– Саша, прекрати! – Андрей отдёрнул водителя от окошка и прошёл в конец очереди. – Подождём. Билеты забронированы, только выкупить осталось. Времени полно.

Толстуха продолжала, что-то бубнить. Саша закусил губу.

– Андрей Викторович. Вы извините меня, но…

– Да, Саша?

– Я… У меня тут сестра в Елизово живёт. Я хотел побыстрее, да отпроситься у вас. Заехать надо.

– Так, чего сразу не сказал. Езжай. Я тут сам управлюсь.

– Только, это, Петру Евгеньевичу скажите, что я до отлёта с вами был, ладно?

– Скажу.

– Спасибо вам огромное, Андрей Викторович.

Саша поставил сумку у ног Андрея, глянул снизу вверх и согнулся в поклоне. Покинув здание аэровокзала, Саша зло оглянулся на входную дверь, сплюнул и процедил сквозь зубы:

– Козёл!

2

Самолёт вырулил в начало взлётно-посадочной полосы и замер. Над входом в салон зажглась надпись, требующая пристегнуть ремни безопасности. Из-за штор появилась стройная, не первой свежести, как и директорский «Ниссан», бортпроводница. Короткая, едва прикрывающая вялые бёдра голубая форменная юбка не молодила, а скорее подчёркивала её возраст. Широко улыбнувшись, она отдёрнула полы голубого форменного жакета, оправила прозрачную розовую косынку, повязанную вокруг шеи, и низким грудным голосом сообщила:

– Господа! Служба Камчатских Авиалиний приветствует Вас на борту нашего авиалайнера и желает всем приятного полёта. Сегодня вас обслуживает экипаж … – Она начала перечислять фамилии членов экипажа, сообщила, на какой высоте будет происходить полёт и сколько это займёт времени. Предупредила, что во время взлёта до полного набора высоты запрещается покидать свои места, а так же в течение всего полёта запрещается курить и распивать спиртные напитки. За тем ещё раз, пожелав всем приятного полёта, бортпроводница скрылась за шторами, напомнив Андрею, видом своих полных ягодиц, жену. Он глубоко вздохнул и поёрзал, усаживаясь удобнее.

Чтобы убить время до взлёта, он начал рассматривать пассажиров.

Рядом, сопя и краснея, возилась толстуха из очереди. Она то снимала свою жёлтую куртку, то вновь одевала. Наконец, уложив в пластиковый пакет, она убрала её на полку для ручной клади. Потом, повозившись с ремнём, она успокоилась, но через полминуты решила, что куртку нужно всё-таки надеть. Вся процедура повторилась в обратном порядке. Она опять сопела, потела, краснела, натыкаясь, всё время на локоть Андрея.

В креслах, расположенных по другую сторону прохода шумно усаживалось дружное семейство – муж, жена и ребёнок. Не смотря на возраст супругов, ребёнку на вид было не больше десяти. Девочка. Одета так, что с первого взгляда казалось, что перед вами мальчишка. Коротко стриженные рыжие волосы. Вздёрнутый в веснушках нос. Тонкие, плотно сжатые губы и сверкающие из-под сдвинутых бровей изумрудные глаза.

– Па! Я к окошку!

– Хорошо.

– Ой! Нет! Я к проходу, к проходу!

– Юля, пожалуйста, успокойся, мы с мамой уже пристегнули ремни.

– Ну, па-а…!

– Хорошо. Только быстрее. Галя, пересядь, пожалуйста, к окну.

– Скинув резиновые сапожки, Юля переправилась от окна к проходу по родительским ногам. При этом она успевала перегибаться через спинки кресел и смотреть, что делается у соседей.

– Ой, котёнок! Как зовут? – Забыв, что стоит на отцовских коленях, кряхтя от усердия, она пропихивала руку между спинок кресел, пытаясь дотянуться до котёнка. Котёнок спал на коленях старушки с седыми волосами и сморщенным, как сухая груша, лицом.

– Не нужно его трогать. Он спит. – Заскрипела старуха, подёргивая головой в стороны.

– Юля! Пожалуйста, не приставай к котёнку.

Но Юля уже свешивалась со спинки сидения, находившегося перед ней.

– Здравствуй мальчик! Как тебя зовут? Я Юля. Дашь потом книжку мне, картинки посмотреть?

