– Тима звонил двадцать минут назад, сказал, что они выезжают, вопрос только откуда – из Каскелена31, что ли? Тут ехать две минуты. Может, он передумал? – в голосе Аиды сквозила паника.
– И не надейся, приедет как миленький! Думаю, у нас максимум минут пять в запасе. – Сабина осторожно стерла чью-то помаду со щеки подруги. – Надо всем сказать, чтобы тебя не целовали, а то я замучаюсь тебя отмывать.
– Ага, попробуй нашим такое сказать, не поймут же, весь день будут приставать с поздравлениями и поцелуями. Хотя бы тостов сегодня поменьше было!
– Да уж. – Камила, первая из их компании выскочившая замуж на третьем курсе, прекрасно понимала, о чем говорила Аида. – Нам на нашей свадьбе даже поесть не дали – простояли все время как истуканы, я потом ног вообще не чувствовала.
– И главное, почему надо стоя все выслушивать? Это же издевательство! – вошедшая минуту назад Катя, невысокая шатенка с озорными зелеными глазами, тут же присоединилась к беседе.
– Ладно жених с невестой, почему дружки страдают? – Динара, побывавшая подружкой невесты на трех свадьбах, тоже не скрывала возмущения.
– Почему, почему… не знаю почему. – Для Аиды перспектива провести весь предстоящий день на ногах и на голодный желудок была не самой радостной. Зная обычаи казахских свадеб, на которых практически каждому гостю предоставляли слово, а любителей поговорить вволю всегда было предостаточно, она опасалась, что и ее свадьба, как это нередко случалось, превратится в некое подобие партсобрания, где одно выступление плавно перетекает в другое, гости скучают, а выступающие порой так увлекаются собственным красноречием и залезают в такие дебри, что успевают забыть, с чего они начали и кого и с чем следовало поздравлять. И хотя прогрессивно мыслящая молодежь либо по-доброму смеялась над этой традицией, либо тихонько негодовала, открыто взбунтоваться против нее решались немногие, ведь было невозможно предугадать, кто именно из числа приглашенных: угрюмый сват, троюродная тетушка или милейшая начальница отдела – затаит обиду за то, что ему (или ей) не предложили произнести тост и, стало быть, не проявили должного уважения.
– Предупреждаю сразу, я больше пары часов не продержусь, мне туфли жмут. – Сабина и присутствующие в комнате девушки как по команде опустили взгляд на серебристые туфельки тридцать пятого размера, которые как влитые сидели на ее стройных ногах.
– Какая прелесть! Ты где такие откопала? – Аида только сейчас заметила, в чем пришла подруга.
– Классно все-таки, когда нога маленькая, не то что мой сороковой, – сидя в кресле, Камила демонстративно покачала внушительного размера ступней в лакированной черной лодочке.
– Ой, какие клевые! Я бы тоже от таких не отказалась, – Айсулу наклонилась, чтобы поближе рассмотреть приобретение Сабины.
– В ЦУМе взяла позавчера, а то уже думала, что босиком пойду. Только мне надо было тридцать пять с половиной, но, разумеется, не было.
– Тогда пока разуйся и сядь, ты мне сегодня живая нужна. Платье не помнется? – Аида взглядом знатока окинула скромный, но элегантный наряд подруги. Серебристо-серое платье-футляр с короткими рукавами и вырезом каре было простым, но необычная красота его обладательницы превращала его в нечто по-настоящему изысканное. Плотный матовый шелк послушно вторил изгибам тела, а глаза, оттененные блеском ткани, приобретали особую выразительность и глубину. Поначалу Сабина хотела надеть что-нибудь более яркое, но потом, рассудив, что это все-таки праздник Аиды и привлекать к себе излишнее внимание в день ее свадьбы будет не очень по-дружески, остановила свой выбор на этом варианте. – Красивое платье, тебе идет. – Аида была удовлетворена внешним видом подруги, но сквозь похвалу в ее голосе невольно проскальзывали легкие нотки ревности. – Какая же ты все-таки тощая, ты вообще ешь?
– Иногда. – Сабина, понимая настроение Аиды, которая всегда стеснялась своей комплекции, улыбнулась. – Не бойся, начнешь жить со свекровью – тоже похудеешь.
– Надеюсь. – Аида повернулась к зеркалу и в который раз смерила себя придирчивым взглядом с головы до пят. – Но где же его носит?
