Автомобили я любила всегда. Но только с Данилом смогла окунуться в мир железных коней с головой, нырнуть в омут сверкающих красавцев, визга резины и раскатистого рычания моторов. За пять лет наших отношений я научилась многому – наверное, поэтому во мне и по сей день жила привязанность к бывшему. Я чувствовала благодарность, считала себя должной… а, как известно, это порой до добра не доводит.

Но, по правде говоря, Данилу я действительно была обязана – как за первый опыт отношений с противоположным полом, так и за свой автомобиль. Подарок, который он не захотел принять назад. Да, я совершила ошибку, когда не заставила его забрать ключи, но настаивать не стала – расставание со своей ласточкой грезилось чем–то ужасным.

Ядовито–белая праворукая японка приветливо моргнула фарами, хищно щерясь изгибами массивного бампера. Если бы не Данил, я бы никогда не смогла исполнить свою мечту – купить едва живую «Селику» и сделать из нее настоящего монстра. Ласково погладила узкую «ноздрю» на капоте. Да, свой автомобиль я нежно любила и лелеяла.

Привычно утонув в невероятно удобных сидениях, завела мотор, одухотворенно прикрыв глаза, когда тот заурчал. Чувства, которые я испытывала за рулем, были сродни эмоциональному оргазму – ни с чем несравнимое удовольствие и банальные «бабочки в животе», о которых так любили говорить романтичные дамы.

Дорога, казалось, заняла не больше нескольких минут – я почувствовала чуть ли не разочарование, когда вырулила к одной из многоэтажек в центре города, где снимала квартиру подруга. Юркнула на свободное парковочное место и, оглянувшись на затихшую среди обычных автомобилей, словно белая ворона в кругу черных товарок, ласточку, открыла дверь подъезда любезно предоставленным Настей ключом.

Подруга встретила меня веселым улюлюканьем и сразу же затащила в комнату, едва я скинула кроссовки.

– Ну что, секретарша, рассказывай! – подначивала меня Настя, выставляя на стол бокалы для вермута.

– А ты спрашивай, – хитро прищурилась я, следя за умелыми манипуляциями подруги. Помнится, на втором курсе она подрабатывала в баре – ровно до того момента, пока ее отец, временно живший в другом городе, не узнал о занятиях дочурки. Но тот опыт не прошел напрасно, и Настасья не позабыла науки.

– Так как тебя угораздило секретаршей заделаться?

Рассказала все, как есть, не забыв отметить обещание Воронцова подумать о моем переводе.

– М–да, Кир, ты у меня правда такая дебилка или прикидываешься? – развеселвшая Настя, решила взять быка за рога.

– Это чего это я дебилка? – недовольно воззрилась на подругу, но, заметив еще недопитый бокальчик, спешно исправила досадное упущение.

– Доверчивая ты, Кирка. Он тебе лапшу вешает, а ты уши растопырила и глазами хлопаешь. Лань ты моя трепетная.

– А зачем ему меня обманывать?

– Чтобы ты пахала, как проклятая. Поди целый день носилась, как будто пропеллер в заднице?

– Было дело, – согласно кивнула я.

– Так вот, послушай уже опытную сотрудницу! – подняла указательный палец вверх Настя, тряхнув светло–золотистыми волосами. – Не рвись ты. Обязанности исполняй. Я тебе щас прописную истину открою… – подруга откусила яблоко. – Инициатива наказуема!

Я откинулась на спинку дивана, глядя в потолок – красивый такой, ровными плиточками, ажурный. Да, стоит признаться, что пить я не умела, ибо никогда этим не грешила. Пара бокалов вермута, выпитых после спонтанного рабочего дня да еще и на практически голодный желудок (пара кусочков пиццы и салат днем не в счет), ударили в голову.

Смотреть на практически пустую бутылочку – на душе становилось тоскливо. Понимала ведь, как тяжко будет пережить завтрашний рабочий день. И сама виновата, поделом.

– Запомню, Насть, – зевнула я. – Слушай, а чего там у тебя со Славиком?

– С каким Славиком? – ехидно хмыкнула Настя, а затем выпятила алые губки. – Обиделась я на него.

– И что он опять натворил?

– А, – махнула рукой Настя. Только в руке оказался бокал, и зеленовато–прозрачная жидкость выплеснулась на пол. Настя только приподняла бровь, пока не осознавая масштаб катастрофы.