Щекастый, одетый в серый костюмчик, белую сорочку и галстук-бабочку мальчик, смирно сидел у прохода с книжкой в руках. Когда он открыл рот, что бы ответить хотя бы на один из её вопросов, рыжая голова девочки уже исчезла.

– Не, пап, я опять к окну.

– Юля…

– Ну, па-а…, ну пожалуйста, в проходе дует!

– Юля, я сейчас привяжу тебя.

– Ой, вон собачка бежит! Ма, я хочу писать…

Андрей смотрел на этих живущих своими мелкими житейскими проблемами людей и снисходительно улыбался. Страна на пороге великих событий и перемен, а они шуршат, ерзают, переговариваются шёпотом. И всего-то проблем у них, как ещё раз вспомнить и убедиться, что перед отъездом они отключили чайник, плиту и телевизор и не забыли закрыть форточки.

Взвыли турбины, прервав его мысли о будущем предприятия и страны. Заложило уши. Вой перешёл в свист. Самолёт задрожал всем корпусом и сорвался с места. За иллюминаторами замелькали ангары, зелень газонов, столбы. Самолёт сотрясался и слегка подпрыгивал на неровностях взлётной полосы. Тело вжалось в спинку кресла. Но вот тряска прекратилась, и земля ушла вниз. Через пять минут, самолёт накренился на левый борт и лёг на курс, продолжая набирать высоту. Ещё через десять минут, прорвав белым фюзеляжем слой дождевых облаков, самолёт завис над их безбрежной клубящейся массой и засеребрился в лучах солнца.

3

В аэропорт Хабаровска прибыли через два с половиной часа. Четверть десятого. Хабаровск встретил Андрея бушующей зеленью и жарой. Как из-под земли вырос худощавый с быстрыми глазами мужчина:

– Куда ехать?

– Ж. д. вокзал.

Дорожная сумка перекочевала из рук Андрея в цепкие пальцы бомбилы, а за тем в багажник Тойоты. Еле слышно ухнул мотор. Тойота качнулась и понеслась по асфальту, в разноцветном потоке автомобилей.

Андрей любил Хабаровск. Здесь прошли его студенческие годы. Здесь он встретил Елену, и они поженились, когда он оканчивал второй курс ХабИИЖТа. Здесь осталось много друзей и просто знакомых.

Тойота свернула на улицу Ленинградскую и через минуту скрипнула тормозами у железнодорожного вокзала. Ерофей Павлович стоял на своём прежнем месте, с шапкой на голове и окружённый каскадом фонтанов.

Расплатившись, Андрей покинул машину и вдохнул полной грудью. Пахло молодостью.

Поезд на Н. отходил только вечером, и у Андрея была целая уйма времени пошляться по городу. Улицы Карла Маркса и Ленина, набережная, кинотеатр Гигант, потом итальянский обед в кафе с многообещающим названием «В дрова». Потом немного побродив среди корпусов института, Андрей отправился на вокзал.

Ночь выдалась душной. Андрей долго не мог уснуть. Он сидел и смотрел в окно раскачивающегося вагона на проплывающие мимо огни полустанков. Из не закрывающейся двери в коридор проникал запах туалета.

4

В Н. его встретил Пахомыч – главный инженер Н-ской Жестяно Баночной Фабрики. Они подружились после первого же знакомства, не смотря на большую разницу в возрасте. Андрею тридцать, Пахомычу за пятьдесят. Роднило их то, что оба в разное время закончили один и тот же ВУЗ, проходя обучение на одном и том же факультете.

По дороге в гостиницу Пахомыч жаловался на времена. Н-ская фабрика еле держалась на плаву, и руководству приходилось прилагать неимоверные усилия для того, чтобы выжить в условиях Перестройки. Для Андрея это не было новостью, ибо в таком положении сейчас оказались почти все предприятия среднего уровня, разбросанные по территории бывшего Советского Союза.

У входа в гостиницу их встречала строгая и немногословная заведующая.

– Агнесса Серафимовна. – Представил её Похомыч.

Не скрываясь, она осмотрела Андрея с ног до головы, улыбнулась и протянула ему руку. На вид ей было не больше сорока лет. Пропорционально сложенная, ещё не потерявшая привлекательности женщина, одета в обтягивающие голубые джинсы и красную футболку. Живот чуть великоват, но грудь была великолепной. Обручальное кольцо у Агнессы Серафимовны, находилось на безымянном пальце левой руки. Ладонь была чуть влажной, мягкой и податливой.