Я достаю из кармана ключ и начинаю борьбу с замком, верчу его вправо-влево, пока не раздается щелчок. Дверь распахивается.

Вся комната озарена светом, в стеклянный фасад льется мерцающая зыбь моря, растекаясь по деревянным половицам и волнуясь на белых стенах. При проектировании кабинета я задумывала пространство, откуда воображение могло бы выпорхнуть – за пределы стола, компьютерного монитора, дома – и на всех парусах унестись к бескрайнему, так много сулящему горизонту.

Минимум мебели, никаких украшательств. Старинный дубовый письменный стол, простой книжный шкаф из обработанных строительных досок, на полках – коллекция любимых романов и керамическая масляная лампа. В дальнем углу классическое английское кресло, развернутое к роскошному виду за окном, рядом сундук для хранения блокнотов, фотографий и дневников.

Я прохожу через комнату. Интересно, откуда здесь свежий морской запах соли? Разве после двух недель взаперти воздух не становится затхлым?

Вот в чем дело! Форточка у края стеклянной стены отворена. Странно! Я всегда дважды проверяю окна и двери. Наверное, просмотрела. При арендаторах сюда точно никто не мог зайти: дверь я закрыла на замок и увезла единственный ключ с собой.

Когда я усаживаюсь за письменный стол, загадка открытой форточки вылетает у меня из головы. Обожаю свой стол! Он попался мне на кэмптонском рынке четыре года назад, когда мы с Флинном жили на съемной бристольской квартире. Я только-только приступила к работе над дебютным романом, выкраивая время для сочинительства в обеденный перерыв или после завершения смены, но никому, кроме Флинна, не рассказывала о своем амбициозном начинании. Меня будоражила моя новая мечта, такая хрупкая, что, казалось, обмолвись о ней – и она погибнет. После похода на кэмптонский рынок я заявила Флинну: «Если удастся продать книгу, первым делом куплю письменный стол!»

Однако Флинн без моего ведома связался с продавцом и отвез стол в гараж матери. Навещая мать по выходным, он часами занимался его реставрацией: выводил жучков, шлифовал поверхности песком, чистил богатые орнаменты резных ножек, снимал бесчисленные слои лака, поменял ручки, отполировал воском направляющие, заклеил трещины.

Лишь спустя год, когда я распечатала завершенный роман в шести экземплярах, чтобы отправить потенциальным литературным агентам, Флинн открыл свою тайну.

«Я собирался подождать, пока ты получишь контракт от издательства, – сказал он, заводя меня в гараж, пропитанный резким запахом смолы, – но по-моему, сегодняшний день важнее. Эль, ты закончила первую книгу! Все равно, будет она опубликована или нет. Не эта, так вторая или третья. В любом случае, ты уже писательница».

На мобильнике пищит таймер.

Начало через минуту.

Противно сосет под ложечкой. К трансляции подключаются тысячи человек…

Я усаживаюсь: спина прямая, плечи назад. Я знаю, что делать. Чего от меня ждут.

Глаза фокусируются на открытом ноутбуке. Камера включена, с монитора на меня глядит собственное лицо. В какой-то миг я себя даже не узнаю – то ли из-за наклона экрана, то ли неудачно падает свет.

Тянусь к мышке, навожу ее на кнопку «Выйти в эфир».

Щелкаю.

На лице расплывается улыбка. И в голосе звучит улыбка.

– Привет! Я писательница Эль Филдинг. Веду прямой эфир из Корнуолла, а точнее, из своего кабинета. Спасибо, что присоединились! Для тех, кто меня не знает: я – автор романа «Безумный страх». Это психологический триллер, опубликован в прошлом году. На протяжении следующих недель я расскажу о своем творческом пути, о том, чему научилась, поделюсь полезными советами и отвечу на ваши вопросы. Итак, с литературного совета, пожалуй, и начну. С самого простого и доступного. Заведите блокнот. И всегда носите его с собой. Наша краткосрочная память хранит информацию три минуты, так что если сразу не записать осенившую вас мысль, то, скорее всего, вы о ней и не вспомните. Вот мой, – говорю я, демонстрируя черный блокнот. – Всегда под рукой: в сумке, на прикроватном столике – везде, где бы я ни находилась, чем бы ни занималась. Он постоянно напоминает мне, что я писатель.

