Митч устал от лжи, устал от вечной гонки. От людей, которые только и делали, что ста- рались кого-то поразить и удивить. Все строилось на мнение окружающих, кто и что подумает. Если костюм то только брендовый, если часы, то только золотые, если жена, то только модель. Мир вокруг сошел с ума, и это изрядно надоело парню. Митч порой заходил в обсерваторию, где работал его новый знакомый Дуглас и подолгу слушал его рассказы, рассказы, которые не давили своей напыщенностью.

Неразвитый и «неиспорченный» остров, с холмами, покрытыми вереском и утесником, которые летом и весной превращаются в цветущий ковер, осенью остров полыхает яркими красными и желтыми красками. Именно этот остров искал Митч и мечтал сбежать от порочных людей. От тех, кем он сам совсем недавно был.

Налив горячий чай, заваренный в чайнике, а не в пакетиках, как он привык раньше, он выходит на веранду и смотрит на старый маяк.

Порой происходит так, что все прелести жизни вмиг становятся незначимыми. Что-то щелкает, и пропадает интерес к привычному. Митч одет в потертые джинсы и темно-синий анорак. Костюмы остались в прошлой жизни. Он стал самим собой, избавившись от прежних стереотипов и тяжелых обязательств. Слишком изнурительно было то, что он все время делал, что-то для всех кроме себя. Очень тяжело все время оправдывать чьи-то надежды, позабыв о своих собственных. Его приятель из рекламного отделала, сказал, что его тётка давно хотела переехать к своей дочери, но до сих пор этого не делает лишь потому, что переживает за свой

дом. Такие они пожилые люди. Прежде чем позволить Митчу поселиться в своем доме, Авна Бёрн изъявила желание лично познакомиться с Митчем.

– Приятель, тётушка желает лично с тобой поговорить. – Пожав плечами, сказал ему приятель из рекламного отдела.

Митч не раздумывая, купил билет и полетел знакомиться с Авной.

– Я живу здесь с момента моего рождения, дорогой мой. Знаешь, как это тяжело, взять и поменять все, особенно когда тебе за восемьдесят и тело твое, как непослушный механизм разбивает артрит. Бывало, мы с сестрами бегали по этим пустошам до самой ночи, а потом, уставшие и счастливые засыпали в своих кроватях. Что же я буду делать в этом душном и пыльном городе, в чем буду находить свое утешение? – Она вздохнула и подлила в чашку Митча ароматный чай.

– Позволь мне старухе, попросить тебя, пей чай только заваренный. А то вы нынеш- ние молодые люди все время так спешите, что перестаете наслаждаться простыми вещами. А они поистине приносят радость. И непременно пей его из прозрачных чашек. – Авна подняла кружку и подставила под дневной свет, шедший из окна.

– Только посмотри, насколько чудесен его цвет – И Митч действительно осознал, что никогда прежде не придавал этому никакого значения.

Осенний дождь моросил, и воздух пах прелой травой.

В своей прежней жизни, Митч набивал карманы, подписывая договора и заключая сделки, его короткая карьера обеспечила бы его на всю жизнь, но Митч только первые две недели наслаждался бездельем, а потом это стало его утомлять, и парень решил себя чем-то занять. Ему никогда не приходилось применять физический труд, но чертежи и наброски все- гда легко ему удавались и Митч попросил принять его в небольшую столярную мастерскую, где он работал с эскизами. Создавал замысловатые дизайны мебели.

Из-за того, что мастерская была маленькой, заказов тоже было не так, чтобы уж очень много, Митч работал лишь три дня в неделю. Работа не ради денег, а ради удовольствия, он был горд собой. Хотя, прекрасно понимал, что средства, заработанные в компании отца, позволяют ему спокойно жить. На этом острове Митч чувствовала себя лучше, чем там, где прожил всю свою жизнь.

– Эй, приятель, пропустим вечером по стаканчику? – Спросил Киан, который только что вернулся. Он устраивал прогулки на лодке для туристов, чтобы понаблюдать за миграцией китов.

