«Мистер Майер, вы ни при каких обстоятельствах не можете лгать властям, – сказал потрясенный Кнопфли. – Это критическая ситуация. Я хочу, чтобы вы делали для банка все возможное, но только не это».

Когда дело дошло до создания фальшивых счетов, Плечер не смог заставить себя это сделать. Но одно изменение он все-таки внес. Майер настоял на том, чтобы Плечер удалил одну запись из отчетов по счету Майера. Таинственный пункт касался перевода 5000 долларов со счета Майера в Bank Leu в Delaware National Bank, находящийся в крошечном городке Делхае, штат Нью-Йорк, в горах Катскилл.

Питт и его коллеги тоже проявляли активность. Они прилетели в Нассау, чтобы ознакомиться с отчетами по «контролируемым» счетам, подтверждающими версию Майера. Адвокаты ожидали увидеть от 40 до 50 счетов, которые задействовались в 28 сделках, являвшихся объектом расследования КЦББ. Прибывшие с несколькими помощниками, адвокаты поселились в отеле «Кейбл-Бич».

Майер пришел вскоре после ленча и принес несколько больших папок-скоросшивателей. Когда адвокаты с нетерпением их открыли, они обнаружили там всего лишь несколько страниц. Это были главным образом квитанции расходов на различные поездки и развлечения Майера. Питт был ошеломлен и гневно сказал Майеру, что это явно не отчеты о сделках, ради которых они прилетели на Багамы. Сконфуженный Майер пообещал прийти на следующее утро и принести отчеты.

На этот раз он принес отчеты о сделках по 25 банковским счетам, но ни одна из 28 подозрительных сделок в них не фигурировала, вследствие чего его версия оставалась неподтвержденной. Питт с трудом сохранял самообладание. «Здесь одно из двух. Или у нас не те документы, – сказал он Майеру, выдержав красноречивую паузу, – или вы лжете». Майер ничего не ответил и впервые выглядел удрученным.

Они были в тупике. Вдруг Майер встал, подошел к телефону и позвонил Плечеру. Поскольку Майер говорил на швейцарском диалекте немецкого языка, адвокаты ничего не поняли; было ясно только, что Плечер вышел из себя. Майер повесил трубку, попросил адвокатов подождать и покинул номер. Но попытки получить дополнительную информацию оказались напрасными. Кулсон стал «переговорщиком» вместо Майера и тоже мутил воду.

Не желая тратить время впустую, адвокаты улетели в США, настроенные по отношению к своим клиентам более скептически, чем когда-либо прежде. Казалось все более очевидным, что все 28 сделок с акциями компаний, которые вскоре стали объектами поглощений, были осуществлены одним человеком. Если это было так, то речь шла о крупнейшем случае инсайдерской торговли в истории.

Подозрения адвокатов окончательно подтвердились в следующий понедельник, когда Питт и Роч вернулись на Багамы и встретились с Гансом-Петером Шаадом, генеральным юрисконсультом Bank Leu, прилетевшим из Цюриха. Поняв наконец, что отпираться бесполезно да и опасно, Майер и Плечер сказали Шааду правду, и тот резко пресек возможность какой бы то ни было лжи в дальнейшем.

«Я узнал, что все эти сделки проводились на один счет, – заявил Шаад Питту. – Что будем делать?»

Учитывая степень того, насколько их к тому времени дезориентировали, не говоря уж о тех сомнительных заявлениях, которые они в свою очередь сделали в КЦББ, Питт и Роч всерьез подумывали об отказе от дела. Они видели в нем угрозу собственной репутации.

Адвокаты согласились продолжать работу при условии, что банк прекратит всякую торговлю на сомнительный счет. Они не могли санкционировать то, что, возможно, явилось бы рецидивом преступления. Банкиры, дабы не вызывать лишних подозрений, были вынуждены согласиться заморозить активы на счете. Кроме того, им пришлось дать Питту и Рочу полный и правдивый отчет обо всем, что так или иначе произошло в связи с этим счетом. Отказавшись от «легенды» Майера, банкиры тем не менее настаивали на одном условии: они не будут разглашать подлинное имя владельца счета, ссылаясь на него только как на «мистера Икс».

Питт, однако, полагал, что наилучшим выходом для банкиров является отказ от анонимности м-ра Икс в обмен на защиту банка и его служащих иммунитетом от уголовного преследования. Устроит ли подобное соглашение КЦББ, зависело, разумеется, почти целиком от того, кто такой м-р Икс. Шаад, все еще колеблясь, наконец согласился сообщить некоторые подробности: м-р Икс был инвестиционным банкиром и работал в Drexel Burnham Lambert. Теперь Питт осознавал масштабы и механику сговора.

