– Ему что говори, что нет, похоже, он уже давно никого не слушает, кроме своей загадочной пассии в всегда чёрных одеждах. Запретить бы эти проклятые игры, столько людей уже пострадало, – разозлился Виланд и от души пнул чей-то чемодан, подвернувшийся ему под ноги в неразберихе велопорта.

– Все не так просто. Игры сейчас приносят миллионы в нашу казну. Это важно, особенно сейчас, когда Лавландия ослабла, выстраивая свои разрушенные замки после удара Чёрного Ворона. Кроме того, Султан Ибрагим из страны Шаризад со своими подданными находятся в творческом кризисе и терпят убытки. Они переживают за судьбу произведений искусства, неожиданно покинувших земной Санкт-Петербург. Любовь и Искусство пребывают в глубоком кризисе. Казна пустеет со скоростью света. Если бы не Техносфера, мы бы давно разорились на радость Чёрному Ворону и его Разрушителям. В принципе, виртуальные игры – это всего лишь развлечение, такое же, как книги или кино. А то, что люди с тонкой душевной организацией видят эти битвы во сне – это так называемый «Побочный эффект». Я поговорю с нашим королём, подумаем, что здесь можно сделать.

Наконец-то объявили посадку ветродуя с Техносферы, и мужчины с явным облегчением направились в зону встречающих.

– Идем, Виланд, пора встречать нашу юную гостью. Я не видел свою дорогую сестренку пять лет. Интересно, какая она теперь?

Грациозно и уверенно, словно дикая кошка, она будто плыла им навстречу, и пёстрая толпа встречающих безмолвно расступалась перед ней.

Мужчины все как один сворачивали шеи ей вслед и теряли свои с трудом найденные чемоданы. Женщины завистливо шипели и чуть ли не плевались жёлчным ядом на её следы.

– Офигеть, – еле выдавил из себя Виланд, потрясенный её яркой красотой.

– Моя сестренка. Красавица, не правда ли? – расплылся в самодовольной улыбке Великий Прокурор.

Яркая внешность Люсинды сражала мгновенно, била в неподготовленные мужские сердца сразу, наотмашь, без разбору и сожалений.

Умопомрачительные волосы густой волной цвета спелой вишни. Искусный макияж. Серебристый комбинезон с открытой спиной, обтягивающий шикарные формы – упругую девичью грудь, тонкую талию и крутые бедра. Золотые ботфорты с вышитыми серебряными звездами подчеркивали бесконечную длину безупречных ног. Духи, в которых безошибочно угадывалась сладкая корочка только что испечённого домашнего пирога. Запах, против которого устоять невозможно.

Будучи обычной служанкой, обслуживающей личные покои Принца Айкона, Люсинда была вынуждена одеваться в унылую чёрно-белую униформу. Зато в выходные дни и в отпуске девушка отрывалась по полной программе, благо финансы позволяли. Хорошо иметь родным братом Великого Прокурора империи, не обременённого женой и детьми, и любившего побаловать единственную младшую сестрёнку.

Почему племянница короля была вынуждена прозябать в служанках? Потому что, хотя и отличалась незаурядным интеллектом (как и все, рожденные в королевской семье), по-женски она была дура-дурой. Она влюбилась в молодого Принца Айкона еще будучи девчонкой и решила добиваться его внимания сама, своими усилиями. Вбила себе в голову, что находясь рядом, она сможет его рано или поздно покорить своей красотой. Устроила грандиозный скандал родным, которые пытались её образумить и предлагали даже ей организовать официальные смотрины. Нет, твердила она, я сама, все сама, иначе всё это будет не по любви, а по расчёту и не принесет молодым влюблённым должного счастья…

Прошло уже пять лет, как она назло всем уехала из родной Дормии и устроилась на работу служанкой во дворец правителя Техносферы, а Принц так и не замечал её. Он понятия не имел, что пыль в его комнате вытирает племянница короля.

– Привет, братишка. Как поживаешь? – от её белоснежной улыбки словно повеяло мятной прохладой. – А вы, наверное, Виланд? Давно я наслышана о вашей верной дружбе.

– Виланд. Приятно познакомиться. А где ваш багаж? – спросил молодой мужчина, кивая головой, словно очумевшая лошадь, пытаясь освободиться от наваждения. Он растерянно моргал и глядел в бездонную синь её прекрасных глаз. Ох, лучше бы он не погружался в них так смело и безрассудно.

