Если бы не ее полный надежды взгляд, он бы сказал, чтобы она отправлялась на прогулку в одиночестве. К тому же Альберт, несомненно, составил бы ей компанию, а это означало, что Эдвард должен сделать то же самое. Он обязан притворяться, что жаждет ее присутствия.

– Прекрасная идея. Я составлю тебе компанию. Мы не задержимся здесь надолго.

– Тогда я подожду, да?

Видимо, она увлекалась риторическими вопросами, потому как не дала ему возможности ответить и села в кресло, положив руки на колени. Он заставил себя улыбнуться и выглядеть довольным, хотя на самом деле не хотел, чтобы она находилась здесь и была свидетелем его неуклюжести. Бокок, возможно, этого не заметит, но Джулия, бесспорно, знала повадки мужа. Но разве она присутствовала при таких обсуждениях раньше?

Однако же в этот момент он не мог не беспокоиться о ней. Ради племянника, которого она должна была родить, он обязан убедиться, что поместьями хорошо управляют. Еще несколько недель, и ему больше не придется изображать из себя графа. Тем не менее он должен контролировать все расходы и доходы, пока мальчик не достигнет совершеннолетия. Чем раньше он начнет разбираться в этих вопросах, тем скорее сможет убедиться, что с наследством брата все в порядке. Он откинулся на спинку кресла. Бокок сделал то же самое.

– Прочитав отчеты, я заметил, что Раунтри не платил нам уже какое-то время.

– Да, милорд. Как мы обсуждали до вашего отъезда, Раунтри полагает, что, поскольку три поколения его семьи пасли овец на этой земле, она принадлежит ему и он не обязан платить за ее использование. Вы решили быть снисходительным в надежде, что он одумается. К сожалению, этого не произошло. Кроме того, два других арендатора не внесли плату за время вашего отсутствия. Боюсь, вы теряете контроль.

Теряет контроль? Это останется в прошлом. Неужели Альберт действительно считал, что снисходительность поможет в данной ситуации? Он знал, что Альберт всегда старался избегать конфликтов, но в данном случае это было неуместно.

– Вы пересмотрите свою позицию, сэр? – спросил Бокок, и Эдвард расслышал нотки неуважения в его голосе.

– Следите за своим тоном, Бокок. Вы не единственный управляющий в округе.

– Извините, милорд. Я не хотел подвергать сомнению…

– Нет ничего плохого в том, чтобы вы подвергали сомнению мои действия. Я плачу вам, чтобы вы следили за состоянием дел, докладывали мне о них и помогали советом. Но я не потерплю никаких язвительных реплик. – Он хлопнул ладонью по книге и добавил: – И я также не потерплю отсутствия платежей.

Бокок выпрямился, как будто Эдвард толкнул его в спину, и сказал:

– Я поговорю с Раунтри.

– Я сам займусь Раунтри. Вы поговорите с другими неплательщиками. Я ожидаю оплаты. Я ожидаю, что она будет своевременна, или я узнаю причину, по которой они не платят. Если она не будет чертовски объективной, то я велю собрать их вещи и выставить вон. Как вы не единственный управляющий, так и они не единственные фермеры.

– При всем уважении, милорд. Сейчас арендаторам приходится трудно. Заводы предлагают людям лучшую жизнь.

– Тогда мы оставим землю под паром, хотя я подозреваю, что остались еще трудолюбивые люди, которые предпочтут работать на свежем воздухе, а не в тесных цехах. Если мы никого не найдем, то, возможно, я сам поработаю на этой земле.

Бокок нахмурился.

– Но вы же лорд, – сказал он, как будто это объясняло все.

– Я намерен обеспечить следующего графа Грейлинга достойным наследством. И я сделаю все необходимое для его будущего.

– Конечно, милорд.

Эдвард закрыл книгу и придвинул ее к Бококу:

– Я думаю, мы закончили.

– Когда вы поговорите с Раунтри?

– Сегодня днем.

Бокок улыбнулся:

– Вы не ждете у моря погоды.

– За последнее время я понял, что жизнь – вещь хрупкая. Лучше сразу навести порядок в делах.

Эдвард поднялся. Бокок откинулся на спинку кресла, поправил края шляпы.

– Милорд, еще раз примите мои соболезнования по поводу вашей утраты. Потерять брата нелегко.

– К сожалению, да.

Он достаточно потрудился и теперь должен был увидеть будущее своего племянника.

– Мы встретимся через две недели и посмотрим, как пойдут дела.

– Очень хорошо, милорд.

