Оленька прислонила велосипед к берёзе, улыбнулась синему небу, предстоящему жаркому лету, пошла по мосткам. Встала на самый краешек, глубоко вздохнула… Она знала, что всё будет хорошо.
24.05.2014
Сашка
Сашка уткнулась носом в подушку. Уши, что ли, ещё зажать? Нет, они не ругаются. В квартире царила мёртвая тишина. Они и ругались-то в последнее время редко. Как и разговаривали. Сашка знала, что они оба хорошие и её любят. Правда, папа, ей казалось, ближе, понимает её больше, и ему можно рассказывать все секреты. Зато мамой она гордилась.
Мама была очень красивой, работала в театре, но никогда не называла себя актрисой. “Работник сцены”, – почему-то с усмешкой говорила она. Мама ходила на высоких каблуках, носила стрижку каре и была похожа на Лайму Вайкуле.
Из театра она часто приносила цветы, расставляла их по комнатам и говорила: ”Сашка, смотри, какая красотища! Хоть какая-то польза от этой сцены!” Сашка не понимала, чем мама недовольна, если из театра можно принести столько роз и хризантем, да ещё бесплатно.
Сашка повернулась на спину, шмыгнула носом. Плакать ей не хотелось, да и кто услышит? Мама, уставшая после работы, сидела на кухне, уткнувшись в ноутбук, папа в наушниках в другой комнате смотрел телевизор.
Папа работал врачом, постоянно лечил пациентов и себя, потому что чем-то всё время болел. Часто он оставался дома, консультировал по телефону, писал какие-то статьи, а днём гулял с Сашкой в парке. Такие прогулки она любила больше всего, людей в это время было мало, и папа рассказывал ей разные истории из своего детства.
Почему они не разговаривают? Уж лучше бы поругались… Вот и сейчас сидят и занимаются каждый своим делом. А Сашка должна лежать в кровати и делать вид, что спит. Отчего детям так тяжело жить? Да ещё понимать, что родители не могут уйти из дома, потому что никому на свете больше не нужны – ни на сцене с цветами, ни всегда больным пациентам. Сашка повернулась на бок, обняла подушку и закрыла глаза…
17.06.2014
Пироги
– А ничего уже больше не будет…
Бабушка посмотрела на Свету васильковыми глазами и улыбнулась. Тихо так улыбнулась, будто украдкой, только она так умеет.
– Давай лучше пироги печь, – бабушка неторопливо встала со скрипучего деревянного стула, надела свой любимый льняной фартук с весёленькой цветочной каймой (конечно, сама шила!) и начала искать в шкафах, потихоньку складывая на стол, мешочки с мукой, сахаром, солью. Достала из старого, но проверенного холодильника дрожжи, молоко, разбила в миску три яйца.
– Знаешь, мы в войну не думали ни о чём. Просто жили и мечтали, что выживем. Вот мамку твою с братиком, бывало, кашей на воде накормлю, прикорнут они на кушетке, слава богу, не бомбят…
Бабушка месила тесто умными, тёплыми, в морщинках, руками, а Света смотрела в окно. За окном стояла июльская жара, бурлил проспект, троллейбусы гремели своими рожками и дверьми. По тротуару спешили женщины в пёстрых платьях, сарафанах и мужчины в строгих костюмах. И не столица, а чувствуешь себя в центре Вселенной… Завтра она пойдёт гулять в любимый парк железнодорожников, навестит стадион, где в детстве на площадке с песком для прыжков в длину лепила куличики. Может быть, и к старому белокаменному Кремлю поедет. На троллейбусе.
Кухня, а затем и вся большая "сталинская" квартира наполнялись ароматом пекущихся пирогов. Они уже налепили их на большой деревянной доске, бабушка переложила штук двадцать на противень, засунула его в духовку и теперь, прихватив ручку духовки тряпочкой, всё время заглядывала в неё. Седые волосы, в прошлом русые и заплетённые в толстую косу, выбились из-под платка, а голубые глаза посветлели, словно выцвели на солнце. Света сидела и впитывала кухонное тепло, в сердце разливалась благодать, и стало так хорошо, так спокойно. Неужели ничего в жизни больше не будет?..
Бабушка обернулась и посмотрела прямо на неё. Хотя и умерла десять лет назад.
17.07.2014
Пал Палыч
Солнце! После длинной непонятной зимы с этой затянувшейся войной, прыгающим курсом доллара и неуклонно растущими ценами на продукты. Солнце ворвалось в окна старинного особняка, где располагался офис, ослепив сотрудников, уборщиц и хрупкие, внезапно расцветшие орхидеи.
Неужели скоро весна? Пал Палыч снял очки, откинулся на спинку компьютерного кресла. Суперспециалист в бухгалтерии, компьютерный гений, талантливый переговорщик, умеющий обаять любого бизнес-партнёра и клиента… Им гордился весь офис. А как он нравился женщинам!.. Ну и что, что ростом невысок, немолод и вечно чем-то занят? Зато какая грация в движениях, сколько ума и лукавства в близоруких голубых глазах с искорками! Рядом с ним каждая чувствовала себя голливудской красоткой. Пал Палыч не привык заводить романы – сотрудницы офиса и компаний-партнёров, роскошные продавщицы бутиков и милые массажистки ближайшего фитнес-центра устраивали их ему сами. Весна! Значит, лёд тронется несмотря на курс доллара, евро и всяческие другие курсы. Удивительно, что все отношения с женщинами заканчивались быстро и ни одна из них не оставалась в обиде. Как ему это удавалось?..
Пал Палыч надел очки и посмотрел на себя в зеркало. Пригладив чёрные, отчего-то всегда непослушные волосы, поправив модный в этом сезоне галстук, остался вполне доволен собой. Сейчас начнётся важная встреча с представителями банка, придётся пересчитывать по курсу все перешедшие с прошлого года проекты. И, как обычно, договориться в пользу компании. Собрался, улыбнулся, немножко потянулся…
– Пал Палыч, брысь! – секретарь Верочка легко шлёпнула по спине красавца-кота, пригревшегося в кресле её шефа. Чёрный глазастый проказник перепрыгнул на сверкающий от солнечного света подоконник и подумал: "А всё-таки весна!"
18.02.2015
Алиса
Солнце светило, птицы пели, в открытую форточку влетал запах талого снега и чего-то необыкновенного. В соседней комнате бурчала конф-связь, начальник в привычной назидательной манере что-то выговаривал очередной "жертве".
Евгения Петровна отложила документацию и с грустью подумала: весна, жизнь продолжается, а ей опять принимать таблетки от аллергии. Врачи назначали и гормоны, но с восемьюдесятью килограммами веса и больными ногами совершенно не хотелось рисковать. Хотя Евгения Петровна сидела в основном на рабочем месте, к вечеру ноги отекали и еле втискивались в сапоги.
Вдруг что-то изменилось. Окинув привычным взглядом комнату со склонившимися над клавиатурой сотрудниками, она заметила в углу непривычно большую стопку файлов. Оттуда, из-за стопки, доносился тоненький голосок, будто колокольчик. "Вроде не радио, неужели ютуб кто-то смотрит? – подумала Евгения Петровна, – вот дождётся от руководства!" Тем не менее колокольчик звенел, остальной "офисный планктон" делал вид, что ничего не происходит, и она начала нервничать.
