Некоторое время спустя его стало клонить ко сну. Он установил зуммер детектора на предельную громкость и откинулся на спинку кресла. Каждый раз, как засыпал, он видел сон, и всякий раз, как бы сон ни начинался, в конце концов он лицом к лицу сталкивался с Ангелом, улыбающимся, безоружным, славным парнем, который его просто ждал. Тут зуммер начинал истошно вопить, Диминг подскакивал в кресле и таращился в окошко: что там обнаружил детектор. Он начал чувствовать настоятельную необходимость пообщаться с кем-то, поделиться мыслями. Навязчивая идея бегства и мертвые ухмылки добрых, но неуступчивых Ангелов доводили его чуть ли не до истерики. Но когда зуммер оживал, он извещал о богатом рудном месторождении, или об особом электрическом тумане между двумя железными утесами, или ни о чем, или, наконец, о шлюпке Дональда Рокхарда.

К тому времени, когда она отыскалась, он уже погрузился в состояние тоскливого отупения - в состояние, противоположное истерике, и свыкся с монотонным чередованием сна и бодрствования, полубреда и яви. Он даже приспособился к этому состоянию: зуммер, мгновенный взгляд на экран, разочарованное нажатие на кнопку "не то", и все сначала. На самом деле, прежде чем отдал себе отчет в этом, он уже дважды пеленговал шлюпку Дона, и оба раза давал отбой, однако на этот раз его кораблик принялся описывать круги над шлюпкой, и мощное эхо не позволяло зуммеру замолкнуть, так что пришлось выключить его совсем. Он завис над маленьким бурым шариком, тупо вглядываясь вниз и понемногу возвращаясь к действительности.

Посадил кораблик. Самым невероятным на этой невероятной планете, ему показалась атмосфера: у почвы она была точь-в-точь как земная, разве что, с точки зрения любителя комфорта, немного слишком горяча. Он откинул купол и, едва передвигая затекшие от долгого сидения в лилипутском креслице ноги, выбрался наружу.

Ни следа Дональда Рокхарда.

Подошел ко второй шлюпке, заглянул в окошко. Купол был не заблокирован. Он поднял купол и заглянул внутрь. На стойке лежали только три курсовых жетона: для Земли, для Лебедя-2 и для Габрини в системе Беты Центавра. Он пошарил за стойкой; пальцы натолкнулись на плоский пакетик. Он вскрыл его.

Внутри было целое состояние - пачка банкнот громадных номиналов. А также карточка. И жетон.

Карточка из неуничтожимого эллинита была украшена знаменитым гербом хирургов с планеты Гребд и заполнена от руки чернилами, неизвестно как пропитавшими насквозь этот непроницаемый пластик. Надпись гласила: "Класс А. Уплачено. Предъявителя принять без расспросов". Внизу змеилась подпись и красовалась печать с тем же широко прославленным гербом Гребдианского хирургического общества.

Жетон, разумеется, был для планеты Гребд.

Диминг прижал это сокровище к груди; скрючившись в три погибели, он тискал его и хохотал навзрыд, так что слезы текли по щекам.

На Гребд, за новым лицом, новым сознанием, если захочется - за хвостом, за крыльями, кому какое депо? Единственный предел - небо. (Небо твое небо - всегда было тебе границей).

И после, с новым лицом, со всем остальным, соответствующим деньжищам - куда угодно, в любое место в Космосе, какое почту подходящим.

- Эй! Кто вы такой? Что там делаете? Убирайтесь из моей шлюпки! Оставьте это!

Диминг не стал оборачиваться. Он поднял руки и заткнул уши как малыш в птичьем павильоне в зоопарке.

- Я же сказал: выходите!

Диминг поднес к лицу трясущиеся руки с сокровищами. Банкноты посыпались на пол.

- Выходите! - рявкнул голос, и он вышел, не пытаясь ничего подобрать. Устало обернулся, держа очень, очень тяжелые руки поднятыми чуть выше плеч.

Перед ним стоял молодой человек с ввалившимися щеками, изможденным лицом и широко поставленными льдистыми глазами Ричарда Рокхарда. У ног его лежал мешок, по всей вероятности, брошенный при виде незнакомого человека в своей шлюпке. В руке молодого человека уверенно, как железный прут, лежал акустический разрушитель, нацеленный Димингу в живот.

- Дональд Рокхард, - сказал Диминг.

- Ну и что? - отозвался Рокхард.

Диминг опустил руки.

- Я прилетел, - проскрежетал он, - чтобы выкрасить тебе живот в синий цвет.

Некоторое время Рокхард стоял неподвижно; потом, будто его дернули за веревочку, рука с оружием упала, а по лицу разлилась широкая улыбка.

- Черт меня побери совсем, - сказал он. - Вас отец прислал!

- Дорогой мой, - прохрипел Диминг. - Как я рад, что ты сначала задаешь вопросы, а уж потом стреляешь!

- О, я не стал бы стрелять, кто бы вы ни оказались. Я так рад, что снова вижу человеческое лицо, что... А кто вы, собственно, такой?

Диминг назвался.

- Твоему отцу стало известно, что если шлюпка вроде твоей продерется сквозь поле смерти, ее вывернет наизнанку. Или что-то в этом роде. Во всяком случае, пожелай ты отсюда убраться, никуда уже никогда в жизни не долетел бы.

Дональд Рокхард посмотрел на безумствующее небо и побледнел.

- Не может быть, - прошептал он. Облизнул губы и нервно засмеялся. Смех был невеселый. - Ну хорошо, но раз вы уж сюда забрались, чтобы мне это передать, то как сами отсюда выберетесь?

- Не гляди на меня как на сорви-голову, - с тенью усмешки сказал Диминг. - Нужно только заменить катушку генератора поля. Именно этим я и занимался в твоей шлюпке, когда наткнулся на эти бумажки. Знаю, что не следовало бы их трогать, но ведь не каждый день попадают в руки четыре миллиона наличными?

- Трудно что-нибудь возразить, - признался Рокхард. - Думаю, вы выдели, что там есть еще.

- Видел.

- Теория гласит, что если кто-нибудь направляется на Гребд, ни одна живая душа не должна знать об этом.

Диминг покосился на руки молодого человека: разрушитель на самом деле смотрел в землю, однако все же он был не в кобуре.

- Это уже твое дело, - медленно сказал он. - Однако твой отец доверил мне эту информацию; тебе следовало бы знать об этом.

- Ну ладно, - сказал Рокхард. Убрал разрушитель. - Как он там?

- Твой отец? Не так чтобы очень. По-моему, тебе следовало бы сейчас быть рядом с ним.

- Мне? Появись я только в Солнечной системе и пронюхай об этом Ангелы, ему это дорого обошлось бы.