Уже стемнело, когда Аканта вновь оказалась у небольшого окна деревянной лаборатории Номики. «Чем он там занимается? – подумала она. – Опять этот Эо! Сидят. Чего сидят? Каждый день видятся! Неужели все о науке говорят, чудаки? Что это у них там за странный стеклянный сосуд? Маленький. Красноватая жидкость на дне. Что ей смазывают? Нет, наливают её в какие-то стеклянные колбочки. Для чего? Зачем-то ударяют ими друг о друга и пьют из них! Интересно, что они пьют? Опять что-то изобрели. Они ещё и песни поют?! Когда же это закончится!» Рассердившись, Аканта резко отвернулась от окна, шагнула к своему серебряному цилиндру и стремительно взвилась в звёздное небо.

Номики проснулся от настойчивых, повторяющихся звуков: в окно бился клювом и крыльями саин. Учёный приоткрыл глаза. Воспаленные веки ему показались тяжёлыми, а тело ― онемевшим и чужим. «С чего бы это? – подумал он сквозь мутное сознание. – Вино? Нет, Аканта: она разбивает мне сердце». Номики опять провалился в сон. Бесконечное постукивание о стекло разбудило его вновь, он приоткрыл один глаз, посмотрел на беспокойную птицу и повернулся к ней спиной. «Чего ты хочешь от меня, Аканта? Эо все равно окажется прав, как всегда», – подумал он.

К Научному центру Номики плёлся пешком, не спеша, через лес, не замечая ярких цветов древесных лиан, крупных листьев зелёных папоротников, раскинувшихся почти под самыми ногами. Внезапно над его головой раздался резкий писк и что-то пронеслось над рыжими густыми волосами, слегка задев их. Учёный поднял голову: над платанами взвилась ввысь знакомая птица. «Достал этот саин!» – подумал Номики и живей зашагал к Научному центру.

Совсем близко показался замок из белого камня – Научный центр Эо и его команды. Любивший старину Номики по привычке тепло окинул его взглядом. Затем поднялся на каменное крыльцо, ступил на вмонтированную в камень синюю пластину, и тут же, в воздухе, прямо под рукой учёного появилась светящаяся панель с набором цифр. Номики быстро набрал нужный код, панель свернулась и исчезла, вращающаяся воронка мгновенно захватила учёного, и он оказался у себя в кабинете. «Да, – подумал Номики, – спасибо, Эо, за то, что сохранил и другую возможность войти в наш Научный центр – через обычные двери. Спасибо и за то, что сохранил дискуссионный зал с удобными деревянными креслами на четырёх ножках. А главное – деревянные домики, где особенно ясно понимаешь, что ты все ещё часть природы, а не всемогущего синтезированного из руды Красной планеты нановещества, которое может мгновенно изменить пространство в нужную тебе модель жизни. Кстати, почему я не воспользовался устаревшим входом со старинной скрипучей дверью? Кажется, я знаю ответ… Лишний раз не хотел вспоминать, какие мы разные с Акантой! Она – неотъемлемая часть всемогущего прогресса. Его активный пользователь. А я?!»

– А вы серьёзный учёный, который создаёт этот прогресс для пользователей, – зазвучал привычный для Номики голос персонального компьютера. – Рад вас приветствовать, Номики.

– Василий, отключи функцию «мысль», задай функцию «управление голосом».

– Неожиданно, сегодня вы намерены работать через звуковую команду? Обычно вы не любите тратить на это время. Повторите ещё раз задачу.

– Функция «управление голосом», – устало произнёс Номики, надевая белый халат, который принято было носить сотрудникам Центра.

– Сегодня мне будет скучно без ваших формул. Я не смогу восхищаться вашей логикой.

– Скорее, копаться в моей голове, – едко парировал Номики.

– И я единственный Василий во всей программе Центра, – пожаловался компьютер.

– Тебе не нравится твоё имя? – машинально спросил Номики, пытаясь справиться с пуговицами халата.

– Скорее, мне не нравится ваше внутреннее состояние. Сказать точнее, настроение. Оно меня огорчает.

– Огорчает? Что ты вообще можешь чувствовать! – махнул рукой Номики и, заложив руки за спину, начал ходить вдоль кабинета.

– Уровень сердечных сокращений сто десять, давление сто тридцать на девяносто.