В это же мгновение, словно в ответ на ее вопрос, раздались оглушительно-громкие сигналы машин, въезжающих во двор ее дома. Так уж повелось, что любая свадьба в Казахстане претендовала на статус события общегородского, в крайнем случае районного, масштаба, и потому каждый свадебный кортеж считал своим гражданским долгом звонкими автомобильными гудками оповещать о своем приближении всю округу, ничуть не заботясь о том, что ее жители, возможно, мечтали выспаться утром выходного дня. Кортеж Тимура не был исключением: подъезжая к дому, десяток белоснежных мерседесов, три белых ленд крузера и жемчужно-белый лимузин производили такой шум, что даже в квартире можно было разговаривать, только до предела напрягая связки. Но поскольку местное население отличалось завидной терпимостью и доброжелательностью, мало кого из соседей эта беспардонность раздражала. Наоборот, воспринимая происходящее как развлечение, они с удовольствием припадали к окнам, пытаясь оценить достоинства новобрачной по ее платью и уровень финансового благосостояния жениха по тем авто, на которых он с сотоварищами приехал.
Девушки бросились к окну. Аида, у которой явно отлегло от сердца, стала лихорадочно поправлять прическу, рискуя испортить созданный Гулей шедевр, а влетевшая в ее комнату мама принялась раздавать указания по поводу выкупа невесты присутствующим родственницам и подругам.
Следует заметить, что традиционная казахская свадьба, с соблюдением всех исконных обычаев и ритуалов, была красивой, но неимоверно сложной процедурой, изобилующей деталями и в современных условиях практически невыполнимой. Когда-то давно она была многоступенчатым, растянутым на дни, а то и месяцы процессом, который состоял из множества этапов и требовал колоссальных издержек обеих сторон. Основными статьями расходов были приданое невесты, подарки многочисленным родственникам и калым, без которого не обходилось ни одно свадебное торжество. В наши дни издержек вряд ли стало меньше, но многие обряды упростились, некоторые и вовсе были преданы забвению (хотя взамен им появились новые). На дворе был двадцать первый век, диктующий свои законы, в том числе и свадебные: не увозили больше отчаянные джигиты своих любимых на гордых аргамаках32; не пели невесты прощальную песню сынсу33, покидая родимый дом, а после свадьбы не устраивались конные скачки и айтысы34. Нынешние женихи приезжали за своими наряженными в фату и кринолины сужеными на лимузинах, танцы в ресторанах заменили байгу35, а диджеи – акынов36. Безусловно, самые значимые ритуалы были актуальны и сегодня, но по сути казахские свадьбы образца двадцать первого века являли собой такой причудливый симбиоз свадебных традиций, сформировавшихся еще в домусульманскую эпоху, собственно мусульманских обрядов и привнесенных относительно недавно русских и западных обычаев, что только посвященный мог бы с уверенностью сказать, какой эпохе и культуре принадлежит тот или иной ритуал.
Вот и обряд выкупа невесты был, по всей видимости, заимствован из русских свадебных традиций, но часто проводился на казахских торжествах. Главную роль в этом действе играли подруги и родственницы новобрачной, поэтому всем девушкам, кроме Сабины, было велено немедленно покинуть комнату Аиды и занять круговую оборону на подступах к ее квартире, дабы не пропустить жениха к невесте, не добившись от него уплаты символического вознаграждения или получения небольших подарков. Для осуществления этой задачи перед подъездом, на каждом лестничном пролете, у входа в квартиру и, наконец, возле комнаты Аиды были выставлены крайне ненадежные блокпосты из юных прелестниц, с трудом удерживающих равновесие на высоченных шпильках. Повсюду мельтешили шаловливые дети, рассчитывающие поживиться на символической продаже новобрачной, и суетливо бегали женщины постарше, проверяя, прочно ли натянуты шелковые ленты, преграждающие путь жениху, и не слишком ли хлипкие заслоны представляют из себя подружки Аиды и ее молодые, преимущественно незамужние родственницы и кузины. При этом все эти оборонительные рубежи были полны такой решимости не дать пройти жениху к его суженой, словно они на самом деле собирались отбить у него всякую охоту жениться. Кстати, история знала уморительные примеры, когда недостаточно психологически устойчивые юноши, устав прорываться сквозь бесчисленные преграды и выполнять нелепые задания, придуманные подружками невесты, разворачивались и заявляли, что жениться они больше не намерены. И тогда родственники новобрачной, только что прилагавшие усилия к тому, чтобы помешать жениху добраться до суженой, срочно меняли тактику и прилагали усилия прямо противоположные – пытались препроводить его к невесте.
