Вредитель быстро убежал, не успев собрать как надо снасти.

В то время ходили слухи, что электроудочников*⁴ находили на дне Иртыша с аккумуляторами, примотанными к их ногам проводами электроудочки. Пользуясь электроудочкой, они губили в реке вместе с рыбой все живое: растительность и всех букашек. Так просто убивали реку. Вот и задумаешься: «Кто из них не прав и как там дело было?»

Влажный, горьковатый воздух и дорога приглашали прогуляться. Шелест листьев звал примять их. Паутина нитками летела. Старик дальше зашуршал листвой вдоль речки, созерцая небо, реку, листья, буйством красок наслаждаясь. Осенние мысли печальны, прозрачны, куда-то блаженно с грустинкой в обнимку поплыли.

Тем временем рыбак-Гаденыш раздвинул телескопический спиннинг, проверил остроту крючков блесны. И стал рыбачить, на пятом забросе взялась рыба – это был таймень. Огромная рыбина шла как «бульдозер», сильно не барахталась, но давила мощно.

Рыбак «боролся» с ней минут пятнадцать и сумел всё-таки подвести её к отвесной стенке причала. Разглядел её, и оценил. Таймень был трофейный, вес больше тридцати кг, а может быть и все пятьдесят. Леска – плетенка, рассчитанная на нагрузку до шестидесяти килограмм, должна выдержать, а вот крючок и карабин, кто знает? Теперь ему предстояло сделать самое сложное – поднять рыбину на берег. Отвесная стенка причала не позволит это сделать – слишком высоко. Для такого большого веса полметра отвесной стенки это уже много, снасть такой нагрузки не выдержит. Удилищем не поднять как чебачишку. Стенка парапета не пологий берег, на который можно было-бы вытащить волоком за леску. Катушка не справляется, фрикцион визжит, придется вытягивать руками леску. Тонким шнуром плетеной лески это трудно осуществить – можно разрезать пальцы до костей, вес слишком уж большой у рыбы. Ни багра, ни большого сачка у рыбака с собой не было. Размышляя о том, что делать, рыбак, не спеша, чтобы не раздраконить рыбу, мелкими шажками спустился в приямок, в котором расстояние до воды было поменьше: сантиметров тридцать, и то только сейчас, когда сброс воды на ГЭС большой и уровень ее поднялся в речке. Спиннинг согнулся дугой, леска на ветру гудит пчелою, времени на раздумье не хватает. Такой огромной рыбине взбрыкнуть разок и «до свидания», леска порвется, и только гибкость снасти и сноровка выручают.

Рыбак задумал поступить отчаянно. Он решил, что ляжет на асфальт приямка, припорошенный снегом, свесится к реке, засунет пальцы под жаберные крышки рыбы, и поднимет тайменя на берег. Вес рыбины большой, сможет ли он это сделать одной рукой, да еще лежа на животе? Вопрос конечно интересный. Но другого варианта нет.

Такой маневр он уже как-то раз проделывал. В тот раз он подвел под стенку причала пойманного тайменя, и осознавая, что снасть может не выдержать, лег на асфальт, дело было, как раз в этом же приямке. Вода, как и сейчас была высокой, и он дотянулся рукой до рыбы. Четыре попытки взять пойманную рыбу под жабры не увенчались успехом. Рыба сбрыкивала в тот момент, когда он, заведя руку под жаберные крышки, пытался поднять её. Соскочив с пальцев, она брыкалась, вертелась как веретено, на коротком поводке лески, которая все сильней врезалась в пальцы левой руки удерживающей её у стенки пирса. Но перебороть мертвую хватку крючка рыбе не удавалось. Крючки тройника сидели крепко в ее пасти, леска и карабин пока выдерживали. Но в этом деле лучше не испытывать судьбу. И тогда он решился на отчаянный поступок. Несмотря на мощные клыки рыбы, он решил засунуть руку в её пасть, и держа за челюсть поднять на берег. Подобным образом поступают рыбаки, вытаскивая в лодку больших сомов. Но при этом, этим рыбакам-сомятникам всего-то нужно перетянуть рыбу через борт лодки, который невысок, плюс гладкий и округлый. Рыбу они не поднимают, а переваливают через борт, с упором на ноги и переносом центра тяжести тела. Делают это сомятники, одев на руку перчатку из металлической кольчуги, защищающую пальцы от порезов. При этом нужно учесть, что зубы у сомов, не зубы, а щетинка, их не сравнить с клыками в пасти у тайменя, где даже кость на языке усеяна загнутыми и острыми клыками, стоящими попарно, как солдаты роты.