– Спасибо, достаточно, – Номики все ещё ходил вперёд – назад по выбранной траектории.

– Настойчиво рекомендую принять коктейль, коллега, – выдал ответ персональный компьютер.

Номики попытался сделать очередной шаг и упёрся грудью прямо в зависший в воздухе стакан.

– Ну, хорошо, Василий. Спасибо за заботу.

Номики одним глотком опустошил стакан.

– Всегда рад помочь, коллега.

– А теперь все же функция «управление голосом», – попросил Номики. – «Не хватало ещё с тобой делиться мыслями об Аканте», – подумал он и запросил необходимую программу: – Программа Эль двести семьдесят восемь Пи.

В тот же миг научная аппаратура, которой был, казалось, заставлен кабинет, бесшумно стала менять очертания: сужаясь, расширяясь, исчезая, и Номики смог погрузиться в кресло, повисшее в воздухе перед невесомым экраном и тысячей каких-то витиеватых знаков и цифр на плоскости под руками.

Он полез в карман брюк, достал диск с научным опытом, над которым трудился ради Аканты не одну ночь и о котором знал теперь Эо. Вставил в какой-то узкий вертикальный прямоугольник, который исчез вместе с диском, точно так же, как появился. На экране понеслись формулы. Номики сосредоточенно всмотрелся в них и погрузился в работу, забыв обо всем.

Голос персонального компьютера, несколько раз повторивший, что в кабинет хочет войти Дионис, отвлёк Номики от работы. Он развернулся на кресле к двери, потянул руки вверх, почувствовав онемевшие мышцы спины, и крикнул: «Войдите!» Компьютер открыл входную дверь, в кабинете заиграло улыбкой лицо Диониса.

– Шеф собирает в дискуссионный зал. Велел отправить тебя в кафе до заседания.

– Сколько у меня времени?

– Полчаса. Компанию составить?

– Ты же предпочитаешь современное питание в виде всяких брикетов и коктейлей, – скривился Номики.

– Ничего. Переварю белок в виде твоего обожаемого стейка, – отшутился Дионис, показав в улыбке белые ровные зубы.

– Ну, давай, в кафе так в кафе, – согласился Номики.

Дионис все никак не мог выбрать, что же ему съесть. Он тянулся из-за спины Номики к очередной тарелке на раздаче, разглядывал её содержимое, пытался что-то понять по запаху, отодвигал ее и начинал все заново. С каждым последующим малознакомым блюдом он проделывал тот же трюк, наваливаясь на спину Номики или наступая ему на ноги, пока в конце концов не остановил свой выбор на одном, приемлемом. И это оказалась овсяная каша.

– Да, – протянул Номики, – и стоило ради этого сюда приходить. Эта овсянка чем-то похожа на ваши коктейли.

– По консистенции, – подтвердил Дионис. – Здоровью, значит, не в ущерб. Еда ради жизни! – удовлетворенно подчеркнул он.

– Такая гадость! Еда ради удовольствия, – не согласился Номики. – Съешь кусок мяса как мужчина.

– Ты лучше скажи, зачем нас Эо собирает в зале? – сменил тему Дионис.

Номики густо покраснел, он боялся, что разговор зайдёт о его открытии и Эо начнёт его не в меру хвалить. Номики не любил привлекать внимание к себе.

– Трудно сказать. Услышим от него, – Номики нагнулся к тарелке и стал сосредоточенно есть, не желая поддерживать больше разговор.

На лице Диониса проскользнула улыбка. Затем он показал Номики на чип в ухе.

– Мне звонят. Отойду.

Номики кивнул. Дионис бросил свой безвкусный обед и вышел из кафе. Двадцать пять минут спустя Номики беспокойно посмотрел на часы – Диониса все не было. Он поднялся из-за стола и направился в дискуссионный зал.

В зале уже собралась вся команда Эо, Дионис сидел в первом ряду рядом с кудрявой Анисией. Номики отыскал взглядом оставшееся свободным место и, направляясь к нему, сунул руки в карманы халата по привычке. Он нащупал в одном из них пластиковый треугольник. Быстро вынул и замер как вкопанный: это был билет на спортивные состязания по экстремальному воздухоплаванию. «От неё? – первая мысль, мелькнувшая в голове. – Но как он оказался у меня в кармане?»

– Номики, – в микрофон сказал шеф, – чего ты там замер? Начинаем.