Грейнджер понимала, что это только начало и впереди еще долгие поиски остальных Пожирателей. И поэтому Драко нужно делать большие перерывы, чтобы восстановить силы. На него было больно смотреть. Он истязал свой разум и тело, как бешенный пес, сорвавшийся с цепи, не зная слова «хватит».

Вчера произолшло многое. И одно из событий было для нее самым важным. Самым главным. Жирным определением ее отношения к Малфою. Она призналась ему.

Поздно сопротивляться и бежать от этого. Драко был не безразличен ей. Влиял на ее чувства, которые испытывают только к человеку, который нравится. И он был им. Так сложилось. Так распорядилась судьба. Прятаться бесполезно. Это лавина обрушилась на Гермиону и ей не откопать себя. Что будет дальше, она не знает, но очень ждет…

Гермиона аппарирует прямо в кабинет Гарри, потому что на первом этаже Министерства толпы репортеров, которые жаждут сожрать любую информацию, раздробить ее по частям и смаковать, добавляя что-то от себя. Пока она идет в зал суда, ее не покидает плохое предчувствие.

— Гарри! — девушка протискивается через людей на трибуне. В суде сущий ад. Крики. Стоны свидетелей. Плач. — Ты вообще не был дома?

Поттер сидит в самом конце трибуны. Помятый, уставший. У Грейнджер щемит сердце от этого. Она знала, что ему в разы больнее видеть все это. А смотреть приходилось на многое.

Заключенного поили сывороткой правды, и после забирали его воспоминания преступлений — транслировали их в суде. Отвратительные картины. Ужасающая жестокость.

Гермиона замерла на месте, когда одно из таких воспоминаний сейчас висело над головами всех собравшихся в Визенгамоте. Пожиратель, который сейчас был заключен в клетке в своих воспоминаниях терзал Круцио магглов. Смеялся над их страданиями. Еще и еще. И снова. Круцио. Круцио. Круцио. Кого-то на первых рядах начало тошнить прямо под ноги. Потому что в воспоминаниях люди кромсали ногтями свое лицо, пытаясь отделаться от этой боли. Тошнотворное зрелище.

Гарри отворачивается и смотрит на подругу, лишь бы не видеть этот ужас.

— Сегодня почти всех приговорили. Этот, — он кивает головой в сторону Пожирателя. — Последний. Уверен, он будет четвертым, кого поцелует Дементор.

Гермионе хочется поскорее закончить этот кошмар. Она легонько берет Гарри за руку и тянет за собой.

— Идем, ты тоже должен отдохнуть.

Поттер даже не сопротивляется. Быстро поднимается на ноги и они спускаются вниз, и как только они хотят пойти к выходу режущий, как холод голос останавливает их:

— Гарри Поттер!

Грейнджер становится душно. Будто кто-то перекрыл доступ к воздуху. Тон Пожирателя был сумасшедшим. Она смотрит прямо на то, как Гарри с ненавистью прошивает взглядом мужчину в клетке.

Боже.

— Давно не виделись, Поттер! - он мерзко улыбается, обнажив гнилые зубы. — Я вижу здесь еще одна героиня, наша любимая Грязнокровка!

Судья поднимается на ноги и машет Аврорам рукой, чтобы его усмирили. Один из Авроров подходит вплотную к клетке и подносит палочку к лицу преступника, но тот кричит:

— Как там Малфой под твоим крылышком? Жив еще?

Все начинают шептаться. Гермиона бросает руку Гарри и выходит на середину зала. Ее огонь внутри бушует. Рвется наружу. Гнет кости.

Пожиратель тянет носом воздух, высунув язык. Ухмыляется, разглядывает Гермиону, как какой-то кусок мяса.

— Ты думаешь, что сможешь защитить его? — рвет глотку от смеха. Мерзко. Протяжно. — За его голову поставлена большая цена, — уже намного тише, но не менее отвратительно. — Я слышал, что те, кто называет себя карателями, тоже ищут его.

— Кто они? Ты знаешь кто это? — Гарри резко подходит к нему наставляя на него палочку.

— Нет, — и это правда. Он под сывороткой. Это понимают все. — Но я точно слышал, что крысы везде. Даже в Министерстве!

— Ублюдок! — Гермиона подходит ближе. — Желаю тебе мучительно блядской смерти!

