Дайфу, - вздохнул мальчик и повернулся на бок. Корни его одиночество брали с самого детства. Неужели все то, что перетерпел крестный недостаточно, чтобы быть счастливым?

Саске-сан, а почему вы не женились? Неужели так и нашлось та, что сможет отогнать рой ваших фанаток? – в очередной раз, меняя тему, предположил Сайдзин.

Не нашлось? – повторил Саске. – Наверное, - Учиха глянул на Коноху. С горы Хокаге было наилучше видно селение. Словно предыдущее Каге всегда наблюдают за городом. – Я недостаточно сильный, - вздохнул мужчина.

Как же так, - удивился Узумаки. – По силе вы не уступаете отцу. Ведь только вам было под силу победить Тоби и спасти целый мир!

Не о той силе я говорю, - что-то на подобии улыбки появилось на лице в Саске. - Утратив все в первый раз, я пообещал себе, что это больше не произойдет во второй раз[1], но не смог сдержать эту клятву… Я, - Учиха на мгновение затих, словно что-то прокручивал в голове, - никогда не буду достаточно сильным, чтобы защитить то, что мне дорого, Сайдзин.

Недостаточно сильным… - повторил мальчик. Если бы он только знал, что же это «все», возможно ему бы удалось предупредить крестного, изменить его проклятую судьбу.

Третье: отец считает маму странной и мало того, никто из них не делает и шагу, чтобы сблизится. Более того, Наруто Узумаки по уши влюблен в Харуно Сакуру.

Харуно Сакура, - прошептал Сайдзин, пробуя на вкус слова. Он не раз слышал от старших об этой девушке. Она умерла во время войны - пожертвовав своей жизнью. – Сакура… - перевернувшись на другой бок, мальчик закрыл глаза и попытался вспомнить все, что он знал об этой куноичи.

Сакура-чан была в одной команде со мной и Саске, - показывая фотографию начал Наруто.

Фотография на комоде: немного растерянный Хатаке Какаши, зло оскалившийся отец, равнодушный Саске и девушка, что искренне улыбается. Картинка рассыпается на мелкие осколки.

Какой была Сакура-чан? Доброй, милой красивой. Хотя нередко меня била, – коснулся правой щеки Наруто, вспоминая сколько раз пострадал из-за Сакуры.

Она всегда тебя била, теме, - решил выкрыть друга с потрохами.

Мам, а ты дружила с Сакурой-сан? – поинтересовался мальчик лет шести.

Нет, - на мгновение все стихло, - мы мало общались.

Резкость в голосе матери. Было что-то настолько острое, словно осколок разбитого зеркала. Отражения человека то же, но слова… Тогда Сайдзин почувствовал, что в их семье есть острые углы, об которые можно сильно поранится.

Четвертое: Мама любит отца, уже. Короткие взгляды, и румянец только от того, что он находится в пару метров от нее. И та история, о которой рассказал недавно Наруто (когда джинчурики спас наследницу Хьюго от мальчишек). Сайдзин перевернулся на живот. Сей рассказ он не раз слышал от матери, урывками, скользя. Словно, что-то она утаивала, ибо боялась. Чего же?

Нет, мы мало с ней общались…

Узумаки в своих раздумий с «чего» перешел на «кого» и на нем и остановился. Пусть этот кто-то не вмешивался в дела семьи, ибо был мертв. Пусть он отдалился от них, на несколько десяток лет. Но этот он, а точнее она, все же меняли ход событий. Поэтому он, сын Наруто, здесь. Сайдзин не хочет видеть слезы матери, которая не может прикоснуться к мечте Наруто, как бы ни пыталась. У него нет сил смотреть на то, как мама смирилась с ролью второй после нее. Даже если ему придется исчезнуть из этого мира. Его родители будут счастливы.

В желание что-то изменить, вытаскивая одну карту, ты рискуешь развалить весь домик. Сайдзин коснулся карточного домика и утром он почувствует, как хрупок тот мир, что создало поколение его родителей.

Сегодня мальчику приснилось, что мама рассказывала ему сказку на ночь. А перед тем как уйти поцеловала в лоб. Нежные розовые локоны щекотали нос.

Юный Узумаки привык, что по утрам Бьякуган болит. Возможно из-за проблем со здоровьем (все, что связано с наследственностью клана Хьюго) ему придется терпеть эту боль до конца жизни, так и не активировав эти глаза.