– Ну и где же ваш багаж? – повторил он.

«Ну и где же ты была последние пять лет?» – пронеслось при этом в его голове. – «Ну, все, мне Хана… Так вот ты какая, сука, Хана… Мирабель… А как же Мирабель?»

Через полчаса совместных поисков и суетливых прыжков среди ускользающих багажных линий, были благополучно обнаружены восемь увесистых чемоданов с одеждой, обувью и косметикой и тяжеленный сундук из золотистой кожи, набитый древними книгами.

Взмокший с головы до пят, обалдевший от неземной красоты, Виланд вызвал ветротакси, и троица наконец-то двинулась в сторону королевского дворца Дормии сквозь знойный ад наступающего дня.

Глава 6. Голод

Тимур стоял у окна съёмной квартиры в самом сердце Петербурга и смотрел сквозь мутное стекло на тёмные воды канала Грибоедова. Неспешно пил минеральную воду с лимоном, задумчиво наблюдал, как холодные питерские звёзды отражаются в тусклой воде.

Его мучил Голод. Почти физическая боль, от которой не могли спасти ни пицца с доставкой на дом, ни душистые хачапури из соседнего грузинского ресторана, ни знаменитые сибирские пельмени из холодильника.

Голод проникал ледяными щупальцами прямо в нервные окончания, пробирался в самую подкорку головного мозга, растекался мерзлыми струйками в горячей крови.

Вода с лимоном лишь ненадолго облегчала боль. Он знал, что меньше чем через час начнется агония, и пора действовать немедленно. Но Тимур всё еще медлил.

Прищурив смоляные глаза, он смотрел сквозь стекло бокала и стекло окна на звёздные россыпи в отражении спокойной воды и думал о чёрном цвете.

Что такое истинный чёрный цвет? Его усталые глаза? Эта мистическая гладь воды в канале Грибоедова? Или его тяжелые чёрные мысли о проклятом Голоде, который преследовал его с раннего детства?

Да, пожалуй, только сегодня он понял, как смертельно устал. Устал утолять свой Голод вечной битвой. Что он видел в своей столетней жизни? Боль, кровь, страх, крик, море крови, смерть, океаны крови.

Ну почему? Почему он должен причинять боль, сражаться, убивать, разрушать и калечить только для того, чтобы самому не умереть от Голода?

Вампиры питаются кровью. Призраки питаются страхом. Грифы питаются падалью.

А он, рожденный матерью из рода Светлых Наемников и неизвестным отцом из рода Дормийцев, питается битвами. Все рожденные в такой паре питаются битвами с любым вселенским злом во имя Справедливости и Добра. Битвами с нечистью, грабителями, насильниками, убийцами и террористами. Да, кстати, с вампирами и призраками тоже. И иногда и с грифами тоже.

Пройдет еще тридцать минут, и он окажется на краю голодного обморока, из которого нет возврата. Если он опоздает, то навсегда попадет в вечную битву, из которой уже не будет выхода. Он знал, но все еще медлил.

Мозг кричал ему: «Беги! Сражайся! Спасайся!»

А суровое сердце воина шептало ему: «Лиза… Черт побери, Лиза… Что ты творишь… Что ты делаешь со мной… На хрена ты так смотришь на меня… Веснушки… Легкая золотая пыль на милом бледном личике… Словно поцелуй солнца…»

«Какие к бухому лешему веснушки? – вопил возмущённый мозг, – ты скоро сдохнешь, если сейчас же не ввяжешься в драку. Очнись, воин!»

Тимур закрыл глаза и привычно прислушался.

Минуту он не слышал ничего, кроме гулкого биения сердца и шума крови в разгорячённой голове. И вот сквозь темную даль межгалактических пространств в его сознание потянулись пока еще размытые, но все больше и больше проступающие картинки бедствий различной степени тяжести.

Мерцали картинки вселенских бедствий, крутился калейдоскоп несчастий в разных уголках далеких и близких миров.

В непроходимых джунглях Меркурия незадачливый путешественник, отбившийся от группы туристов с планеты Нептун, мужественно сражался с целыми тучами потревоженных диких пчел величиной с немецкую овчарку. На его распухшей от многочисленных укусов физиономии читался подлинный ужас и отвращение. Он судорожно размахивал в разные стороны газовым баллончиком и крыл трехэтажным Нептунским матом эти опасные джунгли, которые заманили его в пчелиное гнездо.