Скитер громко охает. Ее перо на секунду замирает от такой дерзости, брошенной в лицо Пожирателя. Грейнджер в это время, вновь берет за руку Поттера и уводит из зала. Судья бьет молотком и произносит приговор:

— Виновен!

*

Гермиона настояла, чтобы Гарри пошел домой и отдохнул. «Ты же не хочешь, чтобы Джинни волновалась» — особо жирно выделяя последнее слово, намекая невзначай, на ее беременность. С этим было сложно спорить…

Грейнджер идет медленно, смотря прямо себе под ноги. Бесконечно думает о том, сколько это все продлится, как вдруг хмурится и поднимает голову.

Она у своего дома.

Маггловского дома, где раньше жила. Гермиона настолько замоталась, что по привычке аппарировала в родное для нее место. Старое место. Она облокачивается на стену и смотрит вперед, дышит свежим воздухом. Гермиона скучает по дому. Скучает по…

— Не может быть! — она срывается вперед, потому что этого действительно не может быть. — Живоглот!

Девушка бежит в проем между домами, потому что четко увидела рыжего кота. Это точно был он. Не может быть!

— Живоглот?

Ее сердце стучит отбойником, задавая бешеный ритм. Он жив. Черт возьми, он жив!

В этом переулке темно и пахнет мусором. В конце тупик и стоят большие баки. Гермиона оглядывается назад и после смело освещает путь Люмосом.

— Родной! — она подсвечивает углы. — Живоглот!

Вдруг резко становится холодно. Волосы на затылке встают дыбом. Предчувствие ее никогда не подводило. Гермиона резко разворачивается и в последнюю секунду успевает блокировать заклинание, летящее в нее.

— Ну привет, Гермиона Грейнджер…

Каратели.

Двое мужчин, облаченных во все черное. Как деготь. Как сама смерть.

Отвратительный вкус предстоящей битвы оседает горечью на ее языке. Гермиона распрямляет сведенные лопатки и выпрямляется, вставая удобнее в защитную позу. Она чувствует, чем глубже делает вдохи, тем сильнее жиреет эта ненависть в груди.

— Киска попалась, побежав за своей кошечкой, — гогот.

Гермиона не медлит.

— Петрификус тоталус дуо!

Один из них падает навзничь, а второй успевает отбиться. Гермиона в тупике. Позади нее стена.

— Сука! Какая же ты тварь! - рычит он глядя на девушку сквозь черные бинты. — Ты должна была бороться со злом, а не примкнуть к нему! Теперь ты на побегушках у Малфоя!

Внутри нее растет ненависть. Мрачная и поглощающая, пустая и выбеленная.

— Мне приказали тебя не убивать, но ты, сука заслужила! — он наводит на нее древко и Грейнджер вдруг осознает. Ей не укрыться. Не спрятаться против этого заклятия.

Ей конец…

— Авада кедавра!

Все происходит, как в замедленной съемке. Гермиона в попытке отскочить вдруг видит, как зеленый луч прерывается ровно в тот момент, когда на Карателя прыгает нечто маленькое, еще живое…

«Нет, нет, нет, боже, нет»

И пузырь лопается…

Извергает из себя все самое худшее, что может вообще существовать. Ярость граничащую с ненавистью, которая копилась в ней годами. Гермиона ломает вокруг себя невидимое стекло. Крошит его в пыль и идет по нему босыми ногами, прокладывая путь своей кровью. В ней достаточно этого желания. Она этого хочет.

— Круцио!

Мужчина падает на колени и кричит. Кричит срывая глотку почти сухим стоном. Гермиона стоит прямо рядом с мертвым котом и мстит. За все. За него. За себя. За Малфоя. За Забини и его боль. За всех убитых. Вонзает заклятие прямо в нутро ублюдку и наслаждается этим.

Она сошла с ума.

Беллатриса была права. Это действительно доставляет удовольствие, когда этого желаешь.

Грейнджер чувствует, как дрожит древко. Чувствует власть над телом перед собой. Гнилой привкус победы над мужчиной сковывает. Она чувствует, как улыбается.

Гермиона сломалась.

Ей было достаточно.

Назад пути нет.

Где-то спереди послышалось что-то: или голос, или какой-то шорох. Гермиону резко ударяют прямо по лицу. Она даже не почувствовала, как кто-то подошел сбоку, настолько она опьянела от своей власти. Девушка валится назад. И видит, как еще один появившийся откуда-то мужчина аппарирует, забрав своих сообщников.