нежная дружба спустя столько лет до сих пор крепка.

Они уверенно идут к дивану. Гермионе не хочется садиться, она понимает, что это сыграет с ней плохую шутку, ведь ночью она совершенно не сомкнула глаз. Она присаживается на журнальный столик, прямо напротив дивана, лишая тем самым себя комфорта.

Кабинет Гарри по-скромному обставлен. Лишь огромный камин выдает в помещении шик прошлого хозяина. Здесь пахнет сладостями и духами Джинни. Гермионе уютно. Она любит быть тут.

— Ты в праве отказаться, потому что… — начал Гарри.

— Гарри Поттер, — сурово перебила его она, нахмурившись. — Мы с тобой договорились разделять дружбу и работу. Ты мой начальник и отдаешь приказы, а я подчиняюсь, помнишь?

Мужчина вздохнул, откинувшись на спинку дивана.

— Это Малфой, — уточнил он, будто это поможет закрепить суть. — Ты должна охранять Малфоя, пока он не закончит свою работу. Все мы знаем, что сейчас происходит. Эти каратели начинают все больше входить во вкус, убивая бывших оправданных. И он — одна из главных их целей.

Гермиона нахмурилась.

— Смею предположить, из-за того, что он являлся наиболее приближенным к Волан-де-Морту?

— Полагаю, именно так. Кингсли назначил его Невыразимцем, закрепив за ним тайный статус.

— И чем он занимается?

— Ему нужно создать артефакт, чтобы призвать всех сбежавших пожирателей для наказания. Кингсли не отменил срок давности этих преступлений, поэтому даже после стольких лет они обязаны, — Гарри подчеркнул это слово. — понести наказание.

У Грейнджер пересохло во рту. Она потянулась к стакану и наколдовала в него воды.

Драко Малфой. Это имя она слышала редко, только когда до нее доносились сплетни, одна хуже другой. Гермиона умела фильтровать ненужную информацию, а для нее он как раз являлся таковой. Она задумалась и поняла, что почти за пять лет не видела его ни разу. В голове росли вопросы. «Что это за артефакт?», «Как он сможет это сделать?», но она старалась блокировать свою привычку узнавать все. Для нее главной задачей был он. И на этом она остановится.

— Сегодня утром я отправил с ним Доули и Эрнанса. На них напали сразу же, как только они появились на том месте. Доули погиб.

«Ублюдки» — осталось при ней. Гермиона сжала кулаки.

— Он сейчас в Мунго. Ты должна сопроводить его до дома.

— Поняла. Дай мне отчеты о вчерашней операции, я должна знать, с чем мне предстоит работать.

***

Гермиона стоит, прислонившись к старому кирпичному заброшенному универмагу «Чист и Лозоход Лимитед», в самом сердце которого располагается больница Святого Мунго, замаскированная от маггловских глаз, как закрывшееся на ремонт здание.

Жвачка во рту давно потеряла свой вкус, но ей необходимо занять себя чем-то, чтобы не дать мыслям продолжать распространяться.

Желала ли она увидеть его разбитым, ссутуленным и жалким? Встретит ли он ее привычным позывным «грязнокровка»? Осталось немного подождать, чтобы это все прояснилось.

Гермиона не стала заходить внутрь, входить в его палату. Это могло кончиться ужасным началом. Она знает, единственное, что не потерял Малфой — гордость. И увидев бы, как Грейнджер заходит в его палату, зафиксировав его слабость, Малфой точно не простил бы этого. И задача его охраны усугубилась бы в разы.

Грейнджер лишь обратилась к старому обугленному манекену в витрине этого магазина, выходил ли мистер Малфой, и деревянная голова покачалась из стороны в сторону. Значит она будет ждать его здесь.

Жвачка во рту уже приобрела горький привкус, и как только Гермиона захотела ее сплюнуть, нечто неуловимое подкралось в ее сознание. Кто-то потянулся к ее мыслям и она, выхватив палочку, направила её на незванного гостя.

— Я лишь хотел убедиться, что ты пришла не убить меня.

Гермиона ждала чего угодно: побитый вид, разорванную одежду, кровь на рубашке, бинты. Хоть что-то, что могло напоминать встречу с теми, кто пытался убить его, но перед ней стоял с иголочки одетый и чистый Малфой. С бритыми висками и длинной челкой, причесанной назад. От него разило свежестью, будто он был не в больнице, а на каком-нибудь курорте.

В груди засверлило непонятным для нее чувством. Либо это было неудовлетворение от ее предположений, либо то, как он смотрел на нее. Не так, как в Министерстве случайные люди, а куда более заинтересованно. Обводя каждый ее дюйм, останавливаясь на ножах на бедре, заканчивая это путешествие взгляда прямо на ее глазах. Что он делал?