Повернувшись, управляющий отвесил поклон Джулии и сказал:

– Всего доброго, леди Грейлинг.

Она неуклюже встала с кресла, но Эдварду эта неуклюжесть показалась очаровательной.

– Передавайте привет вашей жене, мистер Бокок.

– Обязательно передам, миледи.

Затем управляющий покинул комнату. Эдвард должен был вздохнуть с облегчением, но Джулия подошла к нему, и он продолжил притворяться, надеясь, что она видит в нем Альберта.

– Никогда не видела, чтобы ты был таким жестким, – сказала она, а в ее глазах читалось восхищение.

– Я всецело за снисхождение, пока этим кто-то не воспользуется. Затем наружу выходит моя жесткость.

Джулия рассмеялась:

– Мне она нравится.

Он не мог отрицать, что ее слова польстили ему.

– Я не могу позволить арендаторам думать, что они управляют моей землей. Поэтому я хочу решить вопрос с Раунтри как можно скорее. Возможно, тебе придется отправиться в деревню без меня.

– Я поеду с тобой к Раунтри. Мы начнем нашу прогулку оттуда.

Все в нем кричало о том, что это плохая идея. Но он не мог продолжать в таком же духе, дабы избавиться от ее компании.

– Отлично. Я полагаю, ехать верхом на лошади в твоем состоянии небезопасно.

– Да, я не садилась на лошадь с тех пор, как узнала, что беременна. Нам понадобится карета.

– Я распоряжусь, чтобы ее подготовили. Отправляемся через полчаса?

– Идеально.

Эдвард подождал, пока Джулия выйдет из комнаты, и только потом подошел к буфету и налил себе скотча для подкрепления.

Провести день с Джулией. Что может пойти не так?

Он выпил янтарную жидкость одним быстрым глотком и подумал о том, как много всего может пойти не так.

Джулия изо всех сил пыталась подавить разочарование от того, что Альберт подготовил для нее экипаж с кучером, а сам ехал верхом на лошади. Почему он не хочет находиться рядом с ней? Каждый раз, когда у нее складывалось впечатление, что они снова сближаются, он делал шаг назад. И хотя эти мысли казались ей смехотворными, она порой думала, что Эдвард заставил Альберта разлюбить ее.

Верх экипажа был поднят, чтобы защитить ее от ветра, так что слезы в глазах Джулии стояли явно не из-за него. Она возлагала такие надежды на эту прогулку! Теперь же она предпочла бы пойти одна. С другой стороны, Джулия не была уверена, что Альберт когда-либо обращался с лошадью настолько грациозно. И когда ей становилось особенно грустно, она смотрела на мужа и наблюдала за его уверенными маневрами.

Ей всегда нравилось кататься на лошадях, но из-за беременности она не решалась ездить верхом. Джулия хотела этого ребенка больше всего на свете, однако же успела устать от хлопот, связанных с беременностью, и особенно раздражалась в те моменты, когда ее положение разделяло ее с мужем.

Ей хотелось кричать. Возможно, она просто сошла с ума, воображая несуществующие вещи.

Альберт показал дорогу, и кучер последовал за ним. Вдалеке она увидела небольшой домик и овец, рассыпавшихся по холму. Она была знакома с Раунтри и его семьей. На Рождество Джулия привозила корзинки с гостинцами всем арендаторам.

Альберт поднял руку, и карета остановилась. Затем ее муж развернул лошадь и поскакал к ним.

– Оставайся здесь, – приказал он, прежде чем спешиться и вручить повод слуге.

После этого Альберт направился к коттеджу. Раунтри вышел к нему. Этот мужчина был почти таким же высоким, как Альберт, но при этом массивнее и шире его. И если Альберт состоял из сплошных мышц и сухожилий, то Раунтри казался дородным.

Джулия не могла различить слов, но по тону их голосов поняла, что разговор с ходу приобрел враждебный оттенок. Испугавшись, она едва не вцепилась в кучера, когда увидела, как Альберт внезапно схватил мужчину за пальто и пригвоздил его к стене коттеджа. В следующее мгновение Альберт наклонился и что-то сказал ему. Глаза Раунтри расширились. Голос мужа был настолько тихим, что Джулия едва могла его расслышать. Она не на шутку разволновалась. То же самое можно было сказать и о Раунтри, который начал отчаянно мотать головой. Альберт отпустил арендатора, отступил назад, поправил лацканы пальто и похлопал его по плечу. Они обменялись еще парой слов, прежде чем граф повернулся на каблуках, подошел к карете и забрал поводья у кучера.