Внимательно слежу, чтобы блокнот не открылся – не дай бог увидят содержимое.

Делаю короткую паузу.

– Что ж, теперь ваша очередь, можно задавать вопросы. – Мой взгляд прикован к левой стороне монитора, где зрители в режиме реального времени набивают текст. – Я постараюсь ответить на максимальное число вопросов. Ага! Первый от Шерил Даун. Шерил спрашивает: «Ваш дебютный роман стал международным бестселлером. Давит ли на вас этот факт при работе над вторым романом?»

За мной сейчас наблюдает Джейн и ее команда.

– Да, есть немного. К счастью, я начала писать второй роман еще до публикации «Безумного страха». В тот момент ничто не предвещало столь грандиозного успеха. Должна признаться, я чуть отстаю по срокам – переезд в новый дом и большой тур с книгой отняли много времени. Но теперь все утряслось, я вновь с головой в работе.

Щелк.

– Следующий. Адам Грант интересуется: «Чем вы занимались, прежде чем стали писательницей?» – Я улыбаюсь. – Легче сказать, чем я не занималась! Обслуживала посетителей в баре, разносила кофе, стояла за стойкой приемной, подавала пальто в гардеробной ночного клуба, убирала офисы. Путешествовала, как только выпадала возможность. Немного пожила в Новой Зеландии, потом в Канаде. С двадцати лет я немало попрыгала с места на место, пробуя то одно, то другое, чтобы понять, что же мне на самом деле нравится.

И кем бы я хотела быть…

– В конце концов, я нашла дело по душе – писательство. Просто щелкнуло. И почему у меня не хватило ума осознать это раньше? Я по уши влюбилась в свое занятие, едва сочинила первый абзац. Даже не задумывалась, есть у меня талант или нет, получится зарабатывать творчеством или не получится. В голове крутилось одно: я обожаю писать!

И в моих словах нет ни тени лукавства.

Ответив еще на полдюжины вопросов, я отпиваю глоток воды и украдкой гляжу на часы.

– Осталось немного времени еще на пару вопросов. Эми Уэрден спрашивает: «Есть ли у вас ритуалы, связанные с написанием текста? Постскриптум. Ваша жизнь идеальна!» Моя жизнь идеальна? – весело удивляюсь я. – У меня явный перебор с фильтрами! Что касается писательских ритуалов… Мне, например, важно записывать свежие идеи от руки на бумагу. Зарождение идеи – своего рода волшебство. Она слишком ценна, слишком хрупка, чтобы просто набить ее на компьютере и запереть в файле. Меня завораживают извивы слов на страницах, их разнородность, скрип карандаша по кремовому листку. На бумаге идеи порхают и обретают гармонию.

Фиона закатила бы глаза, слушай она мое выступление.

– И последний вопрос от Книгочея101.

Я сразу узнаю давнюю подписчицу: и ник, и аватарку – велосипед с набитой книгами плетеной корзинкой. Она комментирует почти каждую запись, оставляет мне сообщения в «Твиттере», строчит напрямую в личку и передает через издательство подписанные от руки открытки.

– «Как ваша поклонница номер один, – начинаю зачитывать я, – хотела бы спросить: для того чтобы писать о предательстве, должен ли иметь склонность к предательству автор?»

Надо было пропустить ее вопрос, выбрать следующий.

На моем лице застывает улыбка.

– То, что вам необходимо, – медленно говорю я, стараясь обдумать ответ и правильно сформулировать мысль, – это склонность к исследованию. Надо уметь взглянуть на ситуацию со всех сторон и увидеть, где возможна червоточинка. Всегда спрашивайте: а если?..

На том речь и завершаю. Еще раз благодарю всех подключившихся к эфиру и напоминаю, что следующий будет через неделю.

Мое изображение исчезает с экрана.

Я продолжаю сидеть, глубоко вдыхая и медленно выдыхая. Думаю, эфир прошел как по нотам. Почти. Джейн будет довольна.

Наконец я выбираюсь из-за стола, прохожу к окну и распахиваю створку шире. Оттянув пальцем ворот топа, я трясу ткань, чтобы прохладный воздух остудил пылающую кожу.