– Симон ты в порядке? – спросила Тильда. – Выглядишь неважно! Родаки донимают?

– Нет, с родителями все наладилось. Сплю плохо, сняться какие – то кошмары. – Пойдем, скоро начнется последний урок английского, и мы станем свободными на все летние каникулы! – Что-то оптимизма в тебе не видно? – Что за синюшный вид? Где улыбка от счастья? Мы же так ждали, когда уже закончится этот учебный год.

– Симон? Симон? Да, что с тобой? Помогите, кто-нибудь!

Симон рухнула без сознания прямо посреди школьного дворика, из носа шла кровь обильным потоком. Тильда в ужасе трясла ее за плечи. Такого никогда не происходило еще ни с одним из учеников. Медик бежала на помощь, держа в руках какую-то коробку.

– Тильда, что произошло? Переверни ее нужно остановить кровь. Да она же без сознания, нужно срочно в больницу. Она может захлебнуться. Толпа подростков собралась вокруг Симон и бегающей вокруг нее местного терапевта. Медицинская помощь уже подъезжала к повороту на школу.

– Тильда позвони родителям Симон, скажи, пусть срочно едут в первую платную.

– Симон, наконец – то ты снами! Мама Симон стояла опухшая и красная от слез, в палате, вокруг забегали врачи, осмотр. – Мама! Что случилось? Что со мной? Почему я в больнице? Капельница? Зачем?

– Симон, девочка моя! Наконец-то! Мы так напугались! Ты упала три дня назад в школе. Врачи делают все, что возможно. Пока никакой информации нет, почему ты потеряла сознание. Никто ничего не говорит. – Как ты себя чувствуешь? Я так рада!

– Мам, а где отец? Тильда? – Все приходили, Сим, все дежурили возле тебя по очереди.

– Так хочется спать. – Отдыхай родная, отдыхай!

– Кто это за вами стоит? Спросила Симон, проснувшись уже под вечер, у медицинского работника, женщины средних лет. Она обернулась. Там никого не было. – Никого! У тебя все хорошо? Галлюцинации?

– Нет, просто показалось, – быстро сообразила Симон, там темно вот, и мерещится. – Ну ладно отдыхай, тихо ответила женщина и повернулась другим боком. У Симон внутри возник ужас от того, что она видела и с другого бока тоже. Да, что это со мной. Сим зажмурила глаза от страха, а потом снова открыла. Картинка не менялась и она снова зажмурилась. Женщина вышла из палаты. В палате было темно и тихо.

Утром в палату забежал мальчик лет девяти, и хлопнув деревянной дверью разбудил Симон. Он стоял у окна, такой маленький и красивый, черты лица были такие ясные. От утреннего солнца в палате было очень светло и по-летнему жарко. Мальчишка улыбался.

– Как тебя зовут? – спросила Симон. – Я Генри, я из соседней палаты. – А что с тобой случилось? Я вот простыл и теперь лежу в больнице, а с тобой что?– переспросил он. – Не знаю, – ответила Сим, – еще не знаю. Генри повернулся к Сим спиной и посмотрел в окно. Он стоял минуты две, молча смотря на город. Симон смотрела на него. На спине у мальчика вдруг стали проявляться темные пятна. Сим закрыла глаза и потихоньку стала открывать, пятна увеличивались. Темные, грязные на его чистой и светлой спинке во время, когда солнце еще высоко и теней нет. Но с увеличение пятен, стали проявляться черты какого – то лица.

– Да что же это такое? Откуда эти галлюцинации? – думала Сим. Пятна шевелились, и мальчик стал немного двигаться, как бы ощущая боль. – Генри ты как? – спросила Сим. – Хорошо, – ответил он, – вот только спина болит. Темнота вокруг него росла, она была неосязаема, но почему – то видна глазу и это было очень, очень странно. Симон никогда раньше такого не видела. Генри тяжело закашлял и повернулся к Сим лицом. На его прежде красивом и чистом лице, было наложено еще одно, серое, его было хорошо видно. Но это был не Генри. Темное существо злилось, и металось, оно чего – то хотело. Генри изменился в лице, глаза потускнели. – Я пойду к себе, что-то мне не хорошо, – закашливаясь, с изнеможенным видом он отправился к себе в палату. Симон закрыла глаза, просто молча, накрывшись сверху одеялом. Кто этот серый, что с этим мальчишкой не так, – думала Сим. – Вчера медсестра, сегодня Генри.

