Докладывать полковнику Чаушу о таком случае пришлось не медленно. «Ты запомниил в кааком кваддратте этто било?» спросил полковник. «Так точно в квадрате 47мь перед мостом» четко доложил Коля. «Мост, им нужен именно тотт мостт» то ли думал, то ли рассуждал Чауш сам с собой. «Ладнно, завттря напправлю туды звенно И 15ть». Коля почему-то понял, что немец специально не сбил его и не заявил о своей победе, ему надо, что бы туда прилетели наши истребители и получить истинное наслаждение боем, а не сбивать курей в полете. Он даже немного зауважал врага за эти действия. Плохо было одно, что мост этот находился на территории республиканцев и летали там наши самолетики без оружия и сопровождения, а что, если завтра на охоту выйдет не барон, а немецкий плебей, рвущийся к большим погонам, это же горе. Да Чауш прав, надо отогнать немца.
Прошло больше месяца от первого полета. СССР в полном составе так и летал почтарями по всей Испании. Все готовились к встрече Нового года или, как в Испании –Рождества Христова. Готовились к праздникам и на вражеской стороне. Немецкие ассы выехали в Германию на каникулы и сразу прекратились полеты и наших истребителей, за то вновь привезенные, но уже по другому маршруту СБ2, начали активно бомбить позиции восставших. Наметился временный успех республиканцев. Новый 1937й год отмечали скромно. Команду СССР пригласили в истребительный авиаполк майора Доронина, который стоял в 40ка км от яблочного сада. Чауш выделил для этих целей полуторку с лавками на борту и 16ть человек вместе с командиром части выехали на празднование, получив четкие указания не пить и не упасть лицом в грязь перед интернациональным собранием военных со всего мира. Праздничный стол был накрыт в огромном актовом зале, когда-то здании музея. Столы были составлены вместе в один ряд, в место стульев сбитые скамейки, застеленные шинельной тканью. На столах испанское вино, мясо большими жаренными кусками, овощи и фрукты и ни каких вилок, только несколько больших ножей для порезки мяса. Первый тост за Коминтерн, потом за дружбу между народами, за братскую помощь и так далее. После какого-то стакана начали разговаривать про боевые полеты, и Николай услышал, что тогда около моста, его знакомый Ме109ть был атакован шестеркой И15ть и после короткого боя сбил два наших ишачка, а сам ушел. Пилоты, один испанец, другой австриец выпрыгнули с парашютом и остались живы. Неожиданно на плечо Николая кто-то положил тяжелую ладонь. Коля оглянулся и о… чудо это был Василий Пуляк собственной персоной. «Вася!!! Здорово!!! Ты как тут? Давно? На чем летаешь?» засыпал он вопросами своего товарища. Вася не торопливо вытер засаленные, после аппетитного куска, губы и спокойно ответил: «оце ж воена таемна» и как обрезал задавать больше вопросы. Друзья вышли на воздух. Снега в Испании нет и морозы случаются редко. На ночном небе зажглись звезды, совсем не такие яркие и красивые, как дома в России. Друзья сели на скамейку, и Вася закурил папиросу. «Я командир, летаю на СБ2» по привычке назвав Колю командиром, выдавил из себя Вася. Слыхал, как мы их базу у ж.д. станции разбомбили, техники там погорело уйма сколько, танки и машины разные и люду побили почти тысячу». «А ты то небось на новеньком ТБ3 прилетел?». «Нет, Вася, я на новеньком, только У2 летаю» с иронией ответил Коля: «Почтальоном меня сделали». «Так той же оце никак не справедливо получается, а командир?», «Ты самый первейший штурман, получивши звания от Тухачевского и удруг почтонос, не хорошо оце». Они помолчали, каждый думал о своем. «Знаешь, командир, а уведь мэнэ чуточки не посадили и если бы не мой комеск быв бы я у тюрьми зараз». «Тебя то убогого за что? ты ведь и мухи не обидишь», «Я посли прийизду у части сказав замполиту, что он только брехать умее, а литати не навчився». Коля смеялся несколько минут простоте, которая прямо исходила от этого огромного ребенка. «А тутечки приказ на Испанью эту, вот мяне и туранули бегом сюды». «Ой Вася, Вася, и я так же из-за своей любви к Розе сюда попал». Они долго сидели молча, Вася курил, и каждый думал о своем. Друзьям было хорошо и просто в двоем. Утром, помятых и не выспавшихся Чауш грузил в кузов полуторки. За два часа трясучки на свежем воздухе все пришли в себя и к приезду были готовы плотно позавтракать. Комполка объявил выходной и куда-то уехал на своем броневике. Все улеглись. Коля, после выпитого, обговоренного и бессонной ночи, спал, как убитый. С утра все полеты снова возобновились. Говорили, что немцы перебросили в Испанию еще 15ть новых Мессершмиттов и разместили в эскадрилью под командованием обер лейтенанта Г. Лютцова в городе Альморохе. Ставилась задача разбомбить аэродром вместе с самолетами, но они успели взлететь и сбили три наших СБ2, судьбы экипажей не известны. У Николая похолодело под лопаткой. «А фамилии экипажей известны?» поинтересовался Николай у полковника. «Зачем тебе это?», «Там мой друг летает штурманом» ответил Коля. «Я постараюсь узнать если получится, сам пойми, это секрет». Потери очень существенные для нашей авиации.
