– Ого! – обозревая блюдо, выставленное Анной на кухонный стол, вымолвила восхищенно.

– Я не теряла зря времени, как видишь. – Гордо заявила она.

– Ну, мы сейчас быстренько.

Аня вернулась к сыну. Дима в это время уже успел снять с себя верхнюю одежду и возился с сапожками.

– Подожди, сынок, я помогу. – Аня сняла с себя пальто, платок и принялась разувать малыша. Вскоре они все собрались за столом. Когда с курицей было покончено, и Дима отправился в свою комнату, женщины остались одни на кухне.

– Я вот что думаю, – начала говорить первой Аня. – Письмо – это ничего не значит без второго письма, которое я так и не получила до востребования. Как ты думаешь, Анна, может оно перехвачено в то самое страшное время для нас, а?

– Я в общем–то тоже так думала, вначале, но, проанализировав ситуацию, поняла, что этого письма, до востребования, так и не было.

– С чего ты это взяла?

Анна задумалась. Затем сказала, выдержав минутную паузу, – Когда наши мужчины испарились в неизвестном направлении и нас стали по очереди таскать на допросы, то, получив такое письмо до востребования, нас бы так подставил бы генерал, что мы бы не сидели здесь в тишине и в тепле.

– Значит, его не было. – Еще раз убедилась Аня в своих догадках. Значит, Эльза Эдуардовна писала иносказательно, о чем–то, что должно быть там заложено. И она твердо, не сомневаясь ни на секунду, решила проанализировать каждую строчку написанного тетушкой Эльзой текста. Анна вдруг сказала.

– А знаешь, давай выпьем этого красного вина. – Она указала на не откупоренную бутылку.

– Нет, Анна. Я его специально поставила в кухонный шкафчик, на видном месте, чтобы ты его увидела и укрепилась в своем решении не пить больше никогда.

– Ну, ты Анюта и инквизитор.

– Что поделаешь, Анна, ведь ты для меня все то, с чем я сейчас живу после смерти матери и пропажи Лени.

– Ну, тогда, пошли по комнатам.

– Да, что–то рановато. Хотя мне завтра на сутки рано вставать. Почитаю что ни будь.

– И я пороюсь у тебя в комнате на книжной полке.

–Да, советую почитать Джека Лондона, там много интересного есть.

Женщины разошлись по комнатам, хоть было еще рановато шесть часов тридцать минут вечера. В окнах уже серело. Ранняя весна не была похожа на весну, скорее это еще была зима в своем разгаре. Хоть дни стали уже длиннее. Аня вошла к сыну. Дима сидел на ворсистом теплом ковре и строил из кубиков дом. Игрушечные машинки были разбросаны рядом. Стараясь ему не мешать, Аня взяла из книжного шкафа письмо, уселась в кресло в углу комнаты и начала внимательно перечитывать строчку за строчкой, пытаясь осмыслить смысл, заложенный тетушкой Эльзой там. Ее внимание привлекли строчки: – "… Вот она–то и переправила это письмо, которое, я надеюсь, попадет к вам. У меня есть для тебя Аня сюрприз. Спустя три с небольшим года, ты еще сможешь потребовать письмо на главпочтамте в Москве до востребования отосланное мной с легкой руки Алексея на твое имя. Если ничего не получится, возьми паспорт и сходи еще раз в администрацию. Тебе его должны будут выдать. Там ты найдешь указание на то, что тебе есть значительная сумма денег в долларах США и что эта сумма спрятана в надежном месте, где, ты узнаешь из письма…"

Прочитав несколько раз эти строчки, Аня задумалась. Ее привлекли слова: "…для тебя Аня сюрприз. – И еще одно, – Там ты найдешь указание на то, что тебе есть значительная сумма денег… – И, что – эта сумма спрятана в надежном месте, где, ты узнаешь из письма…"