В тот раз он так решил рискнуть и сделать. Засунул руку в пасть, и дернул. С положения – лежа на животе, он закинул рыбу с разворота за спину. Помогла борцовская закалка. Рыба бухнулась рядом с ним. Смачно разлетелся снег под нею, хвост лопата разбросал его еще сильнее. Он лежал рядом с рыбой, нос к носу, ощущая её запах и глядя ей в глаза. Его голова, была слегка повернута вправо, взгляд уставился в колючую бусинку зрачка рыбы, так и не понявшую в чем дело. Он был доволен, вот удача, и какая!

Но в прошлый раз таймень был меньше, десять килограмм всего лишь. Раны он нанес, конечно, но терпимо было. Шрам потом украсил палец рыбака, росчерком клыков загнутых, словно у акулы. Лезвие клыков порвало пальцы, кровь и все такое, но была победа.

И в этот раз рыбак решил проделать тот же самый трюк. Он как можно ближе подвел рыбину к берегу. Потихоньку, затаив дыхание, перебирая руками по удилищу, стал добираться до его вершинки. Добравшись до средины удилища, он нежно, чтобы не потревожить рыбу, опустил рукоятку удочки на асфальт, прикрытый снегом, и стал продвигаться дальше. Дотянувшись до лески, он потихоньку стал укорачивать ее, подводя рыбу все ближе. Это было не просто и рискованно. Он наматывал леску на кисть руки, и подтягивал рыбу стараясь завести руку за спину, потом вторую руку выкидывал вперед и перехватывал ей леску как можно ближе к рыбе. После этого он наматывал леску на эту руку, и только потом сбрасывал кольца лески с руки, заведенной за спину, освобождая её. Вот так он подтягивал рыбу то одной, то другой рукой. Наматывая леску на руку, он рисковал неимоверно, но по-другому здесь не получалось. Если леску не наматывать на пальцы, она будет выскальзывать из рук, поэтому приходилось делать два-три оборота вокруг пальцев, чтобы этого не происходило. И только после этого он мог тянуть рыбу к берегу. Ему нужно было укоротить леску до такого расстояния, когда он сможет дотянуться до рыбы рукой, и взять ее под жабры. А это меньше метра.

Вот так держа одной рукой натянутый шнур лески, он сбрасывал кольца лески с освободившейся руки, и перехватывался ей ближе к рыбе. Потом наматывал леску на пальцы выкинутой вперед руки, и тогда переносил на нее натяжение, и опять подтягивал рыбу уже этой рукой, ослабляя нагрузку на вторую руку, чтобы продолжить эти действия вновь и вновь. Под весом рыбы леска впилась в пальцы, прорезала огрубевшую кожу, но раны пока были неглубокие. Но стоило рыбе хорошенько взбрыкнуть и плетеный шнур быстрее, чем пила разрежет до кости все пальцы. Ему пока везло рыба, не вставала на дыбы.

Рискованный маневр удался рыбаку удачно, он подтянул рыбу к стенке парапета практически вплотную. Плавно, затаив дыхание лег на снег. Его голова и правая рука свисали над водой. На кисть левой руки была намотана плетеная леска – тонкий прочный шнур, способный при сильном рывке рыбы разрезать мышцы словно бритва. Несмотря на это, он должен был удерживать рыбу вблизи парапета левой рукой, чтобы дотянуться до нее правой.

От порезов его руки были в липкой, яркой крови. Ее мелкий пунктир шел тропинкой по снегу к обрыву парапета. С рук, нависших над речкой, алые капли как «слезы» падали в воду. Рыбак не обращал внимания на это.

– Издержки производства, потерплю не барин.

Рыбина стояла у поверхности воды. Большая, желтая блесна торчала с краю её пасти, крючки, похоже, впились прочно. Веселый, круглый глаз рыбы смотрел на это действо с любопытством. С высоты парапета на нижней части пасти рыбы видны были клыки – гвоздиком торчащие вразброд, и ждущие добычу. Ноздри – две больших дыры, вбирают воду словно воздух, кровь они пока не ощутили, она капала с рук у самой стенки пирса, и ее тут же сносило течением. Красный стяг хвоста шевелится неспешно, величаво. Рыба отдыхала, и ждала, что будет.