- Альберт! - завопила моя дорогая Джемми. - Альберт! Ба-б-ба-б-барон!

Сарматский наездник с минуту разглядывал ее, потом трижды перекувыркнулся, соскочил с лошадей и пустился наутек.

Это был его сиятельство барон де Понтер!

У Джемми, как водится, сделался припадок, барона же мы больше не видели. Впоследствии нам стало известно, что Понтер служил у Франкони, потом сбежал в Англию, надеясь на легкую жизнь, и вступил в армию мистера Ричардсона, но ни мистер Ричардсон, ни Лондон не пришлись ему по вкусу; и мы распрощались с ним, когда он перемахнул через барьер на турнире в Таггериджвиле.

- Ну что ж, Джемайма Энн, - объявила разъяренная Джемми, - ты выйдешь за Хламсброда. Раз уж моя дочь не может стать баронессой, пусть будет хотя бы супругой баронета.

Бедняжка Джемайма Энн только вздохнула, зная, что перечить матери бесполезно.

Париж как-то сразу нам наскучил, и мы более чем когда-либо заторопились обратно в Лондон. До нас дошли слухи, будто это чудовище Таггеридж, этот черномазый отпрыск старого Тага - будь он неладен, - вздумал опротестовать права Джемми на наследство и подал на нас целую кипу исков в Канцлерский суд. Прослышав об этом, мы немедля отправились в путь, приехали в Булонь и сели на того же "Турецкого султана", который доставил нас во Францию.

Если вы взглянете на расписание, то увидите, что суда отправляются из Лондона в субботу утром, а из Булони в субботу вечером; таким образом, от прибытия до отправки в обратный путь проходит зачастую менее часа. Боже, как мне жаль беднягу капитана, который по двадцать четыре часа мается в своей рубке и дерет глотку: "Одерживай! Стоп!" И жаль слуг, что подают завтрак, второй завтрак, обед, ужин, и снова завтраки, обеды, ужины, для целого полчища пассажиров. А более всех мне жаль беднягу буфетчика, из-за этих злополучных жестяных мисочек, за которыми он должен все время приглядывать.

О, как мало знали мы о буре, разразившейся в наше отсутствие! И как мало мы были подготовлены к жестокой беде, нависшей над нашим Таггериджвильским имением!

Нашим поверенным был Бигс из прославленной конторы "Бигс, Хигс и Болтунигс". По прибытии в Лондон мне сообщили, что он только что отправился за мной в Париж, и мы, не заезжая на Портленд-Плейс, покатили в Таггериджвиль. Подкатив к воротам, мы увидели во дворе целую толпу и мерзкого Таггериджа верхом на лошади, а подле него какого-то обшарпанного человека по имени Скэпгоут, а также его поверенного и многих других.

- Мистер Скэпгоут, - с ухмылкой сказал Таггеридж, вручая ему запечатанный конверт. - Вот вам бумага на аренду. Оставляю вас хозяином и желаю всего хорошего.

- Хозяином чего? - спросила законная владелица Таггериджвиля, высунувшись из окна кареты.

Джемми не переваривала "черномазого Таггериджа", как она его называла, он был для нее хуже всякой отравы. В первую же неделю после нашего переезда на Портленд-Плейс он явился за каким-то серебряным сервизом, якобы его личной собственностью, но Джемми обозвала его "арапом безродным" и выгнала вон. С тех пор у нас с ним велись бесконечные тяжбы, переписка, встречи и объяснения через посредников.

- Хозяином моего имения Таггериджвиль, сударыня, отписанного мне отцом в завещании, о чем вас уведомили три недели тому назад и что вам известно так же хорошо, как и мне.

- Старый Таг не оставлял никакого завещания! - завопила Джемми. - Он умер не для того, чтобы оставлять свое добро всяким арапам, неграм, низкородным вралям-полукровкам! И если он это сделал, так разрази меня...

- Маменька, успокойтесь же! - взмолилась Джемайма Энн.

- Шпарь дальше! - подначивал Таг, который в подобных случаях только и знает что скалить зубы.

- Что это значит, мистер Таггеридж? - воскликнул Хламсброд, единственный из всех нас, кто сохранил присутствие духа. - О каком завещании идет речь?

- О, право, все это чистая формальность, - сказал, подъехав к нам, адвокат. - Ради бога, не беспокойтесь, сударыня. Разрешите моим друзьям Хигсу, Бигсу и Болтунигсу снестись со мной. Удивлен, что никто из них здесь сегодня не присутствует. Вам всего-навсего остается нас выгнать, сударыня. Остальное пойдет заведенным порядком.

- Кто завладел этим имением? - взревела Джемми.

- Мой друг, мистер Скэпгоут, - сказал адвокат. Мистер Скэпгоут осклабился.

- Мистер Скэпгоут! - повторила моя супруга, потрясая кулаком (ибо она у меня женщина с сильным характером)

- Если вы не уберетесь отсюда, я велю вас прогнать вилами! Вас и того нищего черномазого ублюдка!

И, подтверждая слово делом, она сунула в руки одному садовнику вилы и подозвала на подмогу второго с граблями. Тем временем юный Таг науськивал на пришельцев собаку, а я кричал "ура" при виде столь справедливой расправы со злодеями.

- Этого будет довольно, не так ли? - с самым невозмутимым спокойствием осведомился мистер Скэпгоут.

- Вполне! - ответил адвокат. - Мистер Таггеридж, между нами и обедом десять миль. Сударыня, ваш покорный слуга! - И вся шайка поскакала прочь.

Ноябрь. Страхование по закону

Мы не имели понятия, что все это означает, пока не получили от Хигса из Лондона очень странную бумагу, которая гласила:

"Мидлсекс. Сэмюел Кокс, ранее проживавший на Портленд-Плене в Вестминстере, в том же графстве, привлекается ответчиком по иску Сэмюела Скэпгоута за то, что оный Кокс ворвался в имение Джона Таггериджа, эсквайра, кое тот сдал в аренду вышеупомянутому Сэмюелу Скэпгоуту, при том, что срок аренды еще не истек, и выгнал его оттуда".

Далее говорилось, что мы якобы "выгнали его силой оружия, а именно шпагами, ножами и дрекольем". Это ли не чудовищная ложь? Мы же только защищали наше кровное! И разве не преступление выгонять нас из наших же законных владений по столь разбойничьему иску?

Не иначе как Хигс, Бигс и Болтунигс были подкуплены, ибо - поверите ли - они посоветовали нам тотчас уступить нашу собственность, потому что найдено завещание и дело мы все равно проиграем. Моя Джемми с презрением отвергла их совет, а сообщение о завещании подняла на смех: она утверждала, что это подделка, гнусная арапская подделка, и по сей день уверена, что история с завещанием, якобы написанным тридцать лет тому назад в Калькутте, оставшимся среди бумаг старого Тага, а впоследствии после розысков, по приказу молодого Таггериджа, найденным и присланным в Англию, скандальнейшая ложь.