Николай вошел в свою палатку. Весь СССР в полном составе был в сборе. Он обратился к старшему по группе Петру Степанову: «Петя, я как комсорг эскадрильи прошу тебя провести собрание нашего коллектива и написать об этом рапорт на имя командира части», «Собрание? на какую тему?» «Я предлагаю нашему комсомольскому коллективу СССР обратиться к командованию с просьбой перевести нас с должностей почтовых голубей в бомбардировщики. Только мы сможем ночью, не заметно подлететь и уничтожить ж.д. станцию и аэродром противника. Кто за?», все как по команде подняли руки. Петр взял лист бумаги и написал объемный рапорт с деловым предложением о ночном бомбометании. Прочитав его несколько раз, и кое-что исправив и добавив вся группа СССР отправилась к Чаушу.
Полковник сразу оценил задумку комсомольцев—добровольцев. Не рассуждая и что-то бормоча не совсем внятное себе под нос, он сел в свой личный танк с одной башенкой и уехал. Ребята сильно волновались и не переставали друг другу доказывать преимущества ночного бомбометания и с легкого самолета, как будто кто-то был против. Чауш приехал довольно поздно и сразу же всех собрал в своей палатке. «Чтто я Вамм скажжу, елле елле убеддил их, нам далли времмя попробовать. Завтра и полетите, вотт так то, сокколы Вы мои» закончил он свою латвийскую терраду. Ночь спали плохо, все думали о завтрашнем дне, вернее ночи. С утра отлетали положенные часы по доставке почты. После обеда вместе с прибывшими механиками и бомбо укладчиками стали готовит все приспособления для подвески бомб. Работы оказалось очень много, ведь некоторые детали были сняты, что бы не мешали, положены где-то и забыты где положены, другие детали не смазывались все это время и их приходилось настраивать заново, но за световой короткий день все же успели и повесили весь разрешенный комплект под крылья, а в кабины набрали обычных гранат. Парашюты не брали, вес и так был максимально допустимый. Самолеты заправили до горлышка, про тавотили все тавотницы и вымыли стекла передних кабинок. Самолеты выстроили парами, убрали все лишнее с рулежки. «По машинам!» скомандовал Чауш: «от винта» и самолеты, привычно пыхнув маслянистым дымом, заработали своими железными сердцами, поднимая настроение, пилотов и бомбо вес в ночное Испанское небо. Самолеты по очереди разбежались и взмыли. Чауш, перекрестил их полет, а потом вдруг вспомнил, что безбожник и оглянулся вокруг, не увидел ли кто.
Моторы работали привычно ровно. Бомберы установили пулеметы на турели и теперь готовы были не только скинуть бомбы на головы спящего врага, но и открыть пулеметный огонь по любым целям. Патронов взяли по два комплекта. Бомберы так же летели без парашютов. Своего бомбометателя Коля видел всего пару раз, его звали, как и всех Ваня или камрад. Сорок минут полета и все пошли на снижение. Затрудняло отсутствие радио и поэтому пользовались фонариками. Командир подал знак на снижение до 150 метров и вот аэродром повстанцев, вот и четкие фигуры мессершмиттов на поле, первый пошел, второй, третий, четвертый, грохот, пожар, взрывы топливных баков, беготня людей, выезд пожарных машин и пулеметные длинные очереди по засвеченным в огне целям, непрерывные пулеметные очереди, четыре струи смерти с небольшой высоты по головам врагов, получите, получите, получите—отзывался пулемет на станке за спиной Николая. Все уходим. Еще сорок минут полета и все дома. Все дома.