Ну, конечно, она должна узнать из этого письма, которое держит в своих руках. Аня стала лихорадочно соображать над словосочетаниями строчек, сопоставляя прочитанную информацию с различными предметами, которые они с Эльзой Эдуардовной знали вместе. В памяти ее возникла вдруг антикварная шкатулка с секретом, свадебный подарок Эльзы Эдуардовны. О ее существовании, Аня давно забыла. Сначала она складывала туда свои украшения, которые дарил ей муж, затем, когда украшения перекочевали в ломбард, стала складывать различные ненужные вещицы, с которыми не хотелось расставаться. Но причем тут эта шкатулка? Аня, скорее интуитивно, чем с определенной целью, открыла верхнюю дверцу книжного шкафа и достала красивую шкатулку. На крышке были изображены в национальных немецких нарядах девушка и молодой человек в танце. Шкатулка была выполнена из красного дерева и смотрелась, как новая. Аня открыла крышку, пытаясь отыскивать там, среди различных вещиц те, которые они вместе с Эльзой Эдуардовной перебирали долгими вечерами, когда Аня была выходная на практике. Это должно помочь ей разобраться в намеках письма или навести на мысль о сюрпризе, указанном все в том же письме. На самом дне Аня наткнулась на кредитную карточку импортного банка, на которую перечислялась ее стипендия. Так как студенты университета, в котором училась Аня, были более чем из семнадцати стран мира, то и банк был независимым от Российских банков. Аня вздохнула, отложила карточку в сторону. Затем достала красивую и большую пуговицу от норковой шубы, которою, когда–то подарил ей Леня, и которую она сдала в ломбард. Слезы навернулись ей на глаза. Она с грустью и с душевной тяжестью, захлопнула шкатулку. Села в кресло в глубокой задумчивости, вертя в руках кредитную карточку. Вот бы пойти сейчас и снять стипендию и месяц не о чем не думать, чем кормить себя и своего сына. А что, если там не выбраны еще деньги. Надо пойти и проверить. Ноги сами несли ее в коридор, она даже не слышала голос Димы.

– Мама, ты куда?

И только когда она надела свое серое пальто и платок вспомнила о сыне.

– Тетя Анна тебя уложит сегодня и завтра отведет в детский сад. Мне на работу завтра рано. Иди, сынок, поиграй, я скоро приду.

Аня выбежала на улицу. Снег слепил глаза. До ближайшего банкомата, квартал прошла машинально, не замечая непогоды. Студенческая карточка грела ладонь в кармане. С трепетом Аня воткнула карточку в приемник банкомата, набрала код. С нетерпением стала ждать вывода суммы на экран банкомата. Наконец экран выдал что–то не соразмеряемое. Слишком много нулей и впереди цифра пять. Аня боязно, потребовала пятьсот долларов. Банкомат холодно отсчитал сумму стодолларовыми купюрами и выдал в окошечко. Аня не могла поверить в это. Перебрала код и потребовала еще пятьсот долларов, банкомат отсчитал еще пять стодолларовых купюр. Обратный путь Аня проделала как в тумане. Не замечая ни секущего ветра со снегом ни расстояния до дома. Так вот, что имела в виду Эльза Эдуардовна. Так вот какой сюрприз был ей приготовлен. Свалившиеся огромные деньги, ошеломляли. Она не шла домой, а плыла, в каком–то тумане небытия. Мысли путались в голове, и осознать своего богатства Аня еще не могла до конца. Ей казалось, что простая стипендия, не дополученная, в свое время, и больше ничего не могло быть на ее банковском счету. И всего то, каких–то тысячи рублей, а не тысяч долларов. Не привычны были ей еще эти огромные деньги. На свой этаж она поднялась лифтом и только когда дверь лифта открылась, только тогда она вдруг поняла, что находится у двери своей квартиры. С порога, не раздеваясь, Аня позвала Анну:

– Собинова, иди сюда!

Анна удивленно вышла из Диминой комнаты. За ее спиной появился мальчик и с любопытством стал следить за мамой.

– Что случилось? – встревожено спросила она.

– Так, особенно ничего не произошло. – Хитро улыбаясь, говорила ей Аня. – Но, знаешь, одевайся.

– Ты, похожа сейчас на сумасшедшую? – не двигаясь с места, заметила та. В мыслях такого себе Анна не могла представить ни на секунду. Как это так, глядя на ночь, выходить из теплого гнездышка в секущую снегом метель. – Ты меня выгоняешь, что ли? – не то, смеясь, не то всерьез, спросила она.

– Ты, Анна, с ума сошла, что ли? Не выгоняю, а зову в супермаркет. Пойдем, скупим побольше продуктов, да повкуснее.

Анна не могла поверить в это, откуда у бедной Ани Кразимовой завелись деньги? И ухватившись за последнюю возможность остаться дома, она выпалила.