Несколько дней спустя Майер пригласил Питта поужинать с ним и его женой в фешенебельном клубе «Лайфорд кей», членом которого он являлся. По дороге Майер попытался снискать расположение Питта, объяснив, что схема торговли была разработана не им одним. «Я не хочу, чтобы вы думали обо мне самое худшее», – сказал Майер.

Питт не мог не воспользоваться примирительным настроением Майера. «Мы ведь все равно узнаем имя мистера Икс, – сказал он. – Почему бы вам его не назвать?»

«Вам известна фирма», – сказал Майер.

«Да, это Drexel», – ответил Питт.

«Вы знаете кого-нибудь в Drexel? – спросил Майер. – Кого вы там знаете?»

Внезапно Питт вспомнил ужин, на котором присутствовал менее двух месяцев тому назад, в середине октября. Fried, Frank была заинтересована в расширении сотрудничества с Drexel, особенно в сфере поглощений, и один из партнеров Питта, Артур Флейшер, пригласил его и Дэвида Кея на ужин в «Лютес», один из самых дорогих французских ресторанов Нью-Йорка. Кей привел с собой Денниса Ливайна, восходящую «звезду» отдела M&A. Питт не помнил подробностей ужина; это было типичное мероприятие по поощрению клиента с обычными в таких случаях изобилием дорогих блюд и вин и атмосферой несколько наигранного дружелюбия. Ливайн не произвел на него впечатления. Но Ливайн и Кей были практически единственными инвестиционными банкирами из Drexel, которых он знал.

«Дэвид Кей?» – предположил Питт, но Майер отрицательно покачал головой.

«Деннис Ливайн?» – спросил Питт. По выражению лица Майера он сразу же понял, что угадал.

«Вот именно», – сказал Майер.

После того как Ливайн навестил Боба Уилкиса в Ки-Бискейне, тот потерял сон. Его раздражали жена и дочь, и он не объяснял, в чем проблема. Однажды вечером он без всякой видимой причины разрыдался. Но потом он взял себя в руки. «Нельзя быть эгоистичным, – сказал себе Уилкис. – Я должен помочь Деннису в этом деле».

Ливайн звонил ему ежедневно, иногда по 8-10 раз за вечер. «Не расстраивайся, – говорил Ливайн. – Это обычная формальная проверка. Мы не пострадаем». Уилкис почувствовал себя увереннее, когда КЦББ пригласила Ливайна принять участие в дискуссии за круглым столом, посвященной поглощениям.

Дискуссия, как и следовало ожидать, коснулась торговли на внутренней информации. Тему предложил юрист по поглощениям Мартин Липтон. «Полагаю, что Комиссии стоит уделить время изучению торгов, сопутствовавших некоторым из наиболее громких поглощений последних двух лет, – сказал он. – Только Комиссия имеет право давать оценку связанным с ними фактам, но я считаю, что есть достаточно примеров… есть нечто, заслуживающее самого пристального внимания».

Ливайн уважительно согласился. «С другой стороны, я думаю, вам не следует ограничивать анализ данного явления деятельностью корпораций», – сказал он. Он даже порекомендовал КЦББ исследовать торговлю акциями Nabisco и General Foods, большими количествами которых он сам в известный период торговал, используя внутреннюю информацию.

«Нам не о чем беспокоиться, – радовался Ливайн, встретившись с Уилкисом после дискуссии. – КЦББ меня любит». Ливайн получил от Комиссии благодарственное письмо, подписанное Джоном Шэдом, и с гордостью показывал его коллегам, а также Майеру и Плечеру. Он спросил Уилкиса: «Стали бы они относиться ко мне с таким уважением, если бы у меня были неприятности?»

Гэри Линч смотрел на низкие крыши Вашингтона из широких окон своего углового кабинета. До Рождества оставалась всего неделя, но думал он совсем не о предпраздничных покупках. Он чувствовал, что в следствии по делу Bank Leu наметился перелом. В конце предыдущей недели Линч был заинтригован телефонным звонком от Харви Питта, который настоял на личной встрече. Линч знал, что Питт – ветеран КЦББ; он работал под руководством Питта, когда тот был генеральным юрисконсультом агентства. Он понимал, что если бы Питт не обладал какой-нибудь важной информацией, то он не стал бы настаивать на встрече с директором управления по надзору КЦББ.