Как всегда – одни вопросы. Может, все же удастся разговорить. Хотя нет, лучше не расспрашивать ни о чем – меньше слышишь, легче дышишь. Я ведь уже решил, что довезу ее до города и распрощаюсь, как бы там дальше ни было. Станет она чародейкой или нет, это уже не мое дело. Может так выйти, что я сам не подойду и придется предстать перед Зи в образе неудачника, который не послушался мудрого совета.
Наконец мне удалось закрепить стойки крыши. Буря снесет моментально, а так должно держаться. Собрал костер из того, что валялось под ногами, чтобы воды нагреть, да немного посидеть перед сном, благо сухих веточек да палочек хватало. Ки́мита долго не появлялась, и я уж было решил, что она обманула меня и снова убежала. Зачем она вообще в прошлый раз так поступила? Это ведь верная смерть была: без оружия, еды и воды. Даже свой меч не взяла.
Но в этот раз девушка пообещала вернуться до темноты. Я волнительно ждал.
Кхану́ появилась аккурат в момент моей слабости, когда я уже сжал кулаки в приступе обвинений в идиотской доверчивости. Столько пережить и все-таки так глупо потерять ее. Тряпка, которую она взяла, была чем-то набита. Она закрепила ее на палке и тащила через плечо, будто бродяжка.
- Долго ты, я уж думал напал кто, - сказал я, стараясь утаить тревогу.
- Я стрелять умею.
- Это если патронов в барабане хватит, - указал я, намекая на невозможность перезарядиться одной рукой, и едва не врезал себя за длинный язык. Хотя, теперь это ее реальность, и она должна это понимать.
Ки́мита снова удивила меня и не назвала "уродом" или еще как-нибудь заковыристо. Напротив, девушка поджала губы и коротко кивнула. Я даже взмолился Трем, хоть и не считал их чем-то большим, чем мертвые люди, как некоторые недалекие крестьяне, за то, что вложили в ее гордую головушку немного уступчивости. Если бы это произошло раньше, мы бы не попали в эту заварушку с работорговцами и невольниками. С другой стороны, мы оба целы, куча людей вырвались на свободу, а зачинщики этого ужаса мертвы. Бонусом смерть шести гулей. А может и остальных невольники убили, прежде чем забрать транспорт и покинуть храм.
- Не стоит рисковать и ходить одной так далеко, здесь опасно, - сказал я, на всякий случай перескакивая на другую тему.
Остроухая положила котомку рядом с валуном и жестом пригласила меня присесть рядом:
- Да, ты прав, но я хотела бы кое-что обсудить. Это важно.
Я пододвинул и себе камень, присел. Что бы там ни было, взгляд у нее серьезный и стоит выслушать. Может это для нее важно. Или нужно помочь с каким-нибудь поминальным ритуалом Лэсса, который необходимо провести именно сейчас. Главное, чтобы это не затянулось до ночи, и мы снова не потеряли время.
- Виктор, - начала она и у меня по спине пробежали мурашки, настолько необычно было слышать свое имя из ее уст. Голос остроухой потерял холод и раздражение, вновь зазвучав с мелодичным, бархатистым оттенком. – Я много думала и хотела бы сначала поблагодарить тебя…
- Не стоит так официально, я ведь тоже не…
Она подняла руку и прервала меня, гневно сузив взгляд:
- Прошу, заткнись и дай договорить.
<p>
<a name="TOC_id20254691" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium; background-color: rgb(233, 233, 233);"></a></p>
<a name="TOC_id20254693"></a>Глава 38
Глава 38
Я проморгался, кивнул. Это было не то ненавидящее шипение, которое встретило меня после пробуждения.
- Мне не хотелось этого признавать, долго не хотелось. Еще и брат… Лэсс не кровный, он действительно помощник, а я жрица Эсиданти. Сейчас неважно. Я была в шоке, ярости, апатии. Для кхану́ стать неполноценным, все равно что увязнуть в болоте. Таков установленный тысячелетиями Кон. Калек не сбрасывают со скалы и не отдают на съедение диким животным, но неполноценные лишаются права голоса в общине. Таков Кон. Калеки занимают другой пласт общества, и лучшее, что теперь меня ждет, это узы с тем, кто меня выберет и надежда родить дитя. Я теперь никто. Одноруких жриц Эсиданти не было и не будет.
- Ты красива, умна и храбра! - выпалил я, впечатленный таким откровением. – Уверен, есть уйма вещей, которыми ты сможешь заняться. Да тут и искать нечего, о чем речь, если мы собрались стать чародеями?! Мы доберемся, обязательно!
Она только кивнула. Не скромно, как человек принимающий чужое восхищение, а сухо и обыденно, мол, я тебя услышала.
- Я, кажется, просила не перебивать, - следом сказала тэли, и я подобрался, будто между нами разница не в одну зиму, а в десяток. Ладно, молчу. – В общем, я была в отчаянии. Лэсс погиб, я теперь никто и осталась одна. Академия далеко, а реальность оказалась слишком угнетающей. У меня была цель, и все закончилось со взмахом моего же хита́нги. Иронично. Ты можешь не верить, но я до сих пор считаю, что лучше бы ты им убил меня, а не калечил… Стой, молчи! Я сирота. Мои родители перешагнули смерть спустя две зимы после моего рождения. И будь они живы, наверное, я могла бы опереться на них, но это не так. Теперь всё решать будут за меня. Всё! Понимаешь? Я не буду голодать и не замерзну под снегом, но это все. Понимаешь? Мое будущее – перечеркнуто.
Она сделала паузу и зажмурилась. По щеке побежала капля, но Ки́мита быстро стерла ее и продолжила:
- Но это не отменяет того факта, что ты спас мне жизнь. Пусть и действовал наугад. Затем снова спас меня, когда пришла Донрю́. Я не сразу приняла это, хоть и видела ее след и трупы. Не бросил меня в хижине, даже сдался, подвергнув себя опасности. Я не хотела понимать этого, не хотела даже обдумывать твою мотивацию и смотреть вперед. Ну а потом… потом, мне было очень страшно. Тот человек, Гевон, он смотрел мне в глаза и озвучивал то, чего хочет от меня. В подробностях. И если бы я отказалась, он отдал бы меня надзирателям, ведь однорукая калека не сможет держать в руках шахтерские инструменты. Это был ужас наяву, и я думала только о том, чтобы убить себя до того, как мой дух будет обесчещен. Жалела, что Донрю́ не забрала меня, или те шакалы не загрызли до пробуждения. Ты понимаешь меня?