– Сим, как твои дела? – в комнату вошла Тильда, темноволосая одноклассница и лучшая подружка Симон. – Твоя мама позвонила, попросила навестить, она на работе. Передает привет, сказала, зайдет вечером. – Ты чего это рухнула, напугала всех! Ты бы видела Нельсона, он метался вокруг твоего тельца, как ненормальный, а медичка вообще тряслась от страха. – Чего с тобой случилось? – Все говорят беременна! Один Нельсон, напуган. Он и к тебе подойти боится и от тебя отойти тоже! Тильда смеялась, такая вот веселушка, вечно тороторит всякую всячину и собирает все в кучу. – Тиль! Хватит! – высунула голову Сим из под одеяла. – Аааа – крикнула Сим в испуге! – Да что с тобой? Выглядишь и кричишь, как привидение – отодвинулась от нее Тильда. По верх лица Тильды была наложена еле видимая гримаса страшного в мерзких и глубоких порезах шута, с бубенчиками провисающими спереди на шапке. Гримаса не шевелилась, не было темных пятен, только намазанные щеки с бледным лицом и цветастая шапка.

– Симон ты меня пугаешь! – проговорила в недоумении Тильда. – Вот возьми, я принесла апельсины, зайду попозже, нужно дойти до тетки она тут живет неподалеку. – Не пугай меня так больше! – Лан, пока!

Симон встала с кровати и медленно подошла к окну, было не совсем понятно, почему она видит все эти совершенно необъяснимые вещи. Вариантов было много и первым из них конечно галлюцинации, шизофрения. Может быть, упала и сильно ударилась на площадке. Может быть это пройдет. Тогда почему Генри шевелился, он, будто чувствовал, что ему что-то мешает на спине, а Тильда, ведь она реально похожа своим поведением на «этого» с колокольчиком. Шутки у Тиль очень часто были злыми, не в сторону Симон конечно, а к другим людям. – А если я схожу с ума, значит, деваться то некуда, – подумала Симон. – Маме об этом знать не нужно, вдруг больница не закончится никогда.

Симон впервые так отчетливо поняла, насколько ей не безразличен этот рыжеволосый, долговязый Нельсон. Ему бы еще очки и ботан, ботаном. Он пытался изо всех сил стать ей и другом и парнем, но на протяжении нескольких лет ему удавалось оставаться рядом без особых знаков внимания со стороны Симон. Кожа у него слишком белая и эти его веснушки по всему лицу и рукам. – И с чего вообще меня вдруг потянуло к рыжику, – подумала Сим. Зато Тильда была влюблена в него по уши. Конечно, она не показывала, это ни ему, ни Симон, но это ее притяжение чувствовалось в его присутствии, нервное волнение. – Позвонить бы ему, – подумала Симон, – да номера нет. Врачи приходили и уходили, задавали вопросы и не находили ответы. Все анализы были в норме.

Вечером, пришла мама и принесла кучу вкусняшек. – Проголодалась? Врачи ничего так и не нашли, списывают все на подростковый возраст. Говорят, все пройдет, нужно правильно питаться, кушать больше витаминов и сон тоже должен быть не меньше восьми часов. А ты ведь не спишь в последнее время, так?

– Да мам, не могу спать, сняться какие – то кошмарики. Но здесь в больнице я кажется, выспалась. Когда меня выпишут?

– Скорее всего, завтра утром, после очередных анализов. Тебя отец заберет, он с Маршей к стоматологу поедет, а потом заедет за тобой. Как провела день?

– Хорошо! Познакомилась с мальчишкой из соседней палаты, Генри кажется, потом Тильда приходила.

– Генри говоришь? Сколько ему лет, лет десять? Симон закивала головой. – Сим он умер несколько часов назад. Его родители сейчас в коридоре, возле палаты.

– Как умер? Мам? Симон соскочила с постели и рванула в коридор. – Генри! Где он? – закричала Сим, слезы скользили по щекам. Он же только сегодня был живой, он такой маленький. Мать Генри сидела, молча, красная от слез, и не могла промолвить ни слова. Что с ним случилось? – спросила Сим. Какая – то взрослая женщина лет шестидесяти обняла Сим, – У него нашли рак, буквально пару дней назад и привезли сюда. Врачи ничего не успели сделать. Все слишком быстро.