– Мам, привет! Да… Как дела, мам?.. Всё нормально, говоришь? Как давление у тебя?… Понятно… Хорошо… Мам, я не приеду… Да… В следующую субботу приеду… Да расскажу, расскажу!.. Что говоришь?.. Надя. Надежда!.. Да.. Ну познакомлю, конечно!.. Мам, я с Юркой тебе деньги передам, он к тебе зайдет. Да, он поедет… А я – на следующие выходные. Да хорошо я ем! Тепло у нас!.. Да!.. Всё, не волнуйся…

Ну конечно, все скучают. Но зачем так, как с маленьким-то? Ой, мама… Сквозь раздражение от неусыпной маминой заботы он чувствовал тревогу за неё. Как она там одна? Этот год она маялась высоким давлением и не могла даже приехать к нему. Хорошо ещё, что ему удалось избежать армии: здесь, учась в институте, он мог и подрабатывать, и приезжать к ней…

Народ в автобусе засуетился к выходу. Что такое? Денис посмотрел в окно – до метро не доехали… Снял наушники, подошёл к водителю.

– Почему не едем?

– Авария там. Можешь сидеть, но когда поедем – не знаю… Дойти быстрее.

Вот подстава! Вот чего ему ещё не хватало – так это топать по слякоти, да ещё когда времени впритык. Кажется, сегодня опоздает не Надя…

Денис натянул повыше капюшон толстовки, сунул руки в карманы. И быстро зашагал по лужам за остальными недовольными пассажирами.

Конечно, он опоздал. Возле красно-синей колонны в центре зала, где обычно собираются встречающиеся, он увидел её. Девушка стояла, опустив свою волшебную сумку, с которой не расставалась, и что-то внимательно разглядывала в телефоне.

– Надя! – позвал он.

Надя подняла голову, заулыбалась. Денис облегчённо выдохнул:

– Прости. Там авария была, пришлось пешком идти.

– Какая авария? – забеспокоилась она.

– Да зацепились… «Жигули» и «тойота»… Стоят, ждут гаишников…

– Понятно, – Надя снова заулыбалась. – А сегодня я первая приехала! Хотя я тоже опоздала…

– Угу… Что, вчера ночью опять анатомию зубрила?

Надя кивнула. Грустно завздыхала:

– У нас зачёт в понедельник. А я ничего не знаю! Вообще…

– Да ладно тебе, сдашь! Куда ты денешься… С подводной лодки.

– Ага, знаешь там какая преподша? У-у-у… Она всех заворачивает, если хоть слово не то скажешь!

– Ну, ты-то сдашь! Я знаю… – он взял её за руку. Аккуратная нежная ладошка была почему-то холодной. – Ты замёрзла, что ли?

– Немножко… Я с погодой погорячилась. Всё не могу привыкнуть, что осень. Так лета хочется…

Лета… А кому его не хочется-то? Горячий асфальт, свободные мысли… Можно целый день бродить по интернету или гонять на велосипеде… Или смотреть фильмы. Или даже почитать… Да всё равно, что делать, главное – можно спать сколько хочешь и знать, что сейчас ты никому ничего не должен… Хотя учиться Денис любил – это была заветная мечта. Её воплощение… Не любил лишь рано вставать и сидеть на унылых лекциях, вроде экономики или политологии.

– Денис, мы куда сейчас?

– Не знаю. Ты куда хочешь?

– Я – как ты… Я же здесь ничего не знаю ещё…

– Поехали тогда до Коломенской. Была там?

Девушка покачала головой.

– Там большой парк… Лучше всего там гулять весной, конечно, яблони цветут, всё белое! Зато сейчас там тихо, на Москву-реку вид красивый. Погуляем, а потом к Юрке зайдем. Ладно? Я ему денег должен передать, он сегодня к матери поедет.

– Давай! А Юра – это твой брат?

Ох, ну надо же! За месяц знакомства ни разу не рассказать… Нет, наверное, это только он так может.

– Друг. Ой, Надя, наш поезд, пойдем быстрее!

Они забежали в вагон. Двери грохнули, едва не прищемив Дениса. Он засмеялся, плюхнулся на сиденье. Надя тихо задышала рядом. Вот кто ему скажет, почему девчонки всегда так вкусно пахнут?

– А что за друг? – услышал он её голос сквозь звенящий шум скоростного поезда.

– Ну… Мы выросли вместе. Потом Юрка пошёл в армию, а я сюда поехал. А он вот год отслужил и поступил в академию водного транспорта. Тоже на первом курсе учится… Брат… Наверное, уже как брат. Столько лет вместе, все тайны общие.