Но это утро отличалось от других. Боли не было. И не только боли. Легкость в движениях, сила, что сочилась по каналам чакры. Зеленые глаза, что отображались в зеркале…

Изображение Сайдзина изменилось, глаза, что были незнакомы сыну Хокаге, расширились сильнее. На лице застыл немой ужас. А ладони вспотели.

Что-о-о-о? - со второй попытки удалось выговорить мальчику. – Я-а-а- изме-е-енился-а-а… - мало того темноволосый мальчишка превратился в блондина. Изменения не только с глазами.

«Узумаки, - вспомнилась анкета, которую он заполнял. - Сын Седьмого Хокаге, - лицо отца сразу всплыло. - Наследник клана… - и пустота, у него не было воспоминаний о клане Хьюга, больше не было. – Мать, - но почему-то перед ним не появился образ Хинаты Хьюга, которая вложила столько любви в него. – Хар…»

Ксо! – схватившись за голову, Узумаки упал на колени.

Он пытался вспомнить то, чего не переживал, ибо больше в его жилах не текла кровь клана Хьюги… Воспоминания таяли словно туман. И мальчик пытался словить их, но все они ускользали от него.

Обито улыбнулся. Еще чуть-чуть. Мир, в котором он существовал, начал рушится. Скалы, служившие клеткой, не могли больше удержать узника.

Нет, я… - слезы полились, он теряет себя как Узумаки С… - Я… - крик насторожил Наруто, который в это время доедал бутерброд. – Я… сын Наруто Узумаки и… - сотню разных картин пролетели в голове мальчика. Улыбки отца, «мамина» сила, которую боялись даже Каге, и нигде не было видно… - Ха-иа… - он хотел вспомнить имя своей настоящей матери, но оно не всплывало в его сознание. – Я Са… - Са? Почему следующий склад начинался «с» почему он не мог вспомнить даже свое имя.

Ты, Сайдзин, это ты и никто другой. И твой путь нинзя только твой, ничей другой.

Сай… - постарался повторить мальчик, кто-то из далекого сна шептал ему настоящее имя, - дзи, - не то, которое дала розововолосая женщина, нет, - н, - так его назвала мама, в честь первого ниндзя. – Сайдзин Узумаки.

Имя… ты ни при каких условиях не должен забыть свое имя. Поэтому я записал тебя Хосохито. Так как оно тесно связано с твоим настоящем именем, что даже если ты забудешь, мимолетные воспоминания, чувство родного или знакомого. Что-то да подскажет тебе.

Сайдзин! Эй! – в двери постучал Узумаки, даже думать не надо, почему он пришел – крик, наверное, полдеревни разбудил. – Что случилось?

Нару-у-у-то, - пытаясь унять дрожь, мальчик укусил себя за палец, сильно, до крови. – Я-а-а, - голос немного выравнивается. – Я-а-а, у меня несварение! – крикнул первую пролетевшую в голове отмазку. - Я немного в туалете посижу, а ты иди в Академию.

Тогда почему ты так кричал? – конечно, вряд ли кто-то будет врать о таком, но все равно проблемы со желудком не такая и большая отмазка.

Я паука увидел! Боюсь их, страшно боюсь! – крикнул Сайдзин, практически одолев дрожь в голосе.

Пауков? – переспросил Узумаки. – Так давай я его убью…

Нет! – крикнул новый сосед. – Он уже умер, от крика…

Наруто на мгновение задумался. Он еще никогда не слышал о подобной смерти. Ну, если у Сайдзина все хорошо, то нужно спешить в Академию. Третье опоздание за неделю Ирука ему не простит. А сегодня только среда.

Черт, - выругался сын Узумаки Наруто.

Мало того, что в голове полный бардак, так еще и появление в Академии не сулит ничем хорошим. Цвет глаз. Как он сможет это объяснить?

«Хах, особенность клана по материнской линии, да чего там, я еще будущее видеть могу. Вот например, ты – умрешь, - представив как будет рассказывать будущее «матери» или же тетё, - а ты - откроешь цветочную лавку!» - нервно хихикнул мальчик. Где он ошибся? Почему за один день он умудрился изменить будущее настолько, что поменял маму!

Черт, - ударив кулаком по стене, сын Наруто пришел к выводу, что это изменение обязательно должно было повлиять на Тоби. Оковы стали еще сильнее или же вовсе исчезли? – Черт, - где же он сделал ошибку. Он просто общался на обычные темы, никого ни с кем не сводил, никому ничего особенного не говорил, кажется.