Шон молча кивнул. В горле пересохло, и застыл неприятный ком, грозивший перерасти в нервную икоту, но что делать? Его избрали лучшим из претендентов, а кто избрал? Сам Джеймс Рид и подполковник Бирман, с которым они часто совещались в этом кабинете перед важными боями? За себя вряд ли стоило бояться, ведь жизнь бастарда недорога никому, но мальчишка Мейсон не должен был оказаться вместе с ним в аранийском лагере. Он же несерьезный и резкий! В любой момент может испортить все, подвести под удар обоих, хоть и хорош в бою. В разведку же Дину соваться совершенно незачем.

− Господин генерал, − язык от налипшей, как песок на мокрые ладони, тревоги слушался плохо, − не может ли вместо моего порученца отправиться другой человек?

Рид взглянул на юношу с удивлением.

− Конечно, нет. Вы же понимаете, что у вашего порученца долг – всюду следовать за вами?

− Понимаю, господин генерал. Позвольте узнать, почему вы не пригласили и его вместе со мной?

− Ему придется отправляться позже, − отозвался тихо генерал. – Двое в аранийском штабе выглядят подозрительно. Вас по очереди снабдят ложными бумагами от несуществующих людей. Первым отправитесь вы сами, через некоторое время – ваш порученец. Дополнительная просьба: наставьте Мейсона на спокойный нрав, незлобливость и покорность. Возможно, в будущем это спасет ему жизнь.

− Хорошо… − пробормотал Шон упавшим голосом. – Слушаюсь, − добавил он громче и четче, вспомнив про военную дисциплину. – Когда мне следует направляться в Аранию?

− Не сегодня и даже не завтра. Документы еще не готовы, полагаю, вам придется подождать до середины месяца Осеннего Тепла, − губы генерала тронула теплая, почти отеческая улыбка. – Постарайтесь вести себя естественно и не выдавать фиаламский акцент, а если и уловят что-нибудь, скажите про дальнюю фиаламскую родню.

− Это вызовет подозрения, − сказал с сомнением Шон.

− Или отведет их. Второе вероятнее всего, если вы не забудете о банальной осторожности… Что же касается нужного вам полка: он находится под командованием генерала Шварца. Ему не приходилось прежде сталкиваться со шпионами, шанс попасться у вас невысокий.

Шон с трудом подавил нервный смешок.

− Слушаюсь, господин генерал.

− Ступайте, − кивнул Рид, − и расскажите обо всем Мейсону.

Когда Тейт вернулся в казарму, Дин уже не спал и даже успел одеться и пригладить растрепанные волосы, правда, сделал это без особого рвения. Взгляд широко раскрытых серых глаз смотрел прямо в душу лейтенанта, так что тот не смог ничего не рассказать. Выложил о беседе с генералом все, до последнего слова, и когда закончил, порученец подскочил от восторга на месте. Как счастливый жизнью воробушек, согретый теплыми лучами весеннего солнца. Вот и бери такого в разведку.

− Дин Мейсон, − сделать голос немного строгим все-таки удалось, − настоятельно прошу вас отказаться от вашей неуместной удали. Держите себя в руках! Наши солдаты захватили в плен аранийского посла, и если нас с вами захватят аранийцы, то ничего хорошего можно не ждать. Вы понимаете это?

− Да, господин лейтенант, − поник «воробушек».

− Вот и хорошо, − отчего-то на душе потеплело. Перед смертью не надышишься, и Шон решил наслаждаться жизнью, пока есть еще возможность. – Завтрак мы с вами успешно проспали, но предлагаю прогуляться в ожидании скорого обеда. Надеюсь, что сегодня боев не предвидится.

Дин на это надеялся тоже, и весь оставшийся день был тихим и задумчивым. Ложась спать вечером, Шон Тейт сонно подумал, что, возможно, он ошибается в способностях порученца, и тот сможет стать прекрасным разведчиком. Пусть это покажет время – главное, чтобы не стоило никому жизни. А еще лейтенанту было отчаянно жаль, что последний день лета – возможно, его последнего лета – сложился таким странным образом.

Глава 3. Фрэнсис Эртон

Золотистая осень подкралась незаметно – на мягких лапах, словно игривая молодая кошка, но ничего, кроме липкой холодной тоски герцог Фрэнсис Эртон по этому поводу не почувствовал. Больное сердце не беспокоило старика уже долго, только неприятного осознание все сильнее приближающейся к нему кончины травило и мотало душу. Когда-то, возможно даже в ближайшие месяцы, распахнутся перед ним врата Мертвой Пустыни – потому что в Живом Лесу могут находиться лишь невинные люди, вроде покойной Хелены, у которой дочери-близнецы отняли жизнь своим рождением. Но никак не престарелый ловелас, оставшийся на склоне лет ни с чем.

Ни решительная Вилма, ни сентиментальная мягкая Вивьен не написали ему в последние два месяца ни единого письма, да и герцог запамятовал про общение с дочками. С тех пор, как поймали шуструю братию в кабинете бывшего канцлера Холта – двух малолетних восточников, камеристку и простолюдинку, все и пошло прахом. И вряд ли Фрэнсис переживет следующий приступ – славно еще, что догадался написать завещание до отъезда из Эртвесткого замка. Король все еще противился его возвращению домой и мирному угасанию в родной спальне – тогда каких чертей герцог Эртон все еще здесь сидит? Если Моранси необходима чья-то помощь, то пусть обращается за ней к старому Холту, а ему здесь делать нечего.

У короля, впрочем, как и у судьбы, имелось на происходящее свое мнение.

Личных бесед с Фрэнсисом король проводить не стал, однако прислал ему короткую записку в запечатанном черным оттиском кольца конверте, с официальным извещением герцогу Запада велено заняться расследованием. Еще одно?! Да что за капризный мальчишка в короне свалился на его седую голову?! Движимый злостью старик хотел было разорвать послание вместе с конвертом надвое, однако потом, судорожно вздохнув, передумал.

Следовало признать, что даже если раздражает любая мелочь, это не должно отражаться на службе. Глубоко вздохнув, Фрэнсис уныло посмотрел на движимые легким ветерком светлые занавески и перечитал письмо: король решил, что между живущими в Вете дворянами и похищением кинжала все же имеется четкая связь. При этом даже если подлинный кинжал лежит в сокровищнице необходимо найти преступника, и именно самому старому представителю рода Эртон обязательно это выяснить!

Обозвав сначала мысленно, а затем вслух короля пустоголовым дурнем, герцог отложил письмо и громким недовольным голосом позвал Кайла.

− Что прикажете, Ваша Светлость? – на заспанном лице слуги не было ни проблеска мысли.

− Подать мой колет и помочь одеться, − зло и надтреснуто велел Фрэнсис. – Я болен.

Костюм был выбран самый лучший – зеленый бархат прекрасно сочетался с белым шелком рубашки. Пребывай он в более подходящем настроении, даже оглядел бы себя в высоком зеркале, но не захотелось.

− Конечно, Ваша Светлость, я сейчас помогу вам…

Левая рука слушалась плохо. Скоро старый Эртон отправится на смертное ложе, а коронованному щенку-эгоисту и дела не будет, чего бы ему не задаться этим вопросом про Дальгора еще зимой? Каких чертей тянул время?!

− Угодно ли Вашей Светлости позавтракать?