– Понятно, – вздохнула Надя. – А тебя в армию не взяли?

– Мне дали отсрочку на полгода. Из-за сердца. Да я уже про него давно забыл! – быстро проговорил Денис, заметив встревоженный взгляд девушки.

– А разве из-за сердца могут дать отсрочку? – удивилась Надя. – По-моему там просто годность другую дают.

– Дают, если после перенесенной болезни там что-то найдут… – Денис замолчал, потом посмотрел на Надю. – Да я не болел, я просто попросил очень. У меня были сбои пару раз, и один из них – как раз перед комиссией. ЭКГ врачу не понравилось…

Денис вспомнил, как тот долго хмурил брови, вертел в руках листочки с зубчиками. Потом поднял голову и сказал хмуро, даже сердито: «Ты понимаешь, что с такой кардиограммой в лётные тебе дорога закрыта?» Он, кажется, тогда вздрогнул. Перевел взгляд с пола на врача. «Ну, пожалуйста! – с отчаянием взмолился он. – Не пишите… Это…это вообще какая-то случайность…»

«Случайности – не случайны… – сказал доктор себе под нос. – Один раз говоришь? Надо переделать через недельку-другую…»

Он почему-то медлил, и Денис через силу сказал: «Раньше очень давно было, один раз… Года два назад или три».

Врач ещё о чем-то спрашивал, Денис машинально отвечал. А сам думал тоскливо, что сейчас снизит он группу, и всё… кончится всё. Кто его потом возьмёт? Он тогда… он тогда ещё раз посмотрел ему в глаза. Вероятно, взгляд у него был очень тоскливый и очень умоляющий, потому что врач отвел внимательные глаза и крякнул скупое: «Иди… Дам тебе отсрочку на полгода. А ты тренируй свой моторчик… Куришь? – Денис замотал головой. – Смотри! И если через полгода будет также – пойдешь, значит…».

… – А что через полгода? – поинтересовалась Надя.

– Ну… – совсем неуютно стало Денису в этом грохочущем вагоне, – я не стал дожидаться комиссии и поступил в авиационный. Побоялся тогда соваться, а в других войсках, думаю, зачем год терять? Поступил на самолетостроение. Потом либо переведусь на другой факультет, либо закончу и поеду в Сасово, попробую в летное училище. Или в Питер, там академия гражданской авиации.

– А здесь, в вашем институте нет какого-нибудь лётного факультета?

– Есть. Испытание летательных аппаратов. Я думал на него перевестись, но пока не решил… В любом случае – буду в лётчики пробиваться.

– Так хочешь, да?

Денис кивнул.

– Вчера записался в аэроклуб. Так у меня ещё и налет будет… А пока – узнаю самолеты изнутри.

Надя молчала. Зря он, наверное, ей рассказал – поселил в зелёных глазах огоньки тревоги! Не хватало ещё, чтобы она переживала из-за него!

– Надюшка, – тихо позвал он, – не волнуйся! Я – с тобой!

– Ох, Динька, – едва слышно вздохнула та, – ну ты даёшь!

Чего даёт? Денис не понял. Как объяснить ей, какими словами, что не может он жить без неба? Что оно такое же нужное, как воздух. Что с детства не представлял он иной жизни… Что всё замирало в нём от волнующего предчувствия полёта, сколько раз он мечтал подняться ввысь! И как от скорости захватывает дух, но только тогда ты понимаешь – вот она жизнь! Ты живешь здесь и для этого! А остальное – декорации… Пока всё сложилось так, что он оказался ближе к самолетам. Потом, конечно, снова придется проходить комиссию…И Денис очень надеялся, что тогда сердце его не подведет.

Какое же замечательное московское метро в выходные! Людей мало, поезда ходят редко и полупустые. И нет очередей на эскалаторы… Можно идти вдвоём, взявшись за руки, и знать, что тебя никто не толкнёт, ни скажет что-нибудь противное, как сегодняшняя бабулька… Хотя они, бабули, никуда не делись: вот одна переваливает по ступенькам неудобную тележку с громоздкой клетчатой сумкой. Тяжёлая, наверное…

– Надь, подожди. – Он взялся за жёсткую ручку. – Давайте, я помогу…

Надя улыбалась. Кудряшки выбились из-под полосатого беретика, сумка сползла с плеча… Да всё на свете готов он был сделать ради этой улыбки!

– Давай свою сумку. Что ты там такое носишь? – охнул он.