– Буду рад! – Ответил ему Митч.

Когда живешь в столь маленьком месте, как Кейп-Клэр, знаешь всех его обитателей в

лицо.

Паб был забит до отказа, как и всегда по воскресеньям. Славный Гиннес тут был, но Митч не мог позволить себе напиться. Ведь в таком случае, он бы упустил, что-то важное, что- то, что на данный момент имело для него огромное значение.

Десять лет назад, когда Митч вернулся после практики и отец был так счастлив, что устроил прием, который Митчу был совершенно не по душе. Не этого хотел парень, он стре- мился к самостоятельности, а тут его подмял под себя отец и его планы. Прием еще продол-

жался, когда взяв бутылку виски, Митч пошел, сел на свой мотоцикл и попал в аварию. Его кололи обезболивающими, и ему казалось, что в одно сливалась реальность и царство Морфея. Мир плыл перед полу– закрытыми глазами. После того случая, Митч слегка прихрамывал. Как вечное напоминание о том, что управлять транспортным средством, всё же лучше на трезвую голову.

– Всегда говорила, что блондины куда привлекательнее брюнетов, – Сказала Уна. Офи- циантка, которая с момента приезда Митча на остров, положила на него глаз. Он потер подбо- родок, и отросшая щетина покалывала пальцы.

– Ну что молчишь, красавчик. – Уна все никак не унималась.

– Даже и не знаю, что тебе ответить. В этом баре полно парней, которые с радостью бы провели время в твоем обществе. – Митч, одним глотком допил пиво, положил на стойку деньги и махнув рукой Киану вышел из паба.

Сверкнула молния, а через несколько секунд невдалеке пророкотал гром, подтверждая, что вот-вот на землю обрушится ливень. Порывы ветра заставляли клонить деревья. Митч прибавил шаг. Дойдя до дома и стянув капюшон, прошел в свою спальню, лег на кровать и посмотрев в окно, за которым разразилась самая что ни наесть буря, заснул.

***

«Глаза серые, цвет волос– русый, светлая кожа, средние губы, волосы прямые, средний прямой нос и как показалось, прямоугольный подбородок. Рост около 185 см. Щетина несколь- ких недель».

Так Голди описала на листке блокнота мужчину из сна.

В своем сегодняшнем сне, Голди словно вернулась в прошлое, в свое несуществующее прошлое. Мужчина был несколько моложе, и за весь сон она не видела детей.

Они гуляли по берегу, и резкие порывы ветра доносили до них соленые капли. Все каза- лось таким настоящим и таким восхитительным. Его крупная ладонь сжимала хрупкую руку Голди, и когда он улыбался, в уголках глаз собирались мелкие морщинки. Голди так хохотала во сне, как не хохотала в своей реальной жизни уже очень давно. Он смотрел на неё с такой нежностью и любовью, которую девушка сама к нему испытывала. И тут дело не в страсти, дело в чем-то более глубоком, в чем-то сокровенном. В чем-то настоящем.

Голди сидит на постели обняв свои колени и вспоминает моменты сна, переживая уже в постылой реальности те чувства, которых ей так не хватало. Сегодня ей было нужно посмот- реть свою статью после редакции. И она нехотя поднялась и направилась в ванную. Сложно пытаться, что-то делать, когда твои мысли совершенно не здесь.

– Одри, я же просила убрать вопрос про отношение к алкоголю. Итак, понятно какое оно после трех месяцев реабилитации. – Просматривая листы, сказала Главный редактор.

– И тут, будь добра, поменяй местами, вот эти высказывания о нажитом капитале с рас- сказом о его младшем сыне, который учится в Академии Филлипса. Сама понимаешь, вопросы о семьях должны стоять на первом плане. Сейчас он хороший парень, до следующей реаби- литации, поэтому мы должны подыграть. – Голди улыбнулась и, поблагодарив, пошла в свой кабинет.