- Ты понимаешь, что происходит, - Паль перешел на эсперанто. - Ты знаешь, кто это.

  - Неужели?

  - Это психоактивный ксенос, тебе мало? Послушай, мой шаттл как раз двухместный. Собирай вещи, мы уезжаем отсюда. Немедленно.

  - А как же остальные?

  - Какие остальные? Нет никаких остальных, есть ты и я!

  - Ну нет! Есть мои ученики, и я их не брошу!

  - Я могу забрать тебя силой...

  - Попробуй.

  Они помолчали - Эрда вырывалась из объятий Паля, наконец ей удалось высвободиться.

  - Не глупи, пожалуйста, - попросил Паль. - У нас нет оружия, мы не готовы к захвату этой верфи...

  - Это ты не глупи. Твои представления устарели, ты в душе все тот же хеттский захватчик...

  - Будто ты не устарела.

  - Я - нет. Я понимаю, что к чему. Отстань. Все, я сказала! - она снова повысила голос, оттолкнула Паля и убежала. Паль вздохнул, посмотрел ей вслед, тоже побрел куда-то - должно быть, к себе, и наткнулся на Миту.

  Владимир Паль, инженер-разработчик систем жизнеобеспечения "Солнечного ветра", известный ученый. Он был очень красивым мужчиной: высокий, стройный, длинноволосый, с горделивой осанкой. На его голове эффектно бы смотрелся золотой лавровый венец, а на плечах - кованые рыцарские доспехи... Наверное, и Эрда видела в нем безупречного рыцаря. Мита понимала ее разочарование, потому что сама испытывала что-то подобное.

  - Владимир, - окликнула она, - извините, я слышала, вы знаете, что это за существо, которое сломало робота и напало на Летицию?

  - Знаю? - он нахмурился. - Нет, я не знаю. Я могу только строить гипотезы. Моя рабочая гипотеза - это либо киборг, либо мутант с повышенной агрессивностью.

  - Думаете, он хочет захватить станцию? Но он один, а нас...

  - Мы не знаем, один ли он, - внятно, как ребенку, разъяснил Паль. - И мы не готовы к такого рода противостоянию. Наши системы безопасности не рассчитаны на киборгов и мутантов.

  - И вы решили улететь от греха подальше? Да вы же трус!

  - Я не трус, - оскорбился Паль. - Я бывал в таких переделках, какие тебе, соплячке, и не снились!

  Мита вспомнила записи в коллекторе. Паль отличался очень высоким IQ и повышенной активностью шишковидной железы, так что даже одно время вел какие-то проекты, связанные с психической активностью людей. Один так и назывался: "Психическое пробуждение". Нет, Паль не был трусом. Но что, кроме трусости, могло сподвигнуть человека бросить товарищей и удрать, даже не предупредив об опасности?

  Кажется, Мита знала.

  - Лучше бы вы были трусом, - сказала она и отвернулась.

  ***

  Ее смена началась как обычно. Мита пришла первой. Еще никого не было, даже Анны, всегда являвшейся заранее.

  Под столом что-то мешалось.

  Драйго.

  Он лежал скрючившись - его упорно заталкивали под стол, где едва помещались его длинные ноги, и наконец затолкали полностью, и он был жив еще какое-то время, потому что с него натекло много крови. Очень много. Она уже свернулась и начала подсыхать, но еще липла к пальцам. Светлые волосы Драйго совсем слиплись и приобрели красно-коричневый оттенок там, где уцелели. Затылок Драйго был проломлен, куски разбитого черепа торчали, воткнувшись в сероватую массу - то, что осталось от мозга многообещающего научного сотрудника...

  Мита не закричала. Она только попыталась вытащить Драйго и нащупать пульс на его шее, но безуспешно. И когда Мита поняла это, она села рядом с телом Драйго, обняла его и разрыдалась от жалости и ощущения непоправимости.

  - Ребята, - крикнула она. - Вы где? У нас беда!

  Никто не отозвался, хотя часы на стене показывали, что смена началась минут пять назад. Мита активировала вокс и закричала:

  - Тревога! Погиб человек! В кураторской двигателей погиб человек!

  Она повторяла это еще и еще, переключая вокс то на других кураторов, то на медицинский отсек, то зачем-то на цех Љ8, потому что не знала, кому еще сообщить. Убийство давным-давно превратилось в нечто случавшееся в прошедшие эпохи, как рабство, как войны, как угнетение и еще что-то там ужасное, и строились пирамиды из черепов, и кровь лилась на алтари, а потом был какой-то Гитлер, отвратительный, как паук, но и это уже превратилось в строчки из билетов на экзамене... А теперь мертвый, убитый по-настоящему человек, ее товарищ, с которым она только недавно обсуждала странную запись, лежал возле нее, и она не могла его воскресить.

  Прошло еще минут пять, прежде чем Мита умолкла и сумела взять себя в руки. Она поднялась, подумала, как ей теперь работать прямо над мертвым Драйго, и вдруг увидела, что в других углах кураторской тоже расплылись лужи крови. Это была именно кровь, а не краска, и не компот, и не реагент, и пахла она железисто и медно, как кровь, но Мите не хотелось в это верить, и она решила проверить и заглянула под стол Олега, и под стол Коли тоже...

  Коля лежал спиной к ней, но почему-то лицом. Синим, с открытым ртом и пустыми, широко раскрытыми глазами. Шея его была неестественно вывернута и страшного синего цвета - Мита уже видела этот цвет на шее полузадушенной Летиции. В углу рта тоже запеклась кровь, и видно было, что она шла у Коли изо рта, пока он не умер, а потом его затолкали под стол...

  Олегу проломили череп, как и Драйго, но с яростным ожесточением, вбивая осколки черепа в мозг так, что уцелели только подбородок и губы; на руках мертвеца тоже виднелись глубокие ссадины: видимо, убийца не смог застать его врасплох, и Олег сумел оказать сопротивление.