– Ясно, – хихикнула я.

Отношения Славика и Насти, друживших еще со школьной скамьи, были странными – она постоянно обижалась на него из–за ерунды, а он молча терпел и продолжал ухаживать за ней. Пускай Настя и была мне дорога, но ее поведения я искренне не понимала и не одобряла.

– Доиграешься когда–нибудь, – пригрозила я, – надоест ему твое ребячество.

– А пусть уходит! – насупилась подруга. – Мне мужик нужен, а не мальчик. Хочу быть за каменной стеной! Вот как твой Данил был!

– Ты сейчас серьезно? – тут же спохватилась я. – Или не знаешь, чем это все закончилось? Сама в курсе была, что я даже к тебе в гости на чай заехать не могла.

– Угу, тут ты права, – качнула головой девушка. – Но мужик должен быть мужиком. Кста–а–а–ати, – вдруг игриво протянула она и плюхнулась ко мне на диван.

Чуяла я, что начнется… сглазила!

– Как там Воронцов поживает? М–м–м?

– Да я откуда знаю, – мгновенно вспыхнула я от стыда, но алкоголь все же взял свое и я разоткровенничалась. – Красивый чертяга. Но сволочь редкостная.

– А ты как хотела? – хохотнула Настя. – Не был бы сволочью, давно уже какая–нибудь фифа охомутала. Давай, а?

– Чего давай? – подозрительно уставилась на подругу. Та глядела на меня со щенячьим восторгом.

– Ну ка–а–ак? Ты ж год кукуешь, на мужиков не смотришь! Давай служебный романчик, а?

Я подавилась кусочком яблока и закашлялась. Настя любовно похлопала меня по спине.

– Мать, ты пьяна, – покачала головой, очухавшись и смаргивая выступившие на глаза слезы. – Иди–ка ты спать!

– Я серьезно–о–о–о, Кир. Не, ну а чё? Холостой? Холостой! Красивый? Красивый! Начальники тоже мужики.

– Не–е–е, спасибо, подруга. Мне такого счастья не надо.

– Ну и дура, – надулась Настя. – Зато какая страсть была бы! Ты, он, рабочий стол, – размечталась она.

– Пошли спать, языкастая. Вон уже третий час ночи, мне в шесть вставать, – снова зевнула я. Но Настя, прикорнувшая на мягкой спинке дивана, уже сопела.

– У–у–у, пьяница, – хихикнула я и уложила подругу поудобнее – еще шея затечет, этого нам только не хватало.

А сама, пошатываясь, поплелась в спальню. Упала на широкую кровать, закрывая глаза.

***

Проспала! Эта мысль заставила вскочить с кровати и броситься в ванную – увы, не вышло, голова закружилась, и я со всего маху смачно вписалась лбом в дверной косяк. Мой вопль точно слышали все соседи.

– Ты чего вопишь? – раздался сонный голос подруги.

Потерев отбитое место, повернулась к Насте, силясь не разрыдаться. Мало того, что проспала, так и приду на работу, сияя огромным шишаком, не хуже царевны–лебедь с ее горящей во лбу звездой.

– Бедная моя, – моргнув, кинулась ко мне Настя. – А ну пошли холодное приложим, пока еще не поздно.

Настя отконвоировала меня на кухню, где, достав из морозилки огромный шмат мяса, заставила прижать его к голове. Тяжко вздохнула. Несладко придется, ой как несладко.

– Так чего ты вопила? – ставя чайник, позевывая, вопросила подруга.

– Проспали, – только и отозвалась я таким скорбным голосом, что сомневаться в размере грозящих проблем не приходилось.

– Разве? – зажмурила один глаз Настасья, пытаясь вглядеться в экран небольшого магнита с часиками на холодильнике. – Расслабься, еще только пять утра. Можем идти досыпать законный час.

– Ну нет, – вздохнула я, ощущая, как волна беспокойства отхлынула от груди и сдавленное дыхание, грозящее перейти в истерику, выровнялось. – У тебя рассол есть?

– Есть. В холодильнике возьми.

Я хмуро посмотрела на приложенный ко лбу замороженный кусок мяса, перевела взгляд на холодильник, затем снова на мясо. Нет, выбор был очевиден – сначала шишка, потом голова. Хотя, может, и надо было выпить русское народное средство – в голове звенело. Руки мои дрожали, и даже себе я напомнила